– Я буду смел и груб с миллионершами, лишь дайте только волю, мужики, – вновь не удержался от цитирования Высоцкого Славка.
На этот раз помощь к Константину пришла с противоположной, если иметь в виду конец лавки, стороны. Минька, сам изрядный любитель похохмить, неожиданно для самого себя обнаружил, что этот экскурс галопом по Европам чертовски интересен. Тем более с учетом того диковинного обстоятельства, что все присутствующие здесь, включая его самого, являются – как это ни дико звучало – современниками и крестовых походов, самых что ни на есть настоящих, и короля Людовика Святого, который сейчас будет вроде как помладше самого Миньки. Этот вопрос почему-то больше всего его заинтересовал, и он, одернув Славку за рукав, тут же сам обратился к Константину:
– А этому Людовику Святому сколько сейчас лет?
– Года два-три, – быстро прикинул в уме преподаватель истории. – На престол же он взойдет в двенадцатилетнем возрасте.
– Салага, – презрительно протянул Минька и, довольