— Гамсадзе обратно на квартиру. И скрытно, — приказал генерал. — Займись этим, Алексей Петрович.

— Есть, товарищ генерал-лейтенант.

— Ты, Рома, останься.

Скоробогатов и не собирался уходить.

Тарасенко увел Гамсадзе, а генерал, пройдясь по кабинету, взглянул на майора:

— Значит, считаешь, что Гамсадзе мог ломать перед нами комедию?

— А разве нет? Ему необходимо набирать очки. Понял, что может помочь, вот и решил якобы помочь. Я ему не верю.

— Ладно, разберемся.

Телефон внутренней связи издал трель вызова, и Володарский поднял трубку:

— Слушаю! Ну и… Прекрасно! Результаты немедленно ко мне.

Он положил трубку и повернулся к майору.

— Технари идентифицировали голоса прежних переговоров Мирзади и Гамсадзе, а также голос на записи. Не обманул Гамсадзе, на записи сам Абдулла Мирзади.

— Ну не обманул, и хорошо. Все равно козел!

— Ты не можешь обойтись без этого?

— Разве я виноват, что он козел?

— Все, Рома, чтобы больше я от тебя оскорблений не слышал. И от Белова тоже. А то один — чмо, второй — козел. Гамсадзе нужен нам.

— Теперь-то для чего?

— Хотя бы для того, что именно к нему должен прибыть полевой командир Анзур Баржон со своими головорезами для проведения серьезного террористического акта в Москве. Или ты хочешь искать этого Баржона по всему городу, если он узнает, что Гамсадзе арестован?

— Понял! Вычеркиваю! — поднял руки Скоробогатов.

— Что?

— Больше не буду называть Гамсадзе козлом, потому что он еще нужен. Как теперь установить, где база Мирзади, ведь наверняка наши медики там, а не в доме Абдуллы в Кандараме, хотя могут и в Кандараме?

Вернулся Тарасенко, доложил, что отправил Гамсадзе на конспиративную квартиру, и добавил:

— Я тут кое-что вспомнил. Помните, вы отправляли меня в архив Министерства обороны по делу о массовых расстрелах поляков отрядами бандеровцев?

— Да, и что?

— Там полковник запаса отделом по этой теме занимается. Пока он искал нужный материал, мы с ним разговаривали. Я спросил, хлопотно, наверное, в архиве-то работать. Он ответил, что все какое-то дело плюс прибавка к пенсии. Но понятно, архив — это не Афган. Я спросил, бывал ли он там. Оказывается, приходилось.

— Мало ли офицеров, которые сейчас в запасе или отставке, воевало в Афгане? — прервал помощника генерал.

— Но полковник этот в 1985–1987 годах служил в мотострелковой бригаде, что дислоцировалась в Вахаре, и командовал отдельной разведывательной ротой. Так что те места облазил вдоль и поперек.

Володарский уже с интересом посмотрел на майора.

— В Вахаре командовал разведротой, говоришь? Это селение, откуда несчастная девушка, которой бандиты отрубили голову?

— Так точно.

— Фамилию полковника помнишь?

— Олейник! Полковник запаса Олейник Вячеслав Николаевич.

Генерал подошел к столу, где стояли телефоны разных цветов и калибров, выбрал нужный аппарат, поднял трубку:

— Добрый день, капитан, генерал-лейтенант Володарский, антитеррористическое управление, как мне услышать генерал-майора Терехова? Хорошо, жду! — Он с трубкой присел в кресло и снова заговорил: — Алло? Сергей Алексеевич? Здравствуй… давненько, да, но ничего, это исправимо. Ты мне вот что скажи, у вас в архиве трудится полковник в отставке Олейник… Знаешь? Отлично. Мне надо с ним поговорить… Нет-нет, ты не о том подумал, мне нужна его консультация… Ну как срочно? Как всегда, Сережа!.. Да! Я могу и свою машину выслать… Хорошо, полчаса-час! Благодарю. Долго я его не задержу… Созвонимся, давай, обнимаю!

Володарский положил трубку и довольным тоном произнес:

— Вот и замечательно. Через полчаса-час к нам подъедет полковник Олейник. Если он действовал в районе Кандарама, то должен знать, действительно ли на записи развалины крепости Шарди или это какое другое место. Ведь Мирзади мог снимать и на самой базе. Ну а после 18.00 у нас разговор с самим Абдуллой, если, конечно, он не потребует связь с кем-то повыше.

— Мне оставаться здесь, товарищ генерал? — спросил Скоробогатов.

— Ты, Рома, передай приказ капитану Самойлову, чтобы группа прибыла сюда и пока находилась в управлении. Сам же до 18.00 можешь съездить домой или посидеть в кафе.

— Я домой съезжу.

— Хорошо. Но будь постоянно на связи.

— А вот этого, Александр Михайлович, могли бы и не говорить. Вернее, не повторять в сотый раз.

— Ступай, майор, — улыбнулся начальник управления, — посчитал он, сколько раз я напоминал о необходимости постоянно находиться на связи.

— А что делать мне, Александр Михайлович? — спросил Тарасенко.

— А ты, Леша, сходи в «секретку» и принеси карту Афганистана, а точнее, карту района Кандарама!

— Есть!

Глава восьмая

Спустя сорок минут в кабинет вошел мужчина, по внешнему виду которого было заметно, что он человек военный и поддерживающий хорошую физическую форму.

— Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? Полковник запаса Олейник по вашему приказанию прибыл.

Володарский подошел к нему, пожал руку:

— Здравствуйте, Вячеслав Николаевич, ну, приказывать вам я не могу, лишь просить.

— Просьба часто гораздо хуже приказа, — улыбнулся полковник запаса. — Но я слушаю вас, честно говоря, не понимая, зачем понадобился антитеррористическому управлению ФСБ.

— Пройдите, пожалуйста, к ноутбуку, присаживайтесь.

Олейник выполнил просьбу, сел в кресло напротив компьютера. Володарский устроился рядом, включил устройство, выставив картинку начала записи, а именно кадр, на котором были видны развалины.

— Вы служили в отдельной мотострелковой бригаде, дислоцирующейся и действовавшей в районе Кандарама, так?

— Так точно, с 1985-го по 1987-й командовал поочередно взводом в разведывательной роте, а затем и ротой.

— А разведка у нас всегда впереди. На мониторе развалины, они вам ничего не напоминают?

Полковник ответил не раздумывая:

— Это развалины древней крепости Шарди, расположенной в тридцати километрах от Кандарама на небольшом плато между ущельем Спящего Барса, оно осталось за спиной оператора, и Снежным перевалом, которого я не вижу на мониторе, и это странно. Крепость-то однозначно Шарди.

— Как вы это так быстро определили? Много раз приходилось бывать там?

— И это тоже, но, главное, полуразрушенная крепостная башня, которая попала в объектив оператора. Смотрите, товарищ генерал, рядом с верхней бойницей пролом. Этот пролом — результат гранатометного выстрела, сделанного моим подчиненным. Больше таких крепостей, я говорю, естественно, о провинции Кандарам, там не было.