Жадный? Вот уж чего за Гребнем не водилось, так это жадности.
А ты просила? – с сомнением произнес Гошка.
Можешь не сомневаться, – заверила его Наташка, и глаза ее при этом еще больше потемнели.
Там еще дядька какой-то постоянно мелькает, – вспомнил Гошка. – В плаще. Черном.
Дядька? – Наташкины брови полезли под длинную челку. – Георгий, – сказала она сурово, – мне очень нужна эта скрипка. Помоги, будь человеком!
–А то я без этого не человек, – недовольно пробурчал Гошка, отворачиваясь.
Ему не нравилась вся эта затея. Он не понимал суеты вокруг бестолковой штуковины, от которой никакой пользы, один шум.
Ладно, – вздохнул Снежкин. – Завтра будет у тебя эта скрипка. Только потом сама с Гребнем разбирайся, а то он еще в милицию заявит о пропаже.
Не заявит, – заверила Наташка и чмокнула его в щеку.
После ухода гостьи Гошка некоторое время сидел в кресле и тихо ненавидел себя. Это каким же надо быть дураком, чтвбы поддаться на женские уговоры! А ведь зарекался, что никогда не будет иметь с девчонками дела!
Сюсю, мусюсю… Тьфу!
Сейчас он был противен сам себе.
Вечер ушел на то, чтобы придумать, как бы половчее отказаться от Наташкиного задания. Ему не хотелось подставлять соседа, неплохого в общем-то человека, ради какой-то незнакомой Любки, которую он в глаза не видел.
К ночи Гошкино мнение о соседе резко изменилось.
Сначала енизу раздавалось еле слышное треньканье, словно кто-то слегка касался струн пальцами. Продолжалось это недолго. Потом раздался звук, как будто наступили кошке на хвост. Душераздирающий скрип пробился сквозь пол, кровать и добрался до Гошкиных ушей. Медленный протяжный визгливый звук вытягивал душу, заставлял ежиться и ворочаться в постели.
– Моцарт недобитый, – с ненавистью прошептал Снежкин, пытаясь отыскать как обычно убежавшие под кровать тапочки. – Я не я буду, если не заделаюсь Сальери.
Про Моцарта и Сальери Гошка узнал тоже от папы. В очередной раз похвалив Валеркины старания, тот зачем-то рассказал историю о том, как Сальери отравил Моцарта, потому что завидовал его таланту.
Скрипучий звук все тянулся и тянулся. У Гошки от него заломило зубы и захотелось немного повыть.
Так и не найдя тапочек, босиком он выскочил на балкон, перегнулся через перила.
Балконная дверь Гребешковых была закрыта.
Но звук скрипки упорно пилил ему голову, не прерываясь ни на секунду.
И Снежкин не выдержал.
Узенькие ступени лесенки больно впивались в голые ступни, ночной весенний ветер холодил плечи. Гошка чувствовал, что в этот момент на него смотрит темный двор и ждет, что будет дальше.
Попав на балкон соседа, он немного растерялся. Сквозь зашторенные окна ничего видно не было. Из-за них пробивалась только тонкая полоска слабого света.
Гошка чуть не взвыл от досады, что не может ничего разглядеть. Он попытался пальцами открыть дверь, но та плотно была пригнана к раме. Впотьмах Снежкин пошарил по окну и к своему восторгу нашел от- , крытую форточку.
Стараясь не шуметь, он залез на подоконник и рукой осторожно отвел штору.
Посередине комнаты на высоком табурете без спинки сидел Валерка Гребешков. Закрыв глаза, прижав к левому плечу скрипку, высоко вскинув вверх локоть правой руки, он водил смычком по струнам. При этом всем телом он раскачивался из стороны в сторону, да так сильно, что уже давно должен был упасть. Но почему-то не падал.
А еще в комнате были люди.
Множество людей.
Человек пятьдесят, наверное. Были они какие-то нечеткие, полупрозрачные, расплывчатые. Словно находились по ту сторону неплотного тумана.
Люди были одеты в странные костюмы. Длинные пиджаки с хвостами и широкими воротниками, узкие брюки, туфли на высоких каблуках. Что-то историческое. То, что не из нашего времени, это точно!
Было удивительно, как столько народа поместилось в небольшой Валеркиной комнате. Люди не стояли на месте, они безостановочно ходили, но не было ни давки, ни толкотни. Если они встречались, то проходили друг сквозь друга.
В кресле на своем обычном месте сидел человек в черном и довольно покачивал головой.
Гошкино появление не заметили.
Люди все так же ходили, звуки все так же рвали душу, человек в черном все так же кивал головой.
Снежкин из последних сил держался на подоконнике, пытаясь сообразить, что же теперь делать.
На колючей жести карниза стоять было неудобно. Он переступил с ноги на ногу, металл под его пяткой прогнулся, 1целкнул, и Гошка поехал вниз.
Машинально одной рукой он успел ухватиться за штору, другой за раму. Но это его не удержало.
Отрывая кольца на шторе, он повалился на холодный пол балкона, прижимая к себе вытягивающуюся через форточку ткань.
Падение оглушило Гошку, но не настолько, чтобы забыться окончательно.
Скрипка еще секунду звучала, потом ее голос оборвался.
Снежкин вскочил, все еще прижимая к себе оторванную штору.
Люди в комнате замерли, повернув головы в сторону окна. На лице человека в черном появилась усмешка.
Тренькнула струна. Валерка опустил инструмент. И открыл глаза.
В следующую секунду Гошка мчался вниз. Пожарная лестница шла только до третьего этажа. Дальше Снежкин, не раздумывая, перемахнул через перила и полетел вниз. Если бы не штора, все еще зажатая в руках, он наверняка разбился бы. Второй этаж Снежкин благополучно проехал, держась за ткань. Оставшийся последний этаж пролетел, мягко приземлившись на четвереньки.
Почувствовав под ногами землю, он побежал.
Но недалеко.
Через несколько шагов бежать стало больно – с непривычки голые пятки горели. К тому же выяснилось, что убегать не от кого – за Снежкиным никто не гнался.
Кроме ледяного, пробивающегося сквозь душу, взгляда светлых Валеркиных глаз.
Гошке не так часто приходилось общаться с соседом – только когда тот особо сильно доставал его своими концертами. Учились они в разных школах, музыкой Гошка никогда не увлекался, любил слоняться по улице или гонять в футбол. Когда Снежкин на Гребня ругался, в его глаза особо не заглядывался. Чего ему в них высматривать? Глаза и глаза. К тому же чаще всего Валерка их прятал. Может быть, и до этого они были такими пронзительно-светлыми? Кто ж сейчас скажет?
Но в этот раз они особенно поразили. Снежкин даже не мог сказать чем – то ли цветом, то ли холодностью.
Гошка поежился, оглядываясь. Ему все казалось, что за ним следят.
И откуда, черт возьми, у мирного до последнего времени соседа столько таинственных гостей в странных костюмах? Словно они дружно собрались на маскарад и тренируются перед выходом. Или все вместе сбежали с массовки какого-нибудь исторического фильма.