Нервничает молодой, переступает с ноги на ногу, будто ждет кого-то, очень долго и нетерпеливо ждет. Впрочем, уже дождался.
— Им в ногу и не надо, — ответил Чаг. — Давай-ка отойдет подальше. Не ровен час, стрелять начнут. Не нравится мне, как «Шельмы» стволами водят.
Последнее слово потонуло в грохоте. «Шельмы» дружно открыли огонь. Первый залп лег точно возле стен Глотки. Второй разворотил нижние этажи. Едва Чаг с напарником отбежал вглубь, как третий залп накрыл верхние этажи. На многострадальной стене появились новые дырки.
— Им что? Дыр мало? Или хотят еще добавить? — спросил Як.
— Дурень ты, это «огненный вал» называется, — пояснил Чаг. — «Шельмы» пехотинцев прикрывают, нам высунуться не дают. Тебя чему на курсах учили?
— Так это, — молодой солдат смутился, — подзабыл, если честно. На теории толковали о чем-то там. Наш сержант больше на практику налегал. Маршброски, стрельба, метание гранат, окопы и так далее.
— Ладно, не дрейфь, теорию на практике выучишь, — улыбнулся Чаг.
Человек ко всему привыкает. На этот раз они остались на седьмом этаже, но канонада и треск раздираемого бетона уже не пугают, как раньше. Чаг прислонился к стене. Присесть бы, а еще лучше прилечь, но нельзя.
— И долго мы вот так загорать будем? — спросил Як.
— Не долго, — заверил Чаг. — Сейчас пехотинцы ближе подойдут, «Шельмы» враз заткнутся, чтобы своих не прибить, — предупреждая следующий вопрос, пояснил Чаг.
Как профессиональный военный, Чаг провел гораздо больше часов на теоретических занятиях. Знать тактику врага — первейшее дело. Очередной залп потряс верхние этажи и обстрел прекратился. Что и следовало ожидать.
— Пошли! — коротко приказал Чаг. — Как договаривались: я к пулемету, ты к гранатомету. Только позицию после каждого выстрела меняй. А то пристрелят в два счета.
— Вас понял. Менять позицию, — торопливо ответил Як.
Нервничает молодой. Нервничает. Недаром из него снова посыпался устав. Чаг подбежал к «Защитнику». Крупнокалиберный пулемет не пострадал. Бетонная крошка засыпала ствольную коробку, ленту и ящик с патронами, но это мелочи.
Потянув рычаг на себя, Чаг дослал патрон в патронник и осторожно выглянул наружу. Так и есть: цепочка космических пехотинцев подошла почти вплотную. «Муравьев», которых вечно посылают вперед в пекло, не видно. Чаг насколько возможно опустил ствол. Рукоятка для переноса пулемета едва не уперлась в подбородок.
— Ну держись! — Чаг нажал на спусковой крючок.
«Защитник» мягко запрыгал на станке. Подпружиненные лапы это что-то. Стальные гильзы с лязгом посыпались на пол. Квадратная ручка несколько раз с треском ударилась о шлем борга. За стеной ухнул гранатомет, Як пустил первую гранату. Дымовой след протянулся к стоящим в отдалении «Шельмам».
Черт! Невезуха. Цепочка разрывов прошлась далеко за спинами наступающих пехотинцев. Враг слишком близко, а пулемет слишком высоко. Поминая всех демонов ада, Чаг опустил ствол пулемета еще ниже.
Лента с патронами опасно изогнулась дугой. И как только ее не клинит? Держать большой пулемет на вытянутых руках неудобно. Того и гляди сорвется со станины и улетит к чертовой матери. Хуже другое — совершенно не видно, куда стреляешь. Дыра в стене не настолько велика, чтобы высунуть голову.
* * *
«Шельмы» методично заваливают Глотку снарядами — ни одна зараза не высунется. Нужно как можно быстрей добраться до стен. Там легче будет. Цепочка пехотинцев торопливо приближается к тюрьме.
Очередной залп вспахал землю в двадцати метрах от переднего «Муравья». Следующий долбанул по верхним этажам, и обстрел прекратился. Сейчас полезут.
Черт! Сглазил. На предпоследнем этаже затрещал пулемет. В рваной дыре запульсировал огненный круг. Неужели тот самый анахронизм, что убил напарника? Ну и калибр у этой дуры. К счастью, цепочка разрывов прошлась далеко за спиной. Промазал! Козел! Из соседней дырки протянулся дымовой след. Реактивная граната. Но это подарок для «Шельм», пусть разбираются.
Под ногами протянулись многочисленные тропки и залитые бетоном пятачки. Осталось чуть совсем. «Муравьи» первыми добежали до стен и открыли бешеный огонь по многочисленным дыркам.
Ступня резко дернулась в сторону. Фесс широко взмахнул руками. Проклятье! Едва не поскользнулся на маслянистой лужице. Черная «краска» стекла со стен и собралась в длинные ручьи. Так и шею свернуть не долго.
— Третье отделение! — голос сержанта подобен раскату грома. — К стене. Налево. Ворота.
Еще лучше. Чем шире дверь, тем легче зайти без приглашения.
Фесс осторожно пробирается вдоль стены. Рядом товарищи по отделению. Аборигены конкретно очухались. Наверху целый хор пулеметов. Только зря патроны переводят. Ручные гранаты гораздо хуже. Один такой сюрприз рванул в двадцати метрах. Фесс инстинктивно пригнулся. Земля и осколки осыпали броник.
Квадратные ворота пострадали не меньше стен. В каждой створке с пяток рваных дыр. В нижнюю полез «Муравей». Робот ухватился передними лапами за неровный край и открыл бешеную стрельбу. В ответ внутри что-то оглушительно грохнуло. Мощный удар отшвырнул респа далеко от ворот. «Муравей» кувырнулся на землю и затих.
Фесс присел на корточки. Что это было? Реактивная граната? Не похоже. Как минимум «Муравей» встретил бы ее импульсами ИПРО. Еще один анахронизм?
— Отделение! Ворота не трогать. Лезть сквозь стены, — приказал Юл.
Это правильно. «Муравей» наглядно предупредил десантников — аборигены взяли ворота под особый контроль.
— Прыгун! — это Калина, новый напарник. — Давай за мной!
Отделение рассредоточилось вдоль стены налево от ворот. Калина сунулся в ту дыру, в которую только что залез «Муравей». Черт побери! Очень умно. Фесс быстро упал на четвереньки и полез следом.
«Муравей», как ангел-хранитель, захватил внутри Глотки маленький плацдарм. Даже из-за спины напарника слышно, как он лихо строчит из обоих пулеметов. Калина вылез из дыры и отпрыгнул вправо. Значит, нужно дергать влево. Задев спиной край дыры, Фесс отпрыгнул в строну. Главное — рассредоточиться.
Что за черт! Внутри, вместо кабинета или кладовки, просторный цех высотой метров десять. А! Ну да — технический этаж. Вдоль стен тянутся толстые трубы, посреди пролета возвышаются черные движки, вентиляторы, баки, вентили и толстые агрегаты с растопыренными в разные стороны ручками.
Блин! А это очень плохо: за каждым мало-мальски пригодным укрытием, в каждой шелке и за каждым постаментом сидят аборигены и лихо шпарят из автоматов. Внешняя стена аж дрожит от сотен пуль. Бетонное крошево в изобилии сыплется на голову. С десяток «Муравьев» рассредоточилось по фронту. То танцуя на месте, то пользуясь малейшими укрытиями, респы давят аборигенов огнем.
— Прыгун! — рядом присел Калина. — Давай туда! За тот бак!