– Какого черта? Какого черта?!
– Сядь, Эрик. – Дж. Паркер вытянул руку с растопыренными пальцами.
– Ты что, не смотришь на мониторы?! Ты не видишь, что произошло?
– Пожалуйста, сядь. – Лансинг не опускал руку.
– Я хочу знать, что здесь происходит!
– Все очень просто, – тихим голосом произнес бизнесмен. – Мы стали жертвой специальной операции.
Моро пристально смотрел на него, и его лицо приняло задумчивое выражение.
– Тебе и вправду лучше сесть.
Затем Эрик опустился в массивное кожаное кресло и с шумом выдохнул.
– Мы должны, – продолжил его партнер, – найти того, кто это с нами проделал, и предпринять соответствующие действия.
– Соответствующие действия? Например? Какими могут быть «соответствующие действия» против этой вонючей мрази, которая только что нагрела нас на четыреста миллионов долларов?!
– Нечто настолько ужасное, чтобы больше никому даже не пришло в голову так поступать с нами. Только тогда, – Лансинг холодно улыбнулся, – мы сможем обезопасить наш бизнес.
Лимузин подвез Форда до того места, где подъездную дорогу перегораживали полицейские барьеры и охраняли агенты ФБР. Детектив вышел. Был чудесный осенний день – красные кленовые листья, синее небо с пушистыми облаками… Стены испытательного модуля Годдарда уцелели, но основная часть крыши лежала в виде обломков на окружающих здание лужайках. Следователи в костюмах химзащиты медленно прочесывали местность, собирая улики в синие контейнеры и расставляя маленькие пронумерованные флажки.
Уайман направился к палатке и подсобной площадке, разбитой прямо на дороге. Откинув клапан палатки и войдя внутрь, он увидел вешалки с костюмами химзащиты, коммуникационное оборудование, душ для дезинфекции и десятки следователей, которые куда-то шли, делали записи, переговаривались по рации и осматривали улики. Наконец ему удалось разыскать островок безопасности, где он должен был встретиться с руководителем проекта «Кракен».
Форд узнал Энтони Гровса по фотографии из досье, которым снабдил его Локвуд. Увидев его, Гровс пошел навстречу. Правая рука у него была на перевязи, так что они пожали друг другу левые руки. Ладонь ученого была вялой и липкой.
– Доктор Гровс? Я Уайман Форд, – представился сыщик.
– Можете называть меня Тони.
Вид у Гровса был ужасный – лицо бледное и, несмотря на прохладный осенний воздух, покрытое капельками пота. Ничего удивительного, подумал Форд. Но самое главное, Энтони выглядел так, словно был раздавлен, пребывал на грани срыва и держался из последних сил.
– И как же… – Голос Гровса дрожал. – Как вы собираетесь это сделать?
– Если не возражаете, мне бы хотелось осмотреть место аварии.
– Конечно. Но нам придется надеть защитные костюмы. И еще нужен сопровождающий.
Сотрудник службы безопасности подобрал для них костюмы и вместе с ними прошел через выбитые взрывом двери внутрь разрушенного здания. Они шли сзади, и Тони заговорил почти истерическим тоном:
– Все эти тяжелые механизмы и оборудование направили силу взрыва вверх. – Пластиковая маска приглушала его голос. – Это разрушило крышу, но спасло очень много жизней.
Сопровождающий, тоже одетый в костюм химзащиты, вел их по дорожке среди мусора, и вскоре они добрались до гигантского контейнера, раскрывшегося, словно цветок.
– Авария произошла в этом испытательном резервуаре, который мы называли «Бутылкой», – рассказал Энтони.
– Где вы стояли?
– Вон там, где находятся остатки пульта управления. – Гровс указал на место рядом с разбитыми компьютерами, расставленными полукругом мониторами, циферблатами, клавиатурами и измерительными приборами. Теперь все это было разорвано и искорежено взрывом – пучки разноцветных проводов гигантскими змеями вились среди разбросанных материнских плат, стоек и болтающихся жестких дисков.
– А Джек Стейн, одна из жертв, тоже стоял там? – Форд указал на огороженное маленькими флажками и метками место, все еще залитое кровью.
– Да. Джек… был рядом со мной. Он отказался покинуть свое рабочее место. Остальные шестеро погибли все вместе, вон там, куда пришелся основной удар.
Тони описывал, что произошло, и Уайман пытался представить, как тут все выглядело до взрыва.
– А где стояла Шепард? – поинтересовался он.
– Здесь, рядом с Джеком.
– Почему Стейн не побежал?
– Он остался до конца. – Голос Гровса задрожал. – Пытался выключить «Эксплорер». Он остался, потому что… был храбрее всех. – Ученый с усилием сглотнул. – Я… Мне почему-то стыдно, что я бежал. Я капитан этого корабля. Сделать ничего было нельзя, но я должен был пойти ко дну вместе с кораблем – я, а не Стейн. И не остальные.
– Вы подняли тревогу?
– Мы с Шепард и Стейном первыми поняли, что происходит. Потребовалось какое-то время, пока мы сообразили, что зонд сверлит «Бутылку» – и что произойдет, когда в стенке резервуара появится отверстие.
Детектив оглянулся, пытаясь представить эту картину.
– Расскажите мне о Шепард, – попросил он. – Какова была ее реакция на аварию, когда зонд пошел вразнос?
– Полное непонимание. Шок. Отрицание.
– Никаких признаков того, что она этого ждала?
– Абсолютно никаких. И любое предположение, что это не несчастный случай, – абсурд. Мелисса – один из лучших моих сотрудников.
Форд кивнул:
– Не возражаете, если я тут осмотрюсь?
– Пожалуйста.
Уайман медленно обошел разорванную «Бутылку». Гровс следовал за ним по пятам.
– Как была организована работа проекта «Кракен»? – продолжил расспросы детектив.
– Проект был разделен на рабочие группы. Каждая группа отвечала за определенную технологию или научный эксперимент. Каждая представила список того, что, по их мнению, должен уметь «Эксплорер». Эти требования стали основой для программного обеспечения. Группа Шепард разрабатывала программу «Дороти».
– Дороти? Так назвали программу?
– Да.
– Почему?
– У нас в Годдарде такая традиция – космический аппарат и основная компьютерная программа часто получают имена.
– Но почему именно Дороти?
– Понятия не имею, откуда Шепард взяла это имя.
– Еще один вопрос: могла ли Шепард, находясь на больничной койке, войти в компьютерную сеть Годдарда и украсть или стереть программу?
– Я бы сказал, что это невозможно, но вообще программирование – не моя специальность.
– Кто-то еще имел подобный уровень доступа?