Не посвящать братьев Чарди мы договорились сразу. Реакция их была вполне предсказуема и крайне нежелательна. Связываться с племянником лэйдара никому из них не стоило. Тем более предъявлять какие-то претензии без доказательств. В конце концов, даже я сама не могла со стопроцентной уверенностью указать на Джойса как на автора таинственного послания с неведомыми чарами. Мое имя так и не прозвучало в разговоре, а догадки — это всего лишь догадки.
Меня немного задело поведение Эри. Она мгновенно согласилась с моими доводами, что, с одной стороны, подтверждало их правильность, а с другой — наглядно свидетельствовало: она с легкостью пожертвует моими интересами, если они в чем-то могут пошатнуть благополучие Кардайла. Я и сама бы поставила любимого на первое место, но все равно было как-то обидно.
Паучок, который, по словам чародейки, должен был приносить мне удачу, начал почему-то с неприятных новостей. Под нескончаемые высказывания Дайла я все думала и думала, перебирая в голове вероятности. Чем же мог зачаровать меня Саммермэт? И почему он так поступил? Из-за уязвленного самолюбия? Еще совсем недавно он казался мне привлекательным, а теперь я его боялась и не могла понять, что хорошего могла в нем найти.
Если верить в покровительство Грис, то я должна была услышать и увидеть Джойса и Эрика, чтобы моя жизнь стала лучше. А может, это вовсе не подвеска привела меня на ту улицу? Что, если это неведомые чары влекли меня к тому, кто их наложил, а маленькое солнышко с сотней лапок, нагревшись, пыталось предостеречь глупую хозяйку?
От этих мысленных метаний и попыток хотя бы краем уха слушать, что говорит кузен, чтобы вовремя кивать, у меня разболелась голова. А потому я была по-настоящему рада распрощаться с ним возле Чарди-мола. Люрвиг, освободив место брату, отправился к матери, Кардайл повез домой Соэру, а я, наконец-то получив Кошу в свое безраздельное владение, устремилась домой.
Оставив каменного монстра на прежнем месте и почти бегом преодолев кусок леса, отделяющий облюбованное в качестве шипария укрытие от Брэм-мола, я переступила через порог буквально с последними лучами солнца. Вихрем взлетела по черной лестнице, тенью метнулась по коридору к своей комнате и, лишь привалившись устало к закрытой за собой двери, позволила себе расслабиться, чтобы тут же вздрогнуть, как от удара.
— С возвращением, долгожданная моя, — насмешливо протянул муж, вольготно развалившийся на моей постели.
Сумка выпала из ослабевшей руки и уронила напольную вазу, с грохотом гонга встретившуюся с полом. Я невольно поморщилась — резкий звук отозвался новой волной головной боли, — и настороженно спросила:
— А… а что ты тут делаешь?
Грэгори поправил подушки, горкой лежавшие за его спиной, и задумчиво произнес:
— Даже не знаю… быть может, жену жду?
— Зачем? — Ничего более подходящего на ум не пришло. Конечно, в последние дни мы с супругом зачастили друг к другу, но привыкнуть к этому обычному для нормальных пар явлению я не успела.
— Например, решил поинтересоваться, как у нее день прошел, — сделал предположение Грэг. Лицо его при этом сохраняло совершенно серьезное выражение.
— Ничего особенного! — поспешила отозваться я.
— Поделиться, как прошел мой день? — продолжил он. — Если, конечно, мою супругу это хоть немного волнует.
— И как? — Укоризненный тон мужа совершенно сбивал меня с толку.
— Увлекательно! — с готовностью просветил меня Грэг и неожиданно участливо спросил: — Мигрень? Иди сюда! — Он похлопал ладонью по краю кровати.
Мысли заметались в голове, как крупа в банке, сотрясаемой чьей-то рукой. Я никак не могла уловить настроение супруга и понять, чего он от меня хочет. После подслушанной беседы Эрика и Джойса я уже не подозревала мужа в авторстве коварного послания, но… но и прежнего слепого доверия не было. Пусть он не имел отношения к письму, но это никак не отменяло его вранья и странного поведения в отношении крашеной нахалки с костлявыми плечиками и не по возрасту глубокими вырезами на одежде.
Хотя он же демонстративно целовал меня при ней. А что, если это была демонстрация не для крошки Ри, а для меня? Зачем был нужен этот поцелуй там, где можно было обойтись холодным взглядом и парой слов? И вот сейчас он в моей комнате… А что, если он хочет перевести наш брак на новую ступень? Как мне на это реагировать?
Под этот вихрь бестолковых размышлений я медленно добрела до кровати и опасливо опустилась на краешек, так и не решив, что же буду делать, если Брэмвейл вдруг решит повторить вчерашнее, только уже без свидетелей.
— Глаза закрой, — посоветовал Грэг, придвигаясь.
Я послушно зажмурилась и чуть не заурчала, как детеныш шаеры, когда на виски легли горячие пальцы.
Было неимоверно приятно от растекающегося по телу тепла и немного стыдно — муж всего лишь намеревался избавить меня от мигрени, а я уже калф знает что напридумывала. Под осторожными поглаживаниями боль отступала, оставляя вместо себя сонливость и лень. Хотелось свернуться клубочком, обняв подушку, и проспать как минимум сутки.
— Эльза, — вкрадчиво позвал меня Грэгори, шевельнув дыханием выбившийся из прически локон.
— Да? — вяло отозвалась я.
— Я тебя чем-то обидел? — продолжил фразу супруг.
— Что? — Я все еще плавала в тумане полудремы и не осознавала в полной мере смысл его слов.
— Я сказал или сделал что-то не так?
Прядка, покачивавшаяся от каждого произнесенного мужем звука, щекотала шею, отвлекая и мешая сосредоточиться.
— Что? — бездумно повторила я. — А, нет, ничего!
— Тогда почему при виде меня ты решила вытереть брюками мостовую? — прошептал в самое ухо Грэгори.
Содержание заданного вопроса дошло до впавших в спячку шестеренок не сразу, зато, когда полностью достигло мозга, я мгновенно очнулась и, распахнув глаза, уставилась прямо перед собой. Поворачиваться к мужу, все еще массировавшему мою голову, было страшновато — я всерьез испугалась, что обнаружу на его лице разочарование или, того хуже, презрение. Как ни крути, а выходка была на редкость глупой.
— Ты видел? — Мой голос прозвучал убито, как на похоронах близкого человека.
— Конечно, школьный курс о влиянии крови мало кто помнит, да и преподают его кое-как, но, забывчивая моя, я же рассказывал тебе, что зрение, как и слух, и обоняние, у чародеев на порядок лучше, чем у остальных людей. Не говоря уже о том, что охотники специально развивают способность различать предметы на дальних расстояниях. Если уж ты меня заметила, то конечно же и я тебя узнал.
Интонации показались мне обнадеживающими, и я все же повернулась к Грэгу лицом. Он и не подумал отстраниться, только руки опустил, а потому я практически уперлась своим носом в его. Серые глаза мужа щурились, уголки рта подрагивали — он явно с трудом сдерживал смех.
— Не смешно, — обиженно буркнула я и, вспомнив содержание его беседы с Люрвигом, возмутилась: — А что это ты такое плел насчет пучеглазой крошки Риады?