— Очень может быть, но поверьте, у нее огромная сила воли. Я умолял ее сказать хоть одно слово; голос мог бы навести меня на открытие болезни; она только медленно покачала головой, ни разу не взглянув в мою сторону. Я все-таки пропишу ей успокоительное, которое лучше бы принять сейчас же, завтра поутру я снова заеду к вам.

Клемент пошел к матери. Добрая старушка всегда была готова сочувствовать сыну. Она вышла ему навстречу из комнаты Маргариты.

— Все по-прежнему? — спросил молодой человек.

— Да, все то же. Не хочешь ли ты взглянуть на нее?

— Если можно.

Миссис Остин провела сына в соседнюю комнату.

Маргарита лежала на постели, совсем одетая, в мокром платье, как вернулась. Печальное, безжизненное выражение ее лица болезненно подействовало на Клемента. Он начал бояться за ее рассудок.

Он присел на стул подле постели и стал внимательно следить за больной; мать стояла подле, встревоженная не менее его.

Рука Маргариты свисла с постели, словно мертвая. Клемент взял эту маленькую ручку в свою; к его удивлению, она не горела лихорадочным жаром, а была холодна как лед.

— Маргарита, — сказал он тихим, убедительным голосом, — вы знаете, как я вас любил, как я вас люблю. Вы знаете, что мое счастье неразрывно связано с вашей судьбой; надеюсь, что вы не откажете поделиться своим горем с человеком, который имеет полное право разделить его. Вы не будете так жестоки, чтоб отказать мне в моей просьбе. Подумайте, как мучит меня ваше молчание.

Карие глаза ее остановились на Клементе.

— Пожалейте меня, — произнесла девушка каким-то хриплым, не своим голосом, — сжальтесь надо мной; сожаление людей и милосердие Божие — вот что мне нужно теперь. Сжальтесь надо мной, Клемент, и оставьте меня до завтра; завтра я поговорю с вами.

— И вы расскажете все, что случилось с вами?

— Я поговорю с вами завтра, — повторила Маргарита, неподвижно глядя на молодого человека. — Оставьте меня теперь; оставьте меня, или я убегу из этой комнаты, из этого дома. Я сойду с ума, если вы не оставите меня!

— Я ухожу, Маргарита, — сказал он, опечаленный и оскорбленный странным ее обращением, — но ухожу с невыносимым горем в душе. Я не думал, чтобы вы так скоро оттолкнули меня, не захотели моего сочувствия.

— Я переговорю с вами завтра, — в третий раз повторила Маргарита.

Она говорила как-то странно, будто по заученному, не своими словами.

Клемент посмотрел на нее еще с минуту, но лицо ее было бесчувственно и неподвижно; он медленно вышел из комнаты.

— Я поручаю ее вам, матушка, — сказал Клемент. — Я знаю, что она и вам дорога. Да поможет нам Господь Бог перенести это испытание.

IX
Разрыв

Маргарита согласилась принять лекарство, прописанное ей доктором, но сделала это только из уважения к миссис Остин, потому что она, казалось, сама не сознавала, для чего ей лекарство. Она была подобна лунатику, живущему в каком-то чудесном, мечтательном мире, нисколько не сознающему, что делается вокруг него.

Лекарство, которое мистер Винцент выдал за успокоительное, оказалось сильнейшей дозой опиума, и Маргарита через несколько минут заснула крепким сном.

Миссис Остин отправилась к Клементу, чтобы передать ему эту радостную весть.

— Я посижу с бедной Маргаритой до двух или трех часов, но ты иди спать, потому что все эти волнения тебя очень утомили.

— Нет, мама, я не чувствую усталости.

— Но ты для меня пойдешь отдохнуть. Посмотри, уже двенадцать часов.

— Да, я пойду в свою комнату, если вы этого желаете, — поспешно ответил Клемент. Но дело было в том, что его комната была ближе, чем гостиная к спальне его матери и Маргариты. Он ушел к себе, но и не думал ложиться спать. Он ходил по комнате, время от времени прокрадываясь в коридор послушать, что делается в комнате матери.

В третьем часу миссис Остин, открыв дверь в коридор, увидела сына.

— Она спит, мама? — спросил он.

— Да, и очень спокойно. Я сама иду теперь спать и тебя прошу сделать то же, Клем.

— Хорошо, мама.

Клемент вернулся в свою комнату. Он надеялся, что сон принесет спокойствие Маргарите. Он лег и тотчас заснул, ибо действительно был совершенно утомлен усталостью и беспокойством. Ему приснилось много страшных, фантастических снов, но последний из них заставил его в испуге вскочить с постели. Он видел Маргариту в модслейском парке в светлую лунную ночь под руку с мертвецом. Он открыл глаза; утро было светлое, холодное. Клемент быстро оделся, вышел из комнаты без четверти восемь и поспешил в комнату матери, чтобы узнать о Маргарите, но напрасно он стучал в дверь: никто ему не отворял. Заметив, что она не заперта, он тихонько ее толкнул и услышал ровное дыхание матери.

— Она спит, бедная. Я не побеспокою ее, ей нужен отдых после вчерашнего дня.

Он тихонько притворил дверь и отправился в гостиную. Там уже пылал огонь в камине, и слуга накрывал завтрак; но Клемент не обратил на это внимания и быстро подошел к окну, у которого сидела Маргарита в утреннем платье и шали. Подле на стуле лежала ее шляпка.

— Маргарита, милая Маргарита, зачем вы поднялись так рано?

Девушка медленно встала и пристально взглянула на милого ей человека. Лицо ее было очень задумчиво, бледно, губы дрожали.

— Я довольно отдохнула, — сказала она едва слышно. — Я встала рано, потому что… потому что я сейчас уезжаю.

Она судорожно сжала руки и не спускала глаз с Клемента, но взгляд этот дышал решимостью.

— Вы уезжаете, Маргарита, — воскликнул Клемент, — уезжаете… сегодня… утром!

— Да, с девятичасовым поездом.

— Вы с ума сошли, Маргарита!

— Нет, — тихо ответила молодая девушка, — я не сошла с ума, и это-то самое удивительное. Я уезжаю, Клемент; извините, мистер Остин. Я хотела уехать, не повидав вас, а думала написать вам…

— Как, Маргарита? — вскрикнул Клемент. — Если не вы, так я сошел с ума. Или все это сон?

— Нет, это не сон, мистер Остин; мое письмо сказало бы вам всю правду; я уезжаю, потому что никогда не смогу быть вашей женой.

— Вы не сможете быть моей женой, почему?

— Я не могу сказать.

— Нет, вы скажете, — воскликнул Клемент вне себя, — я хочу знать причину; я не допущу, чтобы какая-нибудь фантастическая преграда возникла между нами. Это какая-нибудь женская фантазия, которая рассеется от искреннего объяснения. Маргарита, радость моя, неужели ты думаешь, что я расстанусь с тобой так легко? Неужели ты так мало меня знаешь? Моя любовь сильнее, чем ты думаешь, Мэгги, и ты не можешь так легко отказаться от слова, данного мне. Ты мне дала права на себя, обещав быть моей женой, и я не откажусь ни за что от этих прав.