Егор тем временем успел перезарядить автомат. Мутанты явно увлеклись нападением на ветерана, что позволило Любимчику стрелять без помех, но вовсе его не обрадовало. Лысенко, пристегивая магазин, с ужасом наблюдал за падением напарника, когда его последняя очередь перед этим срезала одного из парочки «пушистиков», летевших к голове Старого под разными углами. Заметил он также и комок с ушами, который впился в плечо товарища. Отчаянье овладело разумом. Страх за друга подтолкнул к необдуманным действиям. Поливая свинцом пространство комнаты, где продолжали прыгать псевдозайцы, Егор бросился к месту падения напарника.
Последствия такого поступка могли оказаться плачевными, но вышли наоборот удачными. Один зверь кубарем покатился по полу, оставляя кровавую дорожку, другой со всего маху впечатался в стену у двери и свалился в булькающую лужу. Одновременно с этим три рикошета с разными интервалами прилетели в грудь, голову и автомат Егора. Вдобавок, сверху на шлем плюхнулся мутант.
Со спертым дыханием, звоном в ушах, помутневшим сознанием и умолкшим оружием парень упал на колени пред лежащим без движения товарищем. Грызун впился зубами в ободок крепления бронестекла и отчаянно рвал когтистыми лапами гибкие шейные сочленения костюма.
«Неужели конец?» – отрешенно подумал Егор.
Тупой удар в тыльную часть предплечья и острая боль от укуса разозлили сталкера. Распрямляя согнутую спину, он вдохнул полной грудью. Безумный крик вырвался из пересохшего горла. Ухватив мутанта за уши, Любимчик что есть силы дернул… Бесполезно. Наоборот – боль обожгла еще сильнее. Выронив бесполезный автомат, Лысенко переместил захват на тонкую заячью шею, прикусил губы и рванул… В кулаке хрустнуло. Обмякшее тельце нехотя отцепилось. Егор швырнул труп в угол загородки, где между двумя невысокими резервуарами с потолка свисала густая борода «стеклотоков».
«Шлемогрыз» тем временем понял тщетность своих усилий и резко перепрыгнул с головы человека на широкий верх одной из емкостей.
Любимчик понимал, что не успеет достать «Винторез», поэтому нащупал ствол сломанного автомата и крепко ухватился за еще теплый металл. Через «ночник» он отчетливо видел, как раскрылась пасть твари, и напружинились лапы для прыжка. Дальше все происходило как в замедленной съемке. Булькающий боевой клич монстра, мощный толчок, полет зубасто-ушастого зверя, и хлесткий удар всей массы «калашникова», пришедшийся псевдозайцу в голову торчащей рукояткой затворной рамы.
Боль от укуса прострелила предплечье, и Егор разжал пальцы в конце отмашки. Оружие с грохотом приложилось в шкаф пульта у входа загородки, затем, отскочив, звякнуло о бетонный пол.
Повисла тишина. Если не считать гудения в конце помещения и голове Лысенко. С минуту он стоял на коленях, покачиваясь словно маятник. Наконец, немного оклемавшись, придвинулся к напарнику. Тот лежал на боку все так же неподвижно. Егор осторожно потянул ветерана за плечо:
– Старый! Что…
Душераздирающий крик, усиленный переговорным устройством, до смерти испугал Любимчика. Тело сталкера согнулось в бублик, и он снова заорал, только в этот раз добавились несколько нелитературных словосочетаний.
У Егора немного отлегло от сердца. «Главное – жив, мерзавец!» – подумал он и передвинулся поближе к лицу напарника, попутно осматривая его костюм. Видимых повреждений не нашел, но Старый продолжал материться, баюкая левую руку.
– Хватит орать! – не выдержал Лысенко. – Толком объясни! Где болит?
Тот помянул еще пару поколений заячьей братии и, застонав, хрипло произнес:
– Кажись, ключицу сломал…
– Ты уверен? – Егор отстранил руку ветерана, разгерметизировал соединение его костюма со шлемом, включил фонарик и стал осторожно прощупывать все плечевые кости матерщинника.
