— Зачем тебе ее поднимать? Она уже наверняка при смерти. Пусть валяется, через час-другой сдохнет.
— Ты слышал, что приказал Самар?
— А, вот ты о чем. Ладно.
Галар подошел, взял тело Гути под мышки и поднял его. Она еле держала голову, растрепанные, густые волосы скучились в непромытую окровавленную массу.
— Так, держи, я сейчас. — Худайназар сбегал в дом, забрал свою рубашку, пояс с ножом в ножнах и, вернувшись, достал клинок, приговаривая: — Сейчас, сейчас, тебе будет хорошо. Очень хорошо. И мне тоже.
— Ты чего бурчишь? — спросил Галар.
— Ты не поймешь кайфа, который испытываешь, когда рассекаешь горло. Это сильнее всех удовольствий на свете.
— Ты же, кажется, русский, Вели? — отшатнулся от палача Галар.
— Украинец. Был когда-то, теперь я такой же, как и ты.
Боевик Галар, на счету которого были десятки жизней ни в чем не повинных людей, стариков, женщин, детей, не говоря уже о солдатах и офицерах вражеской стороны, с брезгливостью и каким-то страхом посмотрел на Худайназара.
— Держи крепче, — буркнул тот.
— Держу, давай быстрее.
Худайназар вскинул голову к небу, что-то пробормотал, затем схватил Гути за волосы, дернул вверх, обнажая шею, и с каким-то звериным рыком медленно провел тупым тесаком по натянутой коже.
Гути захрипела, из раны толчками ударила черная кровь. От вида крови палач завелся еще больше. Рыча, он резал шею. Наконец тело упало, а голова осталась в руке Худайназара.
— О! — воскликнул он. — Аллах Акбар!
Галар отошел от него, шепча молитву.
Палач прошел с головой Гути до частокола и насадил ее на кол так, чтобы широко раскрытые глаза смотрели на восток, откуда поднималось яркое жгучее солнце.
Закончив дьявольскую работу, Худайназар прошел до колодца, достал из него ведро воды. Разделся, помылся, смыл кровь с одежды и, натянув мокрые штаны с рубахой, перепоясанный поясом с ножнами, в которых лежало орудие страшного убийства, удовлетворенный побрел к большому дому.
Галар посмотрел ему вслед и проговорил:
— Кровожадный шакал. Такой своим головы отрежет, не моргнув. Надо бы убрать его. В какой-нибудь стычке. Его и Роклера. Без этих сумасшедших спокойнее будет.
Взглянув на голову Гути, Галар прошел на другое место, откуда не было видно ни кола с мертвой головой, ни места казни.
В 10 утра, когда Самар поднял банду, изуродованное тело Гути было вывезено за пределы кишлака и брошено на съедение шакалам.
Телефон в российском посольстве зазвонил в 9 утра понедельника, 19 мая. Дежурный сотрудник снял трубку:
— Посольство России в Афганистане. Прокофьев.
— Это представитель правительства, советник председателя Мохаммад Фарди.
— Слушаю вас, господин Фарди.
— У меня неприятные известия, господин Прокофьев.
— Я вас очень внимательно слушаю, господин Фарди.
— Ночью неизвестной бандой было совершено нападение на госпиталь Красного Креста в Малияре.
— Вам следовало позвонить в миссию этой медицинской организации.
— Туда я позвонил. В госпитале работали врачи из России.
— Почему — работали? — напрягся сотрудник посольства. — С ними что-то случилось?
— Их похитили, господин Прокофьев. Вместе с афганской девушкой, что состояла в бригаде французских врачей. Вся информация по нападению будет отправлена вам электронной почтой.
— Я немедленно сообщу послу о случившемся. Надеюсь, правоохранительные органы Афганистана уже ищут российских граждан?
— Это сделать не так просто. Территория провинции Кандарам контролируется «Талибаном», отрядами «Исламского государства» и другими незаконными формированиями.
— Когда российский посол может связаться с вами?
— Со мной не надо. Вы ведете дела с Министерством иностранных дел, вот и продолжайте сотрудничать. МИД так же оповещен о случившемся, как и высшие должностные лица государства. До свидания, господин Прокофьев.
— До свидания!
Дежурный сотрудник посольства нажал на рычаги аппарата специальной связи, набрал короткий номер чрезвычайного и полномочного посла России в Исламской Республике Афганистан:
— Андрей Левонович, Прокофьев. Здравствуйте.
— Доброе утро.
— К сожалению, не такое оно и доброе.
— Что случилось?
Дежурный передал сообщение советника председателя правительства Афганистана.
— Понятно, — проговорил посол, — все, что прислали афганцы по электронной почте, я посмотрю немедленно.
Посол отключился.
В 9.30 в МИД России ушла информация о похищении российских граждан. Из министерства она поступила в администрацию, затем в управление Володарского, который назначил совещание заместителей и руководителей подразделений на 13 часов. Он мог вызвать подчиненных немедленно, но богатый опыт противодействия терроризму подсказывал, что за похищением должно последовать что-то такое, что прояснило бы ситуацию. Людей похищают не для того, чтобы сразу убить. Это террористы могут сделать и во время террористической атаки. Их похищают, чтобы выставить какие-то условия, и генерал ожидал поступления новой, проясняющей ситуацию информации.
Абдулла Мирзади с помощником Азадом Рани и личной охраной прибыл на своем бронированном «Хаммере» в Лашкар без четверти одиннадцать, когда банда Самара ожидала его приезда.
Главарь банды доложил Мирзади подробности проведенной операции. Абдулла слушал внимательно. Выслушав, кивнул:
— Хорошая работа. Мне нечего к этому добавить, Валид.
— Я старался.
— Хвалю. Русские, значит, в подвале?
— Да, саиб!
— Выводите их на улицу! И подготовьте машину.
— Слушаюсь.
Самар отдал команду, и боевики вывели на улицу российских медиков. Увидев голову Гути, Гарина вскрикнула:
— Господи! Что вы сделали, варвары?!
Мирзади подошел к медикам, встал напротив жены хирурга, взял ее за подбородок и заглянул в глаза медсестры:
— Варвары, говоришь? А когда в восьмидесятых ваши самолеты бомбили мирные афганские селения, это было не варварство? Разве не как варвары вы оккупировали мою страну, насадив в ней свой режим? Что в конце концов обрекло Афганистан на длительную, непрекращающуюся войну, раскол общества, неприятие наших обычаев и традиций. Не приди вы в Афганистан, сейчас здесь было бы спокойно и мирно. Мы жили бы, как жили наши предки, считая северного соседа великим народом. Но вы пришли и ушли, и кровь еще больше залила страну. Теперь мою землю топчут оккупанты из США и Европы. Мы же боремся за свою независимость.