Щаранский, как утверждало обвинение, делал всё это по заданию иностранных разведывательных служб, которое он якобы получил в переданном по дипломатической почте письме Виталия Рубина, эмигрировавшего в 1976 году и якобы завербованного ЦРУ. Помимо этого, Щаранскому якобы была передана по дипломатической почте некая анкета с перечнем вопросов разведывательного характера, и Щаранский будто бы помогал Тоту устанавливать конспиративные контакты с учеными и специалистами, причастными к хранению секретной информации, в результате чего Тот получил информацию о парапсихологии и космических и социологических исследованиях, не подлежавшую публикации в открытой печати.
Кроме измены родине в форме шпионажа, Щаранский обвинялся в измене в форме «оказания иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР», а именно, в том, что он «передавал за рубеж материалы, намеренно искажающие действительную картину жизни в СССР» и «призывал правительства ряда стран, чтобы они – под предлогом заботы о правах человека – оказывали непрерывное давление на Советский Союз, побуждая его изменить внутреннюю и внешнюю политику». Подобные действия были также названы антисоветской агитацией.
14 июля 1976 года коллегией по уголовным делам Верховного суда РСФСР он был осуждён на 13 лет лишения свободы с отбытием первых трех лет в тюрьме, а последующих – в колонии строгого режима98.
В Израиле Щаранский был с почётом встречен премьер-министром Шимоном Пересом и его заместителем Ицхаком Шамиром. В 1986 году дал показания в комиссии Конгресса США о положении с правами человека в СССР. В 1986 году Щаранский создал «Сионистский форум» и возглавлял его до 1996 года. Рассказ о политической карьере этого человека в Израиле находится вне рамок данной книги.
История нахождения Карела Кёхера в американской тюрьме требует отдельного разговора. Во-первых, его пытались перевербовать. Он сделал вид, что согласился, но на самом деле предупредил Прагу, что работает под контролем.
Во-вторых, у ФБР не было доказательств его шпионской деятельности, кроме собственного признания Карела Кёхера.
В-третьих, он мог не дожить до суда. Вот что он рассказал, выступая на радио:
«Сначала в соседнюю камеру посадили серийного убийцу, дали тому ножницы, из которых он сделал нож, всячески накручивали против меня, а одной прекрасной ночью оставили двери его и моей камер открытыми. Но меня спас ставший позже моим другом лидер нью-йоркской мафии мотоциклистов. Не дал меня убить! Потом меня решили убить более изощрённым способом. Ко мне, белому, еврею, в камеру посадили чёрного мусульманина, бывшего телохранителя главаря чёрных мусульман Америки Фарагана. Но и с ним мы подружились. Он мне отдавал всё мясо, которое получал на обеды и ужины, а я ему стирал вещи…».
Тогда Кёхер через своего адвоката связался с Прагой, а Прага связалась с Москвой. Реакция руководства КГБ была однозначной: вызволить Кёхера из американской тюрьмы путём обмена. Посредником между сторонами выступал восточногерманский адвокат Вольфганг Фогель, которому в годы «холодной войны» приходилось не раз устраивать подобные обмены.
Обмен произошел на Глинском мосту, который соединял Западный Берлин с ГДР. Во время «холодной войны» там обмены происходили регулярно, поэтому его часто называли «мостом шпионов».
Карела Кёхера, единственного из всех девяти обмениваемых, доставили из Америки в наручниках. «А Щаранский ждал обмена в хорошей берлинской гостинице», – не без горечи вспоминал потом Карел Кёхер. Пятерых узников Запада привезли на «мост шпионов» в двух микроавтобусах. Микроавтобусы поставили поперёк моста. С другой стороны границы на легковых автомашинах привезли Щаранского и остальных.
Первым в «свободный мир» должен был переходить Анатолий Щаранский. «Но где же граница?» – спросил он. Ему ответили: «А вот здесь, вот эта широкая белая линия». Освобождённый диссидент с такой радостью пересекал линию границы, что едва не потерял брюки, удерживаемые тонкой верёвочкой вместо поясного ремня, так что ему пришлось поддерживать их рукой (источник). С западной стороны линию границы первыми пересекли супруги Кёхеры, затем Евгений Земляков и Ежи Качмарек. Сотрудника же восточногерманских спецслужб Шарфенорта взволнованные организаторы обмена едва не забыли на том мосту…99
В октябре 1986 года состоялся обмен сотрудника представительства СССР в ООН Геннадия Захарова и главы московского корпункта журнала U.S. News and World Report Николаса Данилоффа, а также основателя Московской Хельсинкской группы Юрия Орлова.
23 августа 1986 года власти Соединенных Штатов обвинили в шпионаже сотрудника представительства СССР в ООН Геннадия Захарова, не обладавшего дипломатическим иммунитетом. Через неделю в Москве арестовали главу московского корпункта журнала U. S. News and World Report Николаса Данилоффа, которому были предъявлены аналогичные обвинения. Президент США Рональд Рейган назвал действия КГБ местью за арест своего разведчика.
В результате переговоров между министром иностранных дел СССР Эдуардом Шеварднадзе и госсекретарем США Джорджем Шульцем удалось сойтись на одновременном освобождении обвиняемых из-под стражи под поручительство послов. 28 сентября 1986 года Данилофф получил разрешение покинуть СССР, а Захаров был депортирован из США.
Затем 5 октября 1986 года, накануне встречи Рейгана и Горбачева в Рейкьявике, основателя Московской Хельсинской группы Юрия Орлова лишили советского гражданства и выслали в Нью-Йорк. На тот момент он находился в ссылке в Якутии, уже отсидев семь лет за антисоветскую пропаганду.
Если в принадлежности Геннадия Захарова к «рыцарям плаща и кинжала» никаких сомнений нет, то в отношении Николаса Данилоффа не все так однозначно. Например, в изданной в Латвии книге Николая Кабанова «Тайны латвийской дипломатии. Внешнеполитические аспекты периода 1940-91 годы» есть страницы, посвященные этому человеку.
«Вот выдержка из служебного дневника 1-го секретаря МИД ЛССР Арийса Янсонса за 8.01.1985, под грифом «Секретно»:
«Согласно существующей практике связался с ответственным за пребывание в республике инкорров и дипломатов сотрудником КГБ Латв. ССР тов. Неваро Анат. Анат. (тел.294–662) для консультации по поводу ожидаемого приезда в Ригу инкорров США и Англии Н.Данилоффа и И.Фрэнкленда. Тов. Неваро сообщил, что данной поездкой занимается его непосредственный начальник (тел.294–506), к которому я и обратился.
Сотрудник КГБ Латв. ССР, выслушав информацию МИД республики, связался с соответствующим участком аппарата КГБ СССР в Москве, после разговора с Москвой сообщил в МИД Латвийской ССР следующие рекомендации.
Органы госбезопасности относительно общей линии приема данных инкорров сообщают, что не следовало бы организовывать для журналистов встречи и беседы на относительно высоком уровне. Однако в то же время не следует создавать у них впечатление об ограничениях в их поездке. Относительно встречи в Госплане органы госбезопасности высказывают мнение об организации встречи журналистов со специалистами среднего уровня по занимаемой должности, знающими свою область, но не разглашающими секретную информацию и имеющими определенный опыт в этой области (работники отделов, референты и т. п.). Не следует подчеркивать ограничений в выдаче цифрового материала».