Все фанатики находились на прежних местах. Егор нашел глазами напарника и показал большой палец. В ответ увидел средний и высунутый язык. «Клоун», – подумал Лысенко и прильнул к прицелу.
Легионеры на повороте откровенно скучали, если не вглядываться в их пустые лица. Двое сидели вместе, прислонившись спинами к мешкам, остальные стояли по краям баррикады и смотрели вниз на дорогу. Егор поймал в перекрестье затылок фанатика, стоящего дальше всех. Вдруг еще что-то мелькнуло в оптике. Он открыл второй глаз и увидел, как из-за поворота по дороге бежит растрепанный сектант. «Что делать?» – растерялся Старый и повернул голову к напарнику. Тот все понял и провел большим пальцем по горлу.
Прыткий гонец уже миновал баррикаду и подбегал к проходу в заборе.
Егор обнял винтовку, выискивая цель.
– Что случилось, брат? – послышалось от калитки.
– Я к старшему! – последовал ответ.
А в это время «Винторез» выплюнул четыре пули подряд и стал разворачиваться к тоннелю. Три трупа и тяжелораненый легионер с простреленной грудью «украшали» теперь баррикаду у поворота дороги.
Одновременно раздался крик пулеметчика и глухой стук первой гранаты, упавшей в круг сидящих у костра бойцов. Второй гостинец от Старого упал как раз под ноги вновь прибывшего фанатика. Его приземление заглушил взрыв первой «лимонки».
Сталкеры были вне зоны поражения осколками, поэтому еще до второго взрыва пулеметчика срезала очередь «немки», а один из охранников бункера захлебнулся девятимиллиметровой пулей из «Винтореза».
Егору больше стрелять не пришлось – напарник добил двоих раненых у костра. Первая часть плана прошла даже лучше, чем намечалось. Осколки сделали больше работы, нежели ожидалось.
Старый поднялся и побежал по парапету, чтобы спрыгнуть вниз с меньшей высоты. Егор держал на прицеле вход в бункер, но оттуда так никто и не появился. Сталкер молнией пересек дворик, укрылся за мешками и бросил в темноту тоннеля два смертоносных кругляшка. Взрывами наружу выбросило облако пыли, показалась спина метнувшегося к входу ветерана и тут же пропала из виду, растворяясь в глубине сооружения.
Лысенко приземлился на асфальт, поскользнувшись в луже крови, набежавшей из трупа с оторванной рукой. Его передернуло от ужаса и отвращения. Глаза расширились, а к горлу подступил проклятый комок. Чтобы вновь не расклеиться, Егор использовал уже проверенное средство – лютую ненависть к собственному малодушию. Мысленно матеря себя, на чем свет стоит, он оглянулся на дорогу и рванул вслед за напарником в зев тоннеля.
Глаза почти ничего не видели после яркого дневного света, поэтому передок БТРа, стоящего посредине прохода, чуть не встретился с носом Егора. К тому же плохую видимость совсем не улучшала пыль, поднятая взрывами.
Метнувшись к стене, Лысенко крадучись стал пробираться вперед и включил ПНВ. В мутной зелени проявилась фигура Старого, держащая на прицеле дверной проем в стене, перегораживающей тоннель.
– Может, гранату? – тихо предложил Егор.
– Кончились! – ответил сталкер. И тут наружу выкатился какой-то предмет и скрылся под днищем БТРа. Старый полоснул очередью в темный прямоугольник прохода и, со словами: «Мля, граната!», – упал на пол.
Взрывом резануло по ушам. Пролетевшие между колесами бронированной машины осколки впились в стены. Егор так и стоял у стены, не зная, что предпринять. «Еще одна граната, брошенная чуть ближе, и нам каюк», – решил он. Не придумав ничего лучше, он в два прыжка подскочил к проему, сунул за угол руку с АК и выпустил по дуге весь магазин. Раздался стук упавшего на бетон оружия, затем что-то захрипело и забулькало.
Старый поднялся, повторил маневр напарника и осторожно заглянул внутрь.
– Чисто! Займись им! – махнул он рукой в угол, а сам бросился к давно обвалившейся противоположной стене.
Егор вошел и включил фонарик. На полу, прислонившись к стене, сидел легионер. Его пальцы пытались зажать простреленное горло. На губах вздулись красные пузыри. Другая рука силилась поднять оружие.
– Я не могу. Давай ты, – парень отбросил ногой автомат и отвернулся.
Старый выругался, быстро подошел, хмыкнул, поднял винтовку и одним выстрелом оборвал мучения фанатика. Только сейчас Егор увидел, что напарник ранен в плечо.
– Царапина, – ответил сталкер на вопросительный взгляд товарища. – Двигай к пулемету, а я соберу вещички!
– Нужно перевязать, а то потеряешь много крови!
– Потом! Надо валить отсюда, а то скоро потеряем головы! – Старый развернулся и кинулся назад к обвалу.
Егор перезарядил «калаш» и побежал к пулеметной точке.
Снаружи было тихо. РПК сиротливо смотрел в небо. Здоровенный легионер лежал на спине, заняв своим телом все пространство дзота.
– Тяжелый, козел! – выдохнул Егор, приподнимая труп. Вдруг до его ушей донесся топот ботинок на дороге. Он поднял голову и сквозь амбразуру увидел троих бойцов в костюмах «Легиона». Троица бежала трусцой, шаря стволами автоматов по сторонам. Неимоверным усилием парень выпихнул труп наружу и бросился к пулемету. Пальцы судорожно нащупали предохранитель, приклад послушно уперся в плечо. Прорезь прицела скользнула к правому от Егора фанатику. То ли сказался страх новичка, что он не успеет как следует выполнить возложенную на него задачу, то ли адреналин, колотящий все тело, а может, и то и другое вместе – неизвестно, но первая очередь прошла намного выше голов бежавших, срезав ветки крайних деревьев, росших у дороги. Выругавшись, Егор прицелился ниже – на уровень ног противника. Едва палец вдавил спусковой крючок, фанатики упали на асфальт и поползли к баррикаде из мешков. Длинной очередью зацепило бедро одного бойца. Тот вскрикнул, но все равно продолжил двигаться к укрытию.
Лысенко плюнул в сердцах, поняв свою ошибку – ему нужно было подпустить их поближе и срезать сразу всех. «Поздно корить себя. Спокойно. Соберись», – пронеслось в голове.
Из-за угла показались еще двое – эти бежали, пригнувшись, и сразу открыли неприцельную стрельбу. Троица за мешками присоединилась к подкреплению. Пули стали ложиться точнее. Лицо Егора посекло мелкими осколками кирпича, выкрошенного из амбразуры дзота.
– Сволочи! – прокричал он, вдавливая спуск и радуясь, что не повредило глаза.
Очередь диагональю прошлась по телу одного из парочки у поворота. Словно кеглю, его отбросило назад. Подошвы ботинок мелькнули над дорогой, автомат отлетел к обочине.
Второй фанатик упал и перекатился, укрываясь за трупом погибшего товарища.
Снова ругнувшись, Егор бросил пулемет и обнял «Винторез». Только успел прицелиться в голову, торчавшую из-за мешка, как почувствовал толчок в грудь. Пуля, срикошетив от ствола пулемета, попала в бронепластину костюма.
– Будет синяк! – вслух проворчал Лысенко и выстрелил в шею особенно усердствовавшего врага.
Оставшаяся парочка спрятала головы за мешками.