С этими словами она собралась уходить.
Мне пришлось сказать, что жена умерла еще в начале февраля. Согласно ее последней воле, мы никого не извещали об этом и на похоронах присутствовали только ближайшие родственники. Обе подруги разрыдались. Я не знал, что и делать, когда Фуми Суда попросила, чтобы я позволил им поклониться духу усопшей. Я проводил их в бывшую комнату жены. Девушки сели перед установленным в нише алтарем и отдались слезам.
С тех пор моя плоть ослабела, я много дней проводил в постели, по-настоящему готовясь к смерти, но и в это время подруги продолжали навещать меня. Книг они не приносили, просто приходили проведать. Несколько раз я получал от них письма, но не отвечал. Когда была издана «Улыбка Бога», они пришли меня поздравить с букетом цветов и, увидев, что я выгляжу здоровым, обрадовались этому, как чуду. Они сказали, что, по их мнению, «Улыбка Бога» по стилю и композиции превосходит даже «Человеческую судьбу», чем немало меня смутили. Я был тогда в процессе писания «Милосердия Бога», Бог велел мне: «Пиши, не тратя времени на встречи с людьми!» Поэтому, надев красную рабочую куртку — хантэн — и внушив себе, что я узник, пребывающий под надзором Бога, я сказал подругам, что не могу ни с кем встречаться прежде, чем по велению Бога не напишу три книги, и выпроводил их.
И вот, когда я дописывал последнюю фразу третьей книги, «Замысел Бога», неожиданно пришла Фуми Суда, одна. Но теперь я уже мог встречаться с кем угодно, поэтому спустился в гостиную. Она сразу сама заговорила о цели своего визита, и, к моей радости, мне оставалось только слушать.
— Прочтя две ваши книги, посвященные Богу, я загорелась желанием непременно повидать юношу Ито, о котором вы пишете… Я была заинтригована, поскольку мне показалось невероятным, что вероучительница Тэнри вошла в двадцатилетнего юношу и начала вещать через него… Я попыталась уговорить Хидэко. Но она отказалась, заявив, что все это, конечно, любопытно, но ей сейчас не до того. Одной пойти у меня не хватает духу, так что в конце концов пришлось от этой мысли отказаться… Но хоть я и рада, что освободилась от учения Тэнри, видно, вероучительница, о которой я столько слышала в детстве, поселилась где-то в глубине моей души, и теперь, вы уж меня извините, я никак не могу избавиться от сомнений: возможно ли такое, чтобы через сто лет после смерти госпожи Родительницы она устами двадцатилетнего юноши возвещала истинный путь?
— Извиняться не за что. Возможно, именно твое сомнение станет для тебя началом нового пути.
— Так вот он какой — ваш пресловутый позитивизм! Сказать по правде, запутавшись в своих мыслях, я ничего не сказала мужу, но он, верно, что-то почувствовал и, к моему удивлению, сам заговорил со мной. «Вот ты так увлеклась творчеством Сэридзавы, — сказал он, — а знаешь ли ты, что он — позитивист? В своей последней книге он сам трижды именует себя позитивистом. Разумеется, не в том смысле, что вера должна непременно опираться на неопровержимые доказательства. Все не так просто. Вновь и вновь возвращаясь к этой главной проблеме, он сам разъясняет свою позицию. На твоем месте я бы не стал докучать ему своими сомнениями. Ты только понапрасну тратишь его драгоценное время, которого ему отпущено уже не так много!..» Совет мужа открыл мне глаза, и я решилась во что бы то ни стало сама повидать юношу Ито. Я разузнала, что его можно посещать и слушать его речи трижды в месяц, по числам с восьмеркой… И вот двадцать восьмого числа прошлого месяца я разыскала «Хижину небесного завета» в Кавагути. Утром у меня были лекции в институте, поэтому я добралась только к двум часам…
По названию — «Хижина небесного завета» — я воображала бог знает что, поэтому была поражена, когда оказалось, что это всего лишь квартира в небольшом одноэтажном доме. Внутрь было не войти. Человек сорок мужчин и женщин толпились на подступах в узком проулке, напряженно вслушиваясь в голос, доносившийся из репродуктора. Долетавшие слова и в самом деле своим архаичным выговором напоминали речь древней старицы. Некоторое время я слушала, как вдруг ко мне обратился стоявший рядом господин: «Вы, я вижу, здесь в первый раз. Сегодня он заканчивает в два часа, поэтому вам стоит попытаться войти внутрь и обратиться к нему непосредственно…» Этот господин провел меня ко входу, и после некоторых усилий я смогла пробраться в дом.