– А-а-а! Больно же! Коновал доморощенный…
– Заткнись! У тебя всего-навсего сустав выскочил. Похоже, ты упал на вон ту трубу, – Любимчик кивнул на ржавый огрызок, торчащий прямо из пола. – Это, кстати, спасло твою драгоценную шкуру от местной ушастой моли.
Старый повернул голову и увидел тело грызуна, из брюшного рта которого выглядывал окровавленный дюймовый шампур.
– А где еще один? Я помню: когда падал, над головой мелькнули зубы с ногами…
Егор обвел взглядом загородку:
– Наверное, спекся в «стеклотоках»…
И в этот момент он резко дернул напарника за руку.
Теперь материлось двое. Любимчик – после удара в грудь, а Старый – от боли во вставшем на место суставе.
Когда страсти немного улеглись, сталкеры принялись оказывать друг другу посильную медицинскую помощь. Ветерану вкололи убойную дозу обезболивающего, а Егору обработали антисептиком рану и перевязали. Старый хотел было нашпиговать товарища антибиотиками и кровоостанавливающим, но немного опоздал – автодоктор «Хищника» позаботился о состоянии здоровья хозяина быстрее.
После лечения занялись оружием. Лысенко подобрал автомат, снял крышку ствольной коробки. Внушительная вмятина превратила АК в металлолом. Он посокрушался, собрался выбросить верный «калаш», но напарник остановил его, кивнув на валяющийся у входа старый автомат с погнутым стволом:
– Поставь ржавую – пока и так сойдет, а потом отшкрябаешь или найдешь поновее.
Егор послушался – сменил крышку. Получилось некрасиво, но зато любимая «ксюша» работала исправно, готовая снова нести смерть, только время от времени пылью осыпалась ржавчина.
Дырки в костюме заделали специальным герметиком, наложили небольшие заплатки и немного подождали, чтобы состав схватился с тканью.
– Пойдем? – предложил сталкер. – Посмотрим, что за Карлсон там гудит…
– Да ну тебя! Хвати с меня летающих как баскетбольные мячи зубастых зайцев. Кстати, как их в Зоне называют?
– Гм… Придумай сам. Мы первые, кто столкнулся с подобными тварями. Надо будет Михалычу сказать, чтоб заметочку в сталкерскую энциклопедию добавил, – ветеран вышел в коридор и двинулся вдоль загородок. Егор обреченно вздохнул, переключился на «ночник» и направился следом.
Добравшись до ряда электрошкафов в торце комнаты, Старый остановился, опустил оружие и с открытым от удивления ртом махнул товарищу. Тот, не опуская автомата, приблизился и посмотрел, на что, не отрываясь, уставился оторопевший сталкер.
Воистину, Зона мастерица на всякие фокусы. Такого представления ни разу не видел даже такой бывалый пройдоха, как Старый.
В самом углу, над дырой в полу, кружился эллипсоидный фрагмент перегородки, аккуратно выжженный из соседней секции. Метра полтора в диаметре кусок сетки-рабицы вращался на ребре, при этом, не изгибаясь под действием центробежной силы, и постоянно держался на одной и той же высоте. Из-за относительно высокой скорости вращения воздух, проходящий через ячейки блина-лопасти, сипло гудел, разбавляясь металлическим звуком шелестящей проволоки. Эту какофонию и слышали напарники в тамбуре перед входом в загадочную комнату. Колоритные штрихи добавляли две аномалии, служившие как бы держателем для шара, каким казался этот чудо-пропеллер. Слева извивалась «энерго» со сходящимися к центру импровизированного вентилятора плазменными молниями, напоминающими щупальца спрута, вцепившегося присосками в стену. Справа, в дыре перегородки, изогнутым раструбом, расширенным и прикрепленным к полу, горела «огниво», придерживающая шар своим толстым концом.