— Архитектор, кажется.
— О-о! Хороший архитектор?
— Один из самых лучших.
Андрей Давыдович недоверчиво хмыкнул:
— Мне по душе ваша скромность. Возможно, когда поставим на ноги вашу милую супругу, я обращусь к вам с маленькой просьбой. Не возражаете?
— Весь к вашим услугам, — я помешкал и добавил: — Она мне дороже всего на свете, доктор.
— Это немудрено, — заметил он как о чем-то само собой разумеющемся.
Тем же вечером произошел роковой инцидент. Катя уже легла, а я, сидя под лампой, читал ей вслух занудный роман Тургенева «Дым». Книг мы накануне набрали в библиотеке, Тургенев оказался ее любимым автором. Под чтение она обычно засыпала быстро. Но тут постучали в дверь. Приперся Сергей Юрьевич. Он еле держался на ногах, и взгляд у него был лунатический. По привычке сказав: «Не прибрано!» — я попытался захлопнуть дверь, но гость ухитрился вставить в щель ногу.
— Сашок, есть важный разговор. Не пожалеешь. Зайдем ко мне на минутку.
Странно, что в таком состоянии речь у него была связной, хотя и замедленной.
— Давай завтра, а?
— Завтра может быть поздно. Это касается Кати.
На этот крючок я не мог не попасться. Попросил подождать, вернулся в комнату, надел спортивные брюки и рубашку. На вопросительный Катин взгляд ответил:
— На пять минут отлучусь. Сама пока почитай.
— У меня буквы прыгают, ты же знаешь.
Номер Тамарискова был на том же этаже, в другом конце коридора. Там на диване сидел какой-то прилизанный типчик лет тридцати, из тех, которые вечно крутятся на оптовых рынках. Рожа злая, в глумливой ухмылке. Этот типчик, как и его генетические близнецы, был опасен. Он подтвердил это тем, что достал из-под диванной подушки пистолет и нацелил мне в лоб. Сергей Юрьевич захлопнул дверь и подтолкнул меня на середину комнаты.
— Ну вот, — сказал в ухо. — Вы там в столице зарвались. Думаете, одни вы крутые. Придется тебя, Сашок, маленько поучить… Это Миша, знакомься. Учти, каратист и стреляет без промаха. Вы тут погутарьте часок, а я пока пойду потолкую с Катенькой. Только без глупостей, понял? Это не Москва, это Липецк.
Я обернулся и увидел пустые пьяные глаза. Недавний кошмар повторялся, но в каком-то пародийном варианте. Смеяться не хотелось.
— Не посмеешь, — сказал я.
Сергей Юрьевич гулко загоготал, хлопая себя по бокам:
— Ты так думаешь? А зачем грозил?.. Миша, угости его водочкой. Будет шебуршиться, мочи.
— Будь Спок, хозяин!
Остались мы с Мишей одни. На столе было богато: бутылки, закуска, фрукты. Я надеялся, что минут десять у меня есть в запасе. Вряд ли Катя сразу откроет непрошеному визитеру дверь. Но что-нибудь он, конечно, придумает, как-нибудь да обманет. Я сел к столу, налил водки в бокал. Как можно беззаботнее обратился к Мише:
— Примешь за компанию?
Глядел на меня в раздумье, пистолет опустил на колени.
— А давай. Только не шали, ладно?
Потянулся, не вставая, левой рукой принял бокал. Выпили вместе.
— Не понимаю, — сказал я, занюхав водку хлебушком, — чего он так из-за бабы взбеленился?
— Не из-за бабы. У него самолюбие. Телок он тебе завтра целый фургон пришлет.
— Да я бы ему и так отдал. Подумаешь, ценность. Ты-то откуда появился?
— Вызвал.
— Добавим?
— Наливай.
Я подумал: невысоко же меня оценил Сергей Юрьевич, если позвал на подмогу только одного пса. Правда, пес справный: весь из мышц, качок, и глаза ледяные. Такой хоть в мать пальнет, только заплати.
Выпили по второй в хорошем темпе.
— Значит, он у вас в Липецке большой человек?
— В этом не сомневайся!
— Чем промышляет? Наркота? Рэкет?
Миша нехорошо прищурился:
— Много болтаешь, москвичок.
— Извини, ты прав. Ну, вроде сидим, киряем. Еще раз извини.
— В чужом монастыре никогда не блефуй, — наставительно добавил боевик.
— Опять ты прав. Но я же к вашим делам никакого касательства не имею. У меня бизнес простой: подай, принеси, куда прикажут… Еще по маленькой, Мишель?
— Вот и не надо наглеть.
— На ошибках учимся.
Подавая бокал, я неловко облокотился на стол и пролил водку ему на колени. Мишель выругался, наклонился, отряхивая штаны. Присмотренную литровую бутылку «Зверя» я загреб за горлышко и сбоку, со всей силы врезал ему в ухо. От этого удара многое зависело, и я не промахнулся. С омерзительным хрустом бутьшка влипла в череп. Мишель сморгнул глазами, как слезами. Его чуток парализовало, но он был в полном сознании. Уже на ногах, сверху, я припечатал вторично. Изо рта у него выпрыгнуло что-то черное, как кусок смолы, и он повалился набок. Живой он был или нет, мне было безразлично. Кроме несоразмерного с происходящим какого-то ослепительного бешенства, я ничего не испытывал. Вытянул из ослабевших Мишиных пальцев пистолет и в два прыжка очутился у двери.
У своего номера притих, осторожно надавил ручку. Заперто изнутри. Я вставил ключ, открыл и вошел. Сергей Юрьевич совершил досадный промах: не заклинил «собачку». Картину я застал мирную. Сергей Юрьевич ломился в ванную и негромко ревел: «Катюша, отвори! Надо потолковать!»
Увидев меня, да еще с пистолетом, он удивился:
— А где же Миша?
— Допивает водяру, — без промедления я ткнул ему стволом в зубы. От неожиданности он не удержался на ногах и опрокинулся на спину, причем ноги остались в коридоре, а голова — на ковре в комнате. На губах вспучились красивые фиолетовые пузыри. Пока он там копошился, я окликнул Катю:
— Кать, открой, это я!
Мгновенно щелкнула задвижка. Я предполагал увидеть ее в обмороке, в полной отключке, в истерике, все это было бы естественно, но здорово ошибся. Ее глаза восторженно сияли.
— Ну что, я говорила, говорила! Вот они и вернулись!
— Кто они-то? — возразил я. — Никого и нету. Сергей Юрьевич сам по себе, для шутки зашел.
— Не надо, я же не дурочка.
Я за руку провел ее мимо Тамарискова, усадил в кресло, подал воды. Потом сходил и запер дверь в номер. Сергей Юрьевич сидел, привалившись к стене, и задумчиво выковыривал изо рта сломанные зубы. Оскорбленно прошамкал:
— Этого я не смогу тебе простить, Сашок!
На всякий случай я пнул его ногой в живот, и Сергей Юрьевич сытно икнул.
— Что он с тобой сделал? — спросил я у Кати.
— Ничего. Я перехитрила. Сказала, что подмоюсь и выйду, а сама заперлась. Мужчины такие доверчивые.
Я никак не мог понять, бредит она или в нормальном рассудке. В растерянности дал ей сигарету.