Из телефонного разговора Барановичи – Пружаны, состоявшегося вечером 19 июля 1941 года по закрытой линии связи
…– Вилли, какие новости?
– Я думаю, что аэродром брали «мясники». Опросы свидетелей и раненых дают основание это утверждать. Сам внешний вид нападавших говорит об этом. Мы больше нигде не видели действий «панцерной» пехоты. Стоит признать, что мы ошибались в оценке сил «Лейтенанта». У него до батальона пехоты и рота танков. Есть вероятность, что захваты аэродромов в Пружанах и Березовке были осуществлены для переброски специализированных диверсионных подразделений русских с целью дестабилизации нашего тыла. События последних дней дают основание это утверждать. Полностью выведена из строя железнодорожная линия между Лесной и Барановичами. Уничтожено не только три километра пути, но и насыпь. Станции тоже сильно повреждены. В ближайшие несколько дней пользоваться ими будет невозможно. Авиацией противника уничтожено несколько эшелонов с боеприпасами, техникой и личным составом. Потери в живой силе оцениваются в несколько тысяч человек погибшими и ранеными. Все это сделать теми силами, что были у «Лейтенанта», невозможно.
– Согласен, что делается для локализации и уничтожения русских?
– В Барановичах создан штаб операции. Местный комендант привлек все ближайшие к городу силы для поиска русских. Задействованы силы 580-й, 570-й, 639-й и 612-й групп тайной полиции для обеспечения безопасности наших объектов и поиска русских. Кроме того ориентированы 591-й, 695-й, 696-й батальоны полевой жандармерии, охранные части 2-й полевой и 4-й танковой армий, тыловые части 12-й, 53-й и 43-го армейских корпусов. «Птенцы» Геринга тоже обещают помощь. Кессельринг рвет и мечет, требуя крови русских и, главное, уничтожения перелетевшей к русским авиатехники. Иначе русские, используя ее, нанесут немалый ущерб нашим войскам. Уже зафиксированы пролеты пока одиночных неустановленной подчиненности самолетов наших типов над линий фронта и в тылу. Командование ХХIV армейским корпусом обеспокоено этим. Вчера группа бомбардировщиков с крестами на крыльях разнесла несколько колонн обеспечения и маршевого пополнения.
– Кессельринга можно понять, потерять столько самолетов, пилотов и технического персонала. Таких потерь на земле он еще не нес. Надеюсь, ему удастся насладиться трупом своего врага. У меня к тебе личная просьба. Постарайся не влезать в бои с русскими, а то я тебя знаю. Любишь пострелять. Твоя роль должна свестись к консультациям и анализу. Есть какие-то результаты деятельности штаба?
– Постараюсь. Есть. Зафиксирован проход колонны 18-й танковой дивизии по трассе Ивацевичи – Слуцк. Установить, что это за колонна, и выйти с ней на связь не удалось. Как из-за массового повреждения линий связи не удалось установить связь с постами и гарнизонами на Варшавском шоссе. Радиосвязи с постами нет. Кроме того, бандитами уничтожен ряд мостов на шоссе. Поэтому добраться до наших гарнизонов тоже сложно.
– Не думаешь ли ты, что это могут быть те, кого мы ищем?
– Допускаю такую возможность, но тут есть несколько моментов.
Первое. Через Лесную на Слуцк в течение двух суток было направлено несколько колонн снабжения и пополнения. Установить, сколько таких колонн прошло, пока невозможно. Связь с ними и контроль движения осуществлялись через посты и гарнизоны по телефону. Сейчас это невозможно. Как и невозможно установить количество колонн и их комплектацию. Документация коменданта погибла во время авианалета.
Второе. Отряд «Лейтенанта» после совершенной диверсии обычно несколько дней отлеживается в лесах, переваривая захваченные трофеи. Они используют наше обмундирование и технику, но не так грубо и открыто. Это совершенно не в его стиле. Ему, как и всякому диверсанту, противопоказан шум. Мне думается, что «мясники» сейчас где-то в лесах под Барановичами и следующий удар будет нанесен именно здесь. Или по городу, или по станции Лесная. Слишком жирные «кабанчики» его тут ждут – лагеря для военнопленных, аэродром, радиоцентр. Он не может их оставить без внимания.
– Возможно, ты и прав. О своем видении ситуации ты сообщал?
– Да. Я его озвучил на совещании по итогам расследования. Мое мнение приняли во внимание…
– Кстати, вчера мы говорили про Могилевича. Сержанта, предположительно, из состава «мясников». Помнишь?
– Да, помню. А что?
– Его отряд в очередной раз отличился. Они выследили наших украинских помощников и практически полностью уничтожили остатки батальона во время отдыха. Самое удивительное в том, что они добили всех раненых, кроме нескольких наших тяжелораненых представителей в данной части. Сообщив им, что соблюдают международные договора…
– Надеюсь, преследование этого отряда осуществляется?
– Да, но они снова растворились в лесу…
Девятнадцатого июля 1941 г. по приказу рейхсфюрера СС Г. Гиммлера 1-й и 2-й кавалерийские полки СС с 21 июля отправляются в распоряжение старшего начальника СС и полиции по тылу группы армий «Центр» в России фон Бах-Зелевски в Барановичи для систематического прочесывания Припятских болот. (РИ)
Из протокола допроса старшего лейтенанта Максимова Григория Ивановича, 1918 г.р., русского, члена ВКП(б) с 1940 г., бывшего командира танковой роты… – го танкового полка 36-й танковой дивизии
20 июля 1941 г., Москва
– О вашем участие в боях под Барановичами и попадании в плен я знаю. Кроме ваших показаний, у меня есть рапорт командира вашего батальона об обстоятельствах того боя. Расскажите, как вы попали в отряд лейтенанта Седова.
– При этапировании в лагерь для военнопленных. Конвой был атакован переодетыми в немецкую форму бойцами лейтенанта Седова. Бойцы действовали очень решительно. Им потребовалось всего несколько минут, чтобы уничтожить двадцать вооруженных охранников.
– Седов тоже был одет в немецкую форму? Принимал ли он непосредственное участие в нападении на конвой? Откуда вы узнали, что действовали бойцы НКВД?
– Лейтенант Седов в форме немецкого офицера руководил действиями своих бойцов. О том, что нас освободили бойцы НКВД, я узнал во время общего построения личного состава освобожденных и во время проверки.
– Кто проводил вашу проверку?
– Опрашивали нас бойцы погранвойск НКВД. Среди пленных было несколько танкистов из моей роты и нашего батальона. Они подтвердили мои показания.
– Сколько всего было в колонне военнопленных?
– Сто пять человек. Пятерых потом расстреляли.
– Почему?
– Они не прошли проверку и оказались предателями. Решение об их расстреле принял трибунал.
– Вас не удивили действия лейтенанта Седова?
– Нет. Я считаю, что все было сделано правильно. Предатели признались в своих действиях, и они получили по заслугам.
– Что было потом?
– Мы были включены в состав отряда. Мне было поручено командование танковой ротой, собранной из захваченной и брошенной бронетехники. Она состояла из трех взводов. Двух взводов на нашей технике и взвода на трофейной. В роте имелось два средних «Т-28», четыре «Т-26», два «артштуга», два немецких танка «Т-2». Экипажи на них собрали из бойцов отряда и освобожденных из плена. Моим заместителем был сержант Козлов. Он же командовал взводом трофейных танков и самоходок. Сам же я командовал взводами наших танков. Насколько я знаю, Козлов в отряде чуть ли не с первого дня, вместе с лейтенантом Седовым сражался в Брестской крепости.