Действительно, Ольга была удивительно хороша в этот вечер. Кроме того, она была не такая, как всегда. Обычно Ольга предпочитала светлые тона, чаще голубые или синие, под цвет своих сапфировых глаз и белокурых волос.
Но сегодня на ней было кроваво-красное бархатное платье, расшитое рубинами и золотой вышивкой. Оно придавало ее хрупкой фигуре какую-то трогательную трагичность. Ее волосы покрывал убор из черных кружев, на манер испанской мантильи. А когда Ольга закрыла лицо золотой маской, ее глаза стали еще глубже и таинственнее, а губы, словно пунцовый бутон, алели на побледневшем от волнения лице.
Вдруг шум толпы затих. В зал вошла императрица Екатерина II. Навстречу ей раздался хор приветствий и восхищенный поток комплиментов. Действительно, императрица была одной из самых замечательных красавиц своего времени.
В расшитом бриллиантами платье, еще больше подчеркивавшем красоту и белизну ее кожи, с короной, усыпанной драгоценными камнями, она казалась нежным неземным созданием. И только взгляд умных, проницательных глаз напоминал окружающим, что эта женщина также была одним из самых выдающихся умов эпохи, самодержицей, в чьих руках находилась судьба не только России, но и подчас всей Европы.
Сегодня государыня была задумчива. Ее взгляд рассеянно скользил по лицам окружавших ее придворных, послов и дипломатов, фрейлин…
Рядом с ней, не отходя ни на шаг, стоял ее верный князь Потемкин. Он знал, что уже несколько дней императрица пребывает в задумчивости, и никак не мог доискаться, в чем же причина. Это его тревожило, и Потемкин надеялся, что праздничные балы смогут отвлечь его любимую государыню от мрачных мыслей.
Екатерина подала знак к открытию бала. Зазвучала музыка, снова в разных концах зала стал раздаваться смех, пары заскользили по паркету, праздничная суета всё усиливалась, и через некоторое время веселье было уже в самом разгаре.
Ольга ждала, ее волнение достигло своего пика. На все приглашения танцевать она отвечала отказом, не обращая внимания на то, что даже знакомые не узнают ее в этом наряде. Ее волнение было настолько велико, что она не заметила ни отсутствия Державина, ни того, что вызвала большой интерес у нескольких гостей, находящихся в разных концах зала. Она устала пробираться сквозь шумную толпу и остановилась у окна отдохнуть.
За ней наблюдали.
Мужчина, в богато отделанном костюме благородного разбойника, с головой, украшенной широкополой шляпой с живописным пером, и красным шелковым платком, закрывавшим один глаз, не сводил с нее горящего взгляда.
А с другой стороны на нее смотрела пара – мужчина, по виду напоминавший иностранного дипломата, и женщина, в маске и в широкой шелковой накидке, почти полностью скрывавшей ее фигуру. Они посматривали на Ольгу и о чем-то тихо переговаривались между собой, стараясь не привлекать к себе внимания. Но от незнакомца, в котором чужое внимание к Ольге вызывало ревнивый интерес, их настойчивые взгляды не укрылись.
Время шло. Ольга уже не могла справляться со своим волнением. Ее сердце билось всё сильнее, происходящее вокруг начинало сливаться и вертеться перед глазами, ей казалось, что она присутствует на каком-то странном спектакле, постепенно превращавшемся в фантасмагорию…
«Ну, где же ты, где же ты, мой любимый…» – билось в ее голове. Она еще раз огляделась, и вдруг ее сердце встрепенулось: она увидела, как через весь зал в ее сторону, медленно пробираясь между танцующими, направляется высокий мужчина, и его образ взволновал ее. Она сердцем почувствовала, что это он.
По ее коже пробежали мурашки, кровь отхлынула и вновь прихлынула к щекам, окрашивая их жарким румянцем. Ее тело вспомнило страстные ласки, которыми дарил в ту ночь ее возлюбленный…
Она хотела сделать шаг ему навстречу, но не смогла – от пережитого волнения ее оставили последние силы. Она непроизвольно прижала руки к груди, и с ее губ сорвался тихий призыв. Ольга прислонилась спиной к окну, ей ничего не оставалось, как только дождаться, когда он сам подойдет к ней.
Гости всё прибывали, танцующих пар становилось всё больше, и на некоторое время они заслонили от Ольги ее Владимира.
В это время рядом с ней раздался вкрадчивый мужской голос с легким иностранным акцентом.
– Мадам, простите мою дерзость, что, не будучи представленным, сам обращаюсь к вам.
Ольга повернулась. Это был тот человек, похожий на иностранного дипломата, в его руке блестел маленький флакончик.
– Я вижу, что вам нездоровится, а главное веселье еще впереди, – незнакомец как-то странно улыбнулся и продолжил: – Осмелюсь предложить вам ободряющие нюхательные соли, вам сразу станет легче, и вы сможете продолжить веселиться.
Ольге сейчас именно этого и не хватало, она всей душой стремилась к Владимиру, и ей было просто необходимо восстановить свои силы. Поэтому, когда незнакомец поднес к ее лицу прозрачный флакон, наполненный какой-то жидкостью, она не сопротивлялась. Запах был сладким и совсем не бодрящим. Наоборот, от него по всему ее телу разлилось оцепенение.
В это мгновение танцующие пары расступились перед ней, и Ольге показалось, что она сходит с ума.
Она увидела, как она сама, княгиня Ольга Заозерская, в голубом платье, в котором она позировала Рокотову с янтарным медальоном на глубоко декольтированной груди, выходит из толпы и направляется навстречу Владимиру. У княгини резко закружилась голова, стало темно, словно упал занавес, она потеряла сознание.
* * *
Малыш тихо дремал в карете. Ему наскучили суета и шум, он устал рассматривать огни и подъезжавшие экипажи. Поэтому он поудобнее устроился на теплом коврике, лежавшем на полу между сиденьями, и предался сладким грезам. Он еще не привык к шуму Петербурга, к его улицам и каменным домам, большому количеству людей, карет – всё это было совсем не похоже на привольную жизнь в поместье Державиных. Но Малышу очень понравилась новая хозяйка, он понимал, какое ответственное дело ему доверили, и решил, что будет охранять ее как можно лучше.
Потом его мысли плавно перешли на повара князей Заозерских Федора. Федор ему тоже понравился – он хорошо кормил Малыша, и миска была большая и красивая. Малышу нравились блестящие предметы, а миска была серебряная и хорошо начищенная, поэтому блестела. В общем, жизнь Малыша на новом месте складывалась очень хорошо. Так, размышляя о приятных вещах, Малыш коротал вечер в ожидании хозяйки.
Вдруг он встрепенулся и поднял голову: до его слуха донесся сдавленный стон. Малыш поднялся, встал на здание лапы и высунулся из окна кареты. Он увидел, как мужчина, тихо ступая по расчищенной от снега дорожке, нес на руках женщину, закутанную в плащ. Ее лица не было видно, но Малыш насторожился – он учуял знакомый запах, когда же он услышал еще один стон, точно понял, что незнакомец несет его хозяйку.
Малыш осторожно выбрался из кареты и молча стал подбираться к незнакомцу – он еще не решил, что будет делать. Незнакомец вел себя спокойно, и только тогда, когда он стал укладывать неподвижное, безвольно висевшее у него на руках тело в чужую карету, Малыш тихо, но вполне определенно зарычал – он не мог допустить, чтобы его хозяйку увезли без него.