Как всегда, ее друг жизни отсутствовал, прилагая усилия для того, чтобы в его городе дела шли гладко. Он начал переговоры с послом Липком, ведя их по телекому, давно уже установленному за пределами Ка-аля. Каждый день он тратил на эти дискуссии несколько часов и кое о чем договорился. Катратерцы могли покупать золото, и Фалон даже не спрашивал, что он получит взамен. Неясным оставалось только, как передавать это золото катратерцам без того, чтобы они появлялись на территории Ба-Хар-ана. Но Шанель не сомневалась, что решение будет найдено.
Она нашла для себя достаточно дел, чтобы быть занятой целый день. В доме ее отца под защитой Чал-лена постоянно находились по меньшей мере с десяток вдов и сирот, которыми занимался брат ее дедушки Лоуден. В Ка-але существовал специальный дом для вдов и сирот, и Шанель взяла шефство над его обитателями. Когда рабыня, бывшая старшей над всеми невольниками в доме, получив свободу, решила вернуться на родину, не оказалось никого, кто бы мог занять ее место. Поэтому Шанель пришлось самой контролировать слуг, постепенно подготавливая одну из женщин к роли управляющей. Она также взяла на себя задачу объяснить этим только что получившим свободу людям их права, по ходу дела узнавая и свои собственные. Конечно, ей приходилось иногда обсуждать все это с Фалоном, но такие беседы доставляли Шанель удовольствие, поскольку с каждым днем они становились все ближе друг другу.
И, наконец, был Древан, слишком серьезный для своих четырнадцати лет. У него не было нормального детства, он не знал таких простых вещей, как детские игры и забавы. О мальчике заботились рабы, и, вероятно, от них он знал о других странах больше, чем большинство жителей планеты. Однако в его образовании были серьезные пробелы. Воинскому искусству Древан совершенно не был обучен. Вместе с тем он оказался очень сообразительным и любознательным мальчиком, и Шанель потратила много времени, отвечая на его вопросы. Заодно она разобралась в его настроениях.
Насколько могла понять Шанель, к своей матери он не испытывал вообще никаких чувств. Он просто не обращал на нее внимания, впрочем, как и она на него. Что касается Фалона и Джаделла, то Древан сомневался, что они его родственники. Узнав об этом, Шанель едва не заплакала. Однако он любил Димона, поскольку тот в какой-то степени заботился о нем и, в частности, положил конец избиениям, которым подвергала его Аурелет. Тем не менее Димон согласился с нежеланием своей подруги жизни обучать Древана воинскому искусству. Шанель решила это изменить.
Каждый день она проводила с мальчиком несколько часов, стараясь узнать его получше. Аурелет пока не возражала, а может быть, Фалон сказал ей, чтобы она не вмешивалась. Так или иначе, Шанель наслаждалась обществом Древана. Ей нужно было многое узнать о Ка-але, а ему — о мире.
В это утро Шанель отправилась в гигантскую кладовую, чтобы посмотреть, какие припасы надо пополнить у городских торговцев, и взяла с собой Древана. Он обратил внимание на ее новый наряд, который уже не казался ей таким странным. Звезды, если бы отец мог увидеть ее в этих браках, его хватил бы удар! Единственное, чем были плохи штаны, — это тем, что при них возникало желание надеть меч.
Именно с этого Шанель начала разговор со своим другом.
— Ты бы хотел носить меч, Древан?
— Никто не учил меня, как с ним обращаться.
— Хочешь, я тебя научу? Пряча взгляд, Древан покраснел.
— Лучше вообще не учиться, чем сражаться как женщина.
Шанель с трудом удержалась от смеха.
— На самом деле я не умею сражаться так, как, скажем, твоя мать. Меня учил воин, и он знал только один способ.
Глаза Древана расширились от восторга.
— Ты можешь биться как воин?
— Именно так.
— Но у тебя нет такой силы, — заметил он.
— Надеюсь, что нет, — улыбнулась Шанель. — Хотя я вполне могу заставить любого воина немного попотеть. Моя задача не в том, чтобы скрестить мечи с воином, а чтобы его сразить. Ты понял мою мысль?
— Тогда почему ты не стала драться с Аурелет?
— Потому что Фалон мне запретил это. — Шанель пожала плечами. — Ты же знаешь, какие бывают воины, они чересчур заботятся о своей собственности.
— А он знает о твоем умении?
— Не думаю, что это имело бы значение, Древан. Но он, конечно, узнает, если я начну тебя обучать. Так как? Ты хочешь учиться?
— Неужели я в самом деле…
— О, я вовсе не удивляюсь, что вы снова вместе, — раздался у них за спиной голос, который Шанель уже стала ненавидеть. — Одного ублюдка постоянно тянет к другому, не так ли?
— Я не знаю, — ответила Шанель, повернувшись к Аурелет. — Но тебя, очевидно, тянет. Аурелет нахмурила брови.
— Если это оскорбление…
— Конечно. Ты что же думала, что только ты можешь их раздавать?
— И ты, трусливая женщина, отказавшаяся от вызова, смеешь так говорить? Шанель усмехнулась.
— Почему бы тебе не уйти, пока у меня не появилось искушение себя преодолеть?
Аурелет проигнорировала ее слова.
— Ты учишь это посетительское отродье женской работе? — со злобой сказала она, едва взглянув на своего сына. — Прекрасно. Это все, на что он способен.
— Ты так считаешь? Но ведь ты его совсем не знаешь?
— Я знаю, что он ничего не стоит…
— Если ты пришла только за этим, убирайся отсюда! — не выдержав, сказала Шанель. Аурелет побагровела от гнева.
— Моим братом ты прикрываешь свою трусость. Ты боишься его ослушаться, боишься драться со мной. Есть ли вообще что-нибудь, чего ты не боишься, или ты такая же, как то презренное создание, которое произвело тебя на свет?
— Ну все! — прорычала Шанель. — Встретимся через десять минут на заднем дворе, Аурелет. Теперь твой вызов принят.
Шанель вышла из кладовой и направилась прямо в свои комнаты за мечом. Она даже не стала надевать перевязь, крепко сжав меч в своих руках. Шанель была взбешена, и пути назад не было.
Конечно, стоило бы успокоиться и взвесить все последствия — в основном реакцию ее друга жизни. Но нет, слишком поздно. Вызов принят, и черт с ними, с последствиями.
Шанель все же прикинула, не стоит ли вызвать Марту и попросить ее следить за боем на тот случай, если Аурелет ее ранит и оставит истекать кровью. С минуту она смотрела на блок компьютерной связи, лежавший рядом с пустыми ножнами, и гадала, что делать. Но все же в конце концов решила отказаться от этой мысли. Марта могла информировать Тедру еще до начала поединка, и Шанель скорее всего транспортировали бы оттуда, а бой вообще бы не состоялся.
Но теперь Шанель не намерена избегать поединка. И хотя она всегда ненавидела конфликты, и это отношение не изменилось, однако она была уже по горло сыта злобными нападками этой женщины. Шанель хотела одного: чтобы Аурелет оставила ее в покое, но это было возможно только при условии, что она выиграет вызов, если, конечно, сможет. Нет, нельзя начинать поединок без уверенности в победе. Для боя на мечах это последнее дело.