Так вот, ее либидо могло и дальше скакать вверх и вниз при виде Фалона Ван Иера. Но если честно, Шанель охватывала дрожь при мысли о том, как сильно он ее желает. Нельзя идти на такой риск, особенно тогда, когда он признал, что может не сдержать себя, может не быть таким ласковым и нежным, как хотел бы. Это совершенно противоречило его заверениям, что он не причинит ей вреда. И он явно слишком походил на воина.
Ей не следовало сюда приходить и допускать, чтобы дело зашло так далеко. Но как же теперь быть? Конечно, уходить, но без безобразных сцен. Причем нет никакой уверенности, что он сейчас позволит ей уйти. Поэтому нужно его как-то обмануть. Например, чтобы он закрыл глаза, а она незаметно исчезла… Это легче сказать, чем сделать, тем более что он все еще держит ее.
И тут Шанель пришло в голову, что можно сыграть на своем страхе, который он уже заметил.
— Знаешь, Фалон, мы должны немного подождать, пока ты не перестанешь быть таким… пылким.
— Ты шутишь? — вздохнул он.
— Ну хорошо, тогда сделаем по-другому. Закрой глаза и не прикасайся ко мне. Я разденусь сама, чтобы ты своими неловкими руками не порвал мне одежду. Когда я закончу, ты все равно не смотри. Это может тебя еще больше возбудить, а если ты хочешь, чтобы я осталась жива, тебе не стоит возбуждаться сильнее, чем сейчас.
— Ты все еще думаешь, что я могу причинить тебе вред?
— Не нарочно.
— Я не хочу, чтобы ты боялась меня, женщина.
— Тогда давай сделаем, как я предлагаю, хорошо? Начнем с того, что ты закроешь глаза.
Фалон подчинился и присел на корточки, но на его лице были написаны нетерпение и досада.
— Лучше бы я порвал…
— Так не годится.
— Тогда поспеши, женщина.
Это был прекрасный совет. Она немедленно стала пятиться от него, но, не преодолев и метра, остановилась, услышав приказ:
— Говори со мной, женщина. Не давай мне думать о том, что ты делаешь.
Проклятие! Однако, пожалуй, это не такая уж и плохая идея. Может быть, удастся заболтать его и выскользнуть отсюда.
— Хорошо, — сказала Шанель. — Но ты должен по-прежнему держать глаза закрытыми.
— Должен? Мне не нравится твоя привычка командовать, женщина.
Несмотря на это ворчание, мужчина по-прежнему слушался ее.
«Как будто ему нужно занести протест в протокол», — подумала Шанель.
— Я не осмеливаюсь командовать тобой, Фалон, — сказала она, чтобы его успокоить. — Я только предлагаю. «Особенно когда имеешь дело с такой громадиной», подумала она со смешанным чувством изумления и опаски. Преодолев еще полметра, Шанель заговорила чуть громче, чтобы Фалон не заметил ее передвижений. — Давай поговорим о наших именах и о том, почему ты ни разу не назвал меня по имени. Ты ведь знаешь, как меня зовут, не так ли?
— Знаю! — фыркнул он. — Совсем неподходящее имя для женщины.
Еще полметра в сторону от груды мехов.
— Это верно, поэтому, хотя моей маме оно нравится, отец никогда его не употребляет. Меня так зовут друзья, а ты, ты можешь называть меня как хочешь.
— Я хочу называть тебя своей.
Фалон сказал это просто, но с чувством, и его слова поразили Шанель прямо в сердце. Совсем недавно она тоже хотела, чтобы он смог так ее называть. А что, если он действительно не причинит ей вреда? Что, если из-за пустых страхов она упустит свое счастье?
Проклятие, из-за стремления к нему она снова закрывает глаза на очевидные вещи! Этот человек может раздавить ее голыми руками, а его чувства совершенно неистовы. В этом отношении он совсем непохож на воина.
— У тебя очень сильное чувство собственника. — Шанель отползла еще чуть дальше и встала на ноги. — В большинстве миров такое поведение считается старомодным. Я забыла — с какой ты планеты?
— Я об этом не говорил. Разве важно, откуда я?
— Нет. — Она уже была вне его досягаемости. — Главное, что не отсюда.
Шанель повернулась и побежала. И тут же, вскрикнув, остановилась, не успев добраться до передней части палатки: Фалон схватил ее сзади за волосы.
— Куда ты собралась, женщина?
В его голосе не было злобы. Все-таки нужно было попробовать договориться! А теперь ее сердце колотилось от страха. Звезды, как же она боится конфликтов!
— Я… я передумала, Фалон.
В ответ он обнял Шанель за талию, поднял и перенес обратно на звериные шкуры. Ее испуг перешел в панику.
— Ты слышишь меня? — закричала Шанель.
— Конечно, — ответил Фалон. — Но я — то не передумал, так что лучше передумай еще раз. Ты хотела меня. Ты выбрала меня, женщина.
— Да, пока ты не начал вести себя как воин. И ты был слишком эмоционален. Ты слишком большой, чтобы быть таким пылким!
— И это тебя испугало?
— Ты смеешься надо мной? Я очень боюсь, Фалон Ван Иер. У меня сейчас начнется истерика. Дай мне встать!
Он медленно покачал головой.
— Мне очень жаль, что ты боишься, керима, но я уже сказал, что не причиню тебе вреда. И сейчас докажу это на деле.
— Подожди!
Благодаря некоторым особенностям кистранской одежды Шанель больше ничего не успела сказать. Эта одежда была сконструирована так, чтобы ее можно было быстро и легко снять. Там потянуть, здесь нажать — и одежда сама спадает с тела. Но, пожалуй, еще никогда это не происходило так быстро, как сейчас, в руках Фалона. Потом одна его рука прикрыла ей рот, а другая начала исследовать форму и податливость грудей. Шанель не могла его остановить. Однако прошло совсем немного времени… и она почувствовала, что уже едва ли и хочет останавливать.
Он действительно не причинил ей вреда. Единственным проявлением неистовства были поцелуи, которые пробуждали в ней те же сильные ощущения, что и в самом начале. И почему она так испугалась? Он и впрямь доказывал на деле, что бояться нечего. Страхи Шанель улеглись, ее тело начало испытывать наслаждение.
Трудно было представить, что Фалон так быстро сможет добиться, чтобы она вновь захотела его, действительно захотела. У нее вновь затеплилась надежда, что именно этот мужчина станет ее другом жизни. Страх все же оставался где-то внутри, но его заслонила собой страсть, испытываемая ею впервые в жизни. Шанель чувствовала, что Фалон изучает ее тело, и от этого желание переполняло ее.
Звезды, она начала стонать, правда, не только от наслаждения. У него слишком сильные руки, а он хочет потрогать ее везде. Хотя, пожалуй, абсолютно все ласки доставляют ей удовольствие. Она и не знала, что некоторые участки ее тела могут быть такими чувствительными! От прикосновения губ Фалона по телу разливалось приятное тепло.
От застенчивости и робости не осталось и следа. Исчезли вообще любые мысли, осталась лишь трепещущая от страсти, не способная рассуждать марионетка, готовая исполнить малейший каприз мужчины. Даже его неосторожность больше не пугала — Шанель сама чувствовала желание сильнее сжать его в объятиях, даже укусить, чтобы погасить бушевавший внутри огонь, наконец она стала умолять его взять ее.