Но вот уже понять было невозможно. У побережья Испании ловились основном испанские каналы да французские, было несколько португальских и множество африканских – марокканских, алжирских, но арабского я не знал вовсе.
– Так, надо организовать покушать, уже полдня прошло, а кормить нас не собираются. Пойду в буфет, может, найду чего пожевать.
Я выскользнул из каюты, Наталья заперла дверь. Я направился уже знакомой дорогой к буфету.
Тишина, в коридоре никого, из-за дверей лишь слышались телевизионные новости; все сидели у телевизоров – у кого они были в каютах.
Дошёл до обеденного зала, где мы всегда кушали. За буфетной стойкой было пусто, официанток в зале тоже не было; зато почти в центре зала, развалясь на стуле и положив автомат на стол, сидел баск. Увидев меня, он вскочил, начал показывать на дверь:
– Век, век!
Он что, меня за немца принял? Я начал говорить по-английски, он не понял. Перешёл на итальянский; его он знал, но плоховато. Я объяснил, что хочу есть. У меня жена в каюте. Он махнул рукой на стойку – бери. Я взял бутылку минеральной воды, несколько бутербродов из холодильника, а на прощание прихватил бутылку пива.
– Грациес, синьор! – И спокойно вышел. У меня всегда после передряг просыпается аппетит.
Наталья лишь попила и съела один бутерброд, а я уничтожил все, запив пивом. Хорошо! Ещё бы террористы убрались, как из страшного сна, и все было бы прекрасно. Так до вечера мы и просидели в каюте, коротая время за просмотром новостей и разговорами. Я даже пару часиков вздремнул; была у меня одна мысль, ночью я хотел выйти на разведку.
Не могут баски быть железными, нервы не стальные, устанут, спать захотят, ошибки делать станут, внимание рассеется. Взять бы языка, да жалко – один я, успею ли допросить? А вдруг крикнет, поднимет тревогу – туго тогда мне придётся. Неужели и экипаж сидит спокойно, – русский ведь экипаж, не верится, что не найдётся крутого парня; да только где его искать, куда заперли команду?
Дальше своего отсека и ресторанов и развлекательных заведений я не ходил, а команда имела каюты на нижних палубах, ближе к корме. Как-то надо туда пройти.
Наступил вечер; быстро, как это бывает на юге, стемнело.
– Наташа, я выйду, прогуляюсь, запри за мной дверь.
– Юра, не ходи, умоляю тебя!
– Наташа, я мужчина, и на этом основании буду пытаться освободиться. Думаю, я не один такой, надо найти кого-то из команды.
– Ладно, уж если ты такой упрямый. Только прошу – береги себя.
Я поцеловал её и юркнул за дверь. Прошёл по коридору, прислушался – за одной из дверей раздавались страстные стоны; я улыбнулся – здесь явно не теряли времени даром. Надо проведать баска в ресторане, не заскучал ли?
Не скрываясь, я прошёл в зал ресторана, баск сидел там же; я помахал рукой, на итальянском пожелав доброго вечера. Он мне помахал, как знакомому.
Я подошёл к бару, взял пару бутылок пива и по наглому уселся за один стол с террористом. Открыл обе бутылки, одну протянул ему, с другой отхлебнул сам. Баск немного поколебался и взял бутылку. Надо усыпить его бдительность, вести себя доброжелательно. Для завязки разговора я стал спрашивать его о родине, почему они воюют с правительством Испании. Баск сначала отвечал нехотя, но потом разговорился, настороженность его прошла. Для него я – мирный пассажир, которому хочется почесать язык. Пусть думает.
За разговором обе бутылки пива опустели, и я сходил в бар ещё за парочкой. Подойдя, открыл бутылки и протянул ему одну. Не ожидая подвоха, он взял бутылку и только поднёс её к губам, запрокинув голову, как я резко ударил его в висок. Баск обмяк, сполз со стула. Не теряя времени, я выдернул у него из брюк поясной ремень, перевернул на живот и связал руки. Молнией метнулся к бару, схватил полотенце и затолкал ему в рот: очнуться и заорать он мог в любой момент. Обшарил его; на моё счастье, в кармане куртки оказалась граната, а в подмышечной кобуре – пистолет «Глюк» с глушителем. То, что надо.
Из открытой бутылки я начал лить пиво ему на лицо. Надо же привести его в чувство. Баск открыл глаза, тупо осмотрелся, вертя головой. Увидев меня, замычал и задёргал ногами. Я пнул его ногой в пах – что с ним церемониться, пусть прочувствует, кто хозяин положения.
– Веди себя тихо, и мне не придётся тебя убивать, понял? – Баск кивнул.
– Сколько вас? – Ну, тут я оплошал – руки связаны, во рту кляп. – Десять? Двенадцать? – Баск закивал. Понятно, двенадцать; одного я уже вывел в расход, стало быть – одиннадцать.
– Куда заперли экипаж? По каютам? В машинное отделение? В столовой для экипажа внизу? – Кивнул.
– Где ваш командир? – Глазами баск показал вверх. – На капитанском мостике? – Кивнул. – Сколько с ним человек? – Кивнул три раза – ага, трое.
Основное я узнал, теперь пленный будет мешать. Схватив его за голову, резко крутанул, до хруста шейных позвонков.
Тело дёрнулось и обмякло. Так, ещё один в минус, теперь надо сбросить его за борт. Не надо раньше времени поднимать тревогу. Одно дело – труп, другое дело – не могут найти; может, человек в туалет пошёл.
Развязав руки трупу, я опоясался ремнём, нацепил подсумки, стащил с трупа наплечную кобуру и сунул туда пистолет, забросил за плечи автомат. Подтащил труп к двери, оглядел зал. Все было в порядке, никаких следов борьбы, никаких потерянных предметов. Открыв дверь, выглянул на палубу – никого. Вытащив труп, перевалил его за ограждение и через секунду услышал всплеск, как мне показалось – слишком громкий. Плохо, что судно стоит. Если нет течения, труп так и будет болтаться у борта, и, стоит любому террористу выглянуть за борт, – убитый будет обнаружен.
Я выглянул за борт посмотреть, не сносит ли течение улику, и у борта увидел большое тёмное пятно, немного отблескивающее. Это ещё что такое? Тихо звякнуло железо, недалеко от меня на планшир легла кошка. Капроновый трос от неё натянулся, задёргался. Да никак по тросу кто-то снизу лезет – ну не труп же? Меня озарило – боевые пловцы, вот кто это может быть. Ладно бы итальянцы, они в таких делах собаку съели, первыми в Европе начали готовить подводных диверсантов, гибель в Севастополе крейсера «Крым» – их рук дело. Но испанцы?
На борт тихо взобрался человек в прорезиненном костюме аквалангиста. Увидев меня, рванул из ножен на блузе нож. Я приложил палец к губам – тихо, мол. Аквалангист замер, так и не вытащив нож. По-английски я прошептал:
– Полиция, помощь?
– Он кивнул, подёргал за верёвку, через пару минут на палубу вылез ещё один. Как мог, я объяснил ситуацию – террористов было двенадцать, сейчас десять.
Оба усмехнулись:
– Да, один чуть в нашу лодку не попал. Думали – пассажир убитый, но на палубе было тихо, баски себя так не ведут. Где остальные?
– Главарь и с ним ещё трое – на капитанском мостике, наверху. Остальные – кто где, я ещё не успел узнать.