Маленькая комната с отодвинутой перегородкой была набита людьми так, что яблоку упасть некуда. В задних рядах люди жались, сидя на полу, я еле протиснулась на освободившееся место. В глубине под домашней божницей сидел некто, по виду мужчина, но одетый в алое женское кимоно, подвязанное алым кушаком. Обращаясь к собравшимся, он старушечьим голосом изрекал старинные слова. Трудно было поверить, что это и есть двадцатитрехлетний Ито. Глаза провалились, рот старчески сморщился, только волосы были черные и подстрижены, как у юноши. Это было просто невероятно! Он говорил с каждым не дольше одной, самое большее трех минут. Выслушав, человек с взволнованным лицом отходил, уступая место следующему. Набившиеся в комнату люди затаив дыхание вслушивались в слова, обращенные к другим, как будто надеялись почерпнуть в них нечто важное для себя… Вдруг люди вокруг зашептали, обращаясь ко мне: «Ваша очередь!», я с трудом пробралась сквозь толпу и села перед человеком в алом наряде. Вот, приблизительно, что он сказал:
«Наконец-то пришла! А я уж заждалась… Ты была занята научной работой, усердие твое похвально… Счастливый ты человек, и муж у тебя замечательный… Сколько уже лет прошло, а ты ни разу не высказала мужу ни недовольства, ни жалобы, всю себя посвятила ему, стала ему опорой. И другим о своем муже дурного слова ни разу не молвила. Бог это одобряет. Какой все-таки у тебя прекрасный муж! Все силы отдает такой трудной науке — патологии, ради спасения людей… На весь мир прославился своими исследованиями, но не возгордился, помогает товарищам по работе, продолжает исследования… Не иначе Бог дал твоему мужу эту миссию… А ты незаметно ему помогаешь, поддерживаешь его, какие же вы оба счастливые!.. К тому же твой драгоценный супруг никогда не был стеснен в деньгах, это ли не счастье! Во всей Японии такой счастливой пары не сыскать!.. Одно нехорошо, такой счастливый брак скрываешь от своих родителей… Можешь сказать, не виновата, мол, они сами тебя изгнали из дома, но давай подумаем вместе. Разве могли родители поступить иначе?.. Поверь, они на тебя зла не держат. Когда тебе будет дарована прелестная дочка и сама ты станешь матерью, сразу поймешь чувства родителей. Они ждут не дождутся, когда ты принесешь им внуков. Разве можно держать их в неведении?.. До следующего раза обдумай все это хорошенько. Буду тебя ждать. А теперь прощай…»
Уступив свое место следующему, я выскочила на улицу. Мне было так страшно, что я решила поскорее забыть все, что со мной произошло, и ничего не стала рассказывать мужу. Слова, обращенные ко мне странным существом в алом наряде, слишком соответствовали действительности и именно потому казались чем-то невероятным. Шло время, но меня продолжали терзать вопросы. Неужели это странное существо и есть юноша Ито? Правда ли, что его устами говорит дух Мики Накаяма, а сам Ито — только медиум, поэтому, когда дух старицы начинает говорить, он так странно преображается… Восьмого числа этого месяца я решила вновь отправиться туда. Это был рабочий день, я взяла отгул и пришла в «Хижину небесного завета» в половине десятого. Я слышала, что беседы начинаются в десять, но в тот день собралось много людей, пришедших накануне из дальних мест и прождавших всю ночь, поэтому беседа началась с девяти… Я сразу же прошла в гостиную, там уже было человек двадцать, внимавших поучение. Я попросила о личной беседе, и меня усадили поближе, слева от человека в алом кимоно. Я была рада, что со своего места могу, не вставая, наблюдать за происходящим. Сидевшая справа от меня женщина записывала имена собравшихся и, видимо, выполняла роль помощницы… Между тем уже набралось человек сорок. И тут вдруг… тот, что был в алом кимоно, со словами: «А вот и ты! — взял меня за руку и заговорил ласково: — На любое изыскание потребно время, а потому торопиться и тужиться не след. Уймись! В прошлый раз увещала я тебя сообщить родителям о счастье твоем семейном, но ты не вняла. А о сегодняшней нашей беседе всенепременно супругу расскажи. На душе полегчает. Изгнали тебя из семьи не потому, что ты дурная. Дурен — твой отец… Потому и изгнал… Ты невзлюбила учение Тэнри, не так ли? Однако небось и ведать не ведала, в чем истинного учения Тэнри суть. В больших религиозных организациях среди поставленных наверху завсегда найдутся люди, что не ведают божественной стези и не радеют укреплять дух свой в делах веры, все свои помыслы обращают они исключительно на попечение о сохранности уставов и установлений, личная выгода и власть развращают умы, постепенно разъедая изнутри… А ведь ты, еще прежде чем это произошло, прияла божественный дар… Чистым сердцам благословение на пользу… Вот оно как. А если б ты тогда и впрямь стала невесткой высокого церковного чина и прогнившие насквозь люди тебя б не отвергли, как пить дать, не прошло бы и года, слегла бы ты от телесной немочи. Понимаешь ли, что в то время твой супруг тебя спас? Задумывалась ли, почему он смог тебя спасти? А все потому, что Бог-Родитель воспринял истинность веры родителей твоих до скончания времен. И то, что ты родилась такой одаренной, и то, что ты повстречалась со столь прекрасным мужем, все благодаря тому, что Бог признал истинной веру родителей твоих. Посему надлежит тебе ныне исследовать, что из себя представляет подлинное учение Тэнри и кто я такая… Торопиться не след. Твоя главная миссия, как и прежде, служить опорой мужу, помогая ему завершить его научные изыскания. А к тому, что тебе предстоит исследовать, отнесись как к развлечению, как к игре… И ко мне приходи всегда веселой, будто для развлечения. Все усвоила? Прощай».