— А ты, — закончил Холден, — перейдешь на эту сторону и помешаешь Элви сделать то, что я считаю нужным?
— По-моему, честная сделка.
Ладонь Холдена, прежде просто лежавшая на рукояти, крепко обхватила ее. Он развернулся всем телом, переставил ноги в боевую позицию. Мартри чуть двинул бровью.
— Нет, — сказал Холден и приготовился к стрельбе.
— Послушай, — не шевельнув ни единым мускулом, проговорил Мартри, — знаешь, что люди вечно забывают о новых мирах?
Холден не отвечал.
— Цивилизация доходит с временным лагом. Мы летим в новые места и воображаем, что, раз мы такие цивилизованные, цивилизация летит вместе с нами. Это не так. Мы ее строим. А пока она строится, умирает уйма народу. Думаешь, американцы пришли на Запад с железными дорогами, почтовыми конторами и тюрьмами? Все строилось ценой тысяч жизней. Одно без другого не бывает. И это делают такие, как я. Такие, как ты, приходят потом. Все это… — Мартри одним взмахом руки указал на себя и Холдена, — произошло, потому что ты явился раньше времени. Возвращайся, когда я построю почтовую контору, тогда и поговорим.
— Закончил? — спросил Холден.
— Решено, как я понимаю? — кивнул Мартри. — Другого пути нет? Хоть я и не убил твоего человека?
— Может, ты убил Амоса и Фаиза, а может, нет. Может, ты прав насчет рубежей, а я просто наивный дурак. Может, все до единого, кого ты прикончил на этой планете, сами были виноваты, а ты — во всем прав…
— Но твои люди на орбите, и ты спасешь их любой ценой?
— Я собирался сказать: «И все равно ты — последний подонок», — ответил Холден, — но твой вариант верен. Через этот мост ты не пройдешь.
— Ну что ж. — Мартри чуть шевельнулся, прищурился. Стрекот за спиной стал громче. Внизу вились и метались светляки протомолекулы. — Ну что ж.
Холден улыбнулся. Подражая ковбойскому выговору Алекса, протянул:
— Брось, Черный Берт, ты всегда знал, что этим кончится.
Мартри рассмеялся:
— Шутник…
Холден выстрелил.
Мартри покачнулся, схватился одной рукой за грудь, другой взялся за пистолет. Вторую пулю Холден всадил ему в правое плечо. Он целил в локоть, а попал только в бицепс. Тоже неплохо. Мартри уронил оружие на мост у своих ног. Упал на колени и попытался дотянуться до пистолета левой рукой, и тогда Холден прострелил ему бедро. Рухнув на мост, Мартри сбил пистолет в пропасть и сам сполз за край, но умудрился зацепиться левой рукой за сетку и удержался.
Все это заняло около трех секунд.
Когда затихло эхо последнего выстрела, Холден перешел на другую сторону пропасти. Мышца моста-языка вздувалась под подошвами. Мартри цеплялся за сеть уцелевшей рукой. На его сведенном от боли лице появилась упрямая, насмешливая улыбка.
— Ну что, хватит у тебя яиц, чтобы меня прикончить? — спросил он. — Или предоставишь это гравитации?
— О нет, — возразил Холден и, опустившись на колени, ухватил Мартри за левое запястье. — Я тебя не убью. Во всяком случае, пока не узнаю точно, что с Амосом.
Он тащил, пока Мартри не лег животом на край моста. Дальше тот, подтягиваясь на одной руке, сумел выбраться сам.
— Что дальше? — выдавил он, раскинувшись ничком у самого края и сдерживая одышку. Под его правой рукой и левой ляжкой собрались лужицы крови.
— Доставлю тебя обратно, — ответил Холден, присаживаясь рядом и дружески похлопывая Мартри по затылку. — И спалю публично, на камеру. А потом мы засунем тебя в такую глубокую дыру, что все забудут о твоем существовании. Не видать тебе славы, Кортес.
— Я действовал исключительно в границах полномочий РЧЭ, — ответил Мартри. — В рамках ответственности за сотрудников и капиталовложения «Роял-Чартер-Энерджи».
— О’кей, — сказал Холден и, достав аптечку, напылил повязку на кровоточащие раны Мартри. — Ты уже выстроил стратегию защиты. Предусмотрительно, твой адвокат будет доволен. Хочешь услышать мою стратегию?
— Конечно. — Мартри ощупал раны. Поморщился, но крови не выдавил.
— У меня в долгу самая влиятельная на Земле особа, и я намерен сказать ей, что ты подонок, который сделал все возможное, чтобы испортить ей репутацию. Пока это только черновой план, но я над ним поработаю.
— Это у тебя сходит за правосудие?
— Похоже на то.
Мартри открыл рот, но все, что он собирался произнести, осталось невысказанным, потому что фабрика обратилась в хаос. Голубые светляки стеной взметнулись из пропасти и разлетелись, стремясь к невидимым вентиляционным отверстиям в стенах пещеры. Кругом загрохотала какофония оживающих тяжелых машин. Что-то, вылетев из теней под потолком, спикировало на голову Холдену. Падая на Мартри, тот успел отметить иронию положения: прикрывать собой человека, в которого только что выпустил три пули.
— Что это? — спросил Мартри.
— Элви, — ответил Холден, — это Элви.
Ага… — Судя по голосу, Миллер был доволен. — План у меня есть, но понадобится твоя помощь. Мне надо подобраться как можно ближе к той штуковине. Ты ее видишь, а я — нет. Так что это на тебе.
— Хорошо, — сказала она. — Что… что ты хочешь сделать? Робот пожал плечами.
— Каждый раз, как мы… я… ну, ты поняла. Каждый раз, как что-нибудь сюда дотягивается, оно умирает. Эта штука отключает системы вроде меня. Я хочу подключиться ко всему, до чего сумею добраться на планете, и препроводить его в… словом, туда. Убрать. Сломать систему.
— А она тебя заодно не отключит?
— Думаю, может. Со сложными инструментами всегда так. К нужной тебе функции прилагается уйма всякого в нагрузку. — Не понимаю, — сказала Элви.
— Оно меня выстроило, чтобы найти пропажу, — сказал Миллер. — Но, оказывается, я гожусь еще и на то, чтобы умереть, когда потребуется для решения проблемы. Серьезно, у меня уже есть опыт. Так что давай, подведи меня поближе к этому самому. Только касаться его я не хочу. Если сунусь раньше, чем подцеплю все остальное, почти уверен, что ваше дело швах.
— Хорошо, — сказала Элви и встала так, чтобы видеть одновременно робота и тьму. — Повернись примерно на тридцать градусов влево.
Робот дернулся внезапно и резко, как вспугнутое насекомое.
— Его граница примерно в полуметре перед тобой. Зачем так близко?
— Ну, эта штука, частью которой я стал, — она, может, и не мыслит, но отнюдь не глупа. Когда я начну, очень многие из инструментов узнают то, что знаю я, и не факт, что обрадуются принудительному отключению. Мне не известно, для чего еще была предназначена эта шутка, но она хочет существовать, пока не выполнит свою работу. А я — совсем наоборот.
В голосе робота Элви услышала улыбку. Откуда? Связи и привычки умершего мозга? Или фатализм был просто хорошим дизайнерским ходом? Может, эволюция создает раз за разом не только глаза, крылья и органы чувств, но и горькую насмешку над смертью?