Автобус еле-еле тащился по узкому серпантину, подпрыгивая на ухабах. Я смотрел в окно, как будто присыпанное пылью. А попросту говоря — давно не мытое. Вдалеке виднелись крутые холмы из какого-то красного камня. Они бросались в глаза на фоне ярко-желтого солнечного неба.
По обеим сторонам дороги, словно приземистые покореженные столбы, тянулись деревья с ослепительно белой корой. Мы забрались и самое сердце этой дикой пустынной местности. За последний час мы не проехали ни одной фермы, ни одного дома.
Сиденья в автобусе были из жесткого синего пластика. Когда автобус подскакивал на ухабах, мы все едва ли не подпрыгивали на сиденьях. Кое-кто даже шлепнулся пару раз. В общем, ехали мы весело. Все смеялись. А когда автобус подпрыгивал, мы начинали возмущенно орать. Водитель оставался невозмутимым. Только порой он шикал на нас, чтобы мы орали потише.
В автобусе, кроме водителя и меня, было ровно двадцать два человека. Восемнадцать мальчишек и только четыре девчонки. Все они, как и я, ехали в летние лагеря. Я сидел в самом заднем ряду, ближе к проходу, и поэтому мне было видно все, что происходит в салоне автобуса.
Я решил, что мальчишки едут, наверное, в тот же лагерь, что и я: «У каштанов». (Кстати, я так и не понял, почему «У каштанов». В наших краях не растут каштаны. Впрочем, мало ли какое название можно придумать. Хоть «Три взбесившихся кенгуру».) А девчонки, скорее всего, ехали отдыхать в летний лагерь для девочек, расположенный неподалеку от нашего.
Девчонки сидели все вместе, на двух первых рядах. Они о чем-то тихонечко переговаривались и время от времени оборачивались назад, чтобы взглянуть на мальчишек. Ну, знаете, как все девчонки… быстро так зыркнут глазами и сразу же отвернутся. Как будто мальчишки им вовсе не интересны.
Мальчишки вели себя вовсе не так скромно. Они громко переговаривались, ржали, как сумасшедшие, издавали всякие смешные звуки и выкрикивали разные идиотские шуточки, которые почему-то казались смешными. Дорога до лагеря была долгой, но — как я уже говорил — ехали мы весело.
Рядом со мной, у окна, сидел мальчик, которого звали Майк. Он был немного похож на бульдога: низенький и коренастый, с круглым лицом и пухлыми руками. Волосы у него были пострижены очень коротко и торчали на голове черным «ежиком». И он постоянно чесал макушку. Одет он был в мешковатые шорты и зеленую майку.
Мы сидели с ним рядом, но за всю дорогу Майк произнес разве что пару слов. Наверное, он был стеснительным парнем. Или немного нервничал. Он мне сказал, что никогда раньше не ездил в летний лагерь. Кстати, я тоже в первый раз ехал в лагерь.
И, честно сказать, мне тоже было немножечко не по себе. Мы еще даже не добрались до места, а я уже начал скучать по родичам. Не то чтобы очень сильно, но все же…
Мне уже двенадцать. Но я никогда раньше не уезжал из дома один. И так надолго: почти ii;i целое лето. И хотя мне безумно нравилось ехать в автобусе так далеко — тем более, как я уже говорил, что поездка была веселой и ребята были очень прикольные, — на душе все-таки было тревожно. Вероятно, и Майк тоже переживал нечто подобное.
Он прислонился лбом к стеклу и молча уставился на красные холмы вдалеке.
— Майк, с тобой все в порядке? — спросил я.
— Ага, Билли. Нормально, — быстро отозвался он, но при этом даже не обернулся ко мне.
Я задумался о папе с мамой. Сегодня утром, на автобусной станции, они были такими серьезными. Наверное, тоже слегка переживали из-за того, что я в первый раз еду в лагерь.
— Мы будем писать тебе каждый день, — сказал папа.
— Постарайся себя проявить с самой лучшей стороны, — добавила мама и крепко меня обняла. Гораздо крепче, чем обычно.
А я еще про себя удивился: странно как-то она прощается. «Постарайся себя проявить с самой лучшей стороны». Я же не на олимпиаду по физике еду. А на отдых. Почему она не сказала: «Счастливо тебе отдохнуть»?
В общем, как вы уже поняли, я такой человек, который всегда найдет, из-за чего беспокоиться. Мне самому это не нравится. Но тут уже ничего не поделаешь.
Кроме Майка, я познакомился еще с двумя мальчиками, которые сидели прямо перед нами. Одного звали Колин. У него были длинные волосы, почти до плеч. И он был в темных зеркальных очках. Он их вообще не снимал, и поэтому я так и не увидел, какие у него глаза. Колин изображал из себя этакого крутого парня. На лбу у него была красная бандана. И он постоянно ее поправлял.
Рядом с ним, у прохода, сидел такой здоровенный и шумный парень — Джей. Он не умолкал ни на секунду. Причем говорил только о спорте. И постоянно хвалился, какой он хороший спортсмен-рекордсмен. То и дело он демонстрировал нам свои мощные бицепсы. Ну и особенно он старался тогда, когда кто-то из девочек оборачивался. И ежу понятно, что он выпендривается перед девчонками.
Джей постоянно поддразнивал Колина и пытался затеять с ним силовую борьбу: хватал его за шею борцовским захватом или стаскивал с него бандану. Ну, просто прикалывался. Чтобы было не скучно ехать.
Джей был огненно-рыжим. Волосы у него торчали во все стороны, как будто он от рождения не причесывался. Глаза у него были светло-голубыми. Он ни секунды не мог усидеть на мое месте. Все время вертелся и ерзал. И улыбался. Это, конечно, здорово, когда человек улыбается. Но если он делает это постоянно, это уже раздражает. Всю дорогу Джей выдавал плоские шуточки, над которыми сам же и ржал, и приставал к девчонкам. Например, он орал дурным i голосом, обращаясь к симпатичной блондинке, которая сидела в первом ряду у окна:
— Эй, белобрысая. Тебя как зовут?
Сначала блондинка не обращала на него внимания. Но когда он выкрикнул свой вопрос it пятый раз, она все-таки обернулась. Ее зеленые глазищи сверкнули, как у взбешенной кошки.
— Дани, — отозвалась она и указала на свою соседку, рыжую и веснушчатую. — А это Дори, моя подружка.
— Вот прикол. Меня тоже Дани зовут, — пошутил Джей.
Мальчишки грохнули со смеху, но Дани даже не улыбнулась.
— Очень приятно с тобой познакомиться, Дани, — невозмутимо проговорила она и отвернулась.
Автобус подпрыгнул на очередной колдобине, и мы все опять едва не попадали на пол.
— Эй, Билли, смотри, — неожиданно проговорил Майк, показывая пальцем куда-то за окно.
Я говорю «неожиданно», потому что за последние полчаса Майк вообще не произнес ни слова. Я наклонился поближе к окну, пытаясь разобраться, куда надо смотреть.
— Мне показалось, я видел большую кошку. Пуму, наверное, — сказал Майк, пристально |вглядываясь в пустынный пейзаж за окном.
— Правда?
Я видел только белые деревья и красные скалы вдали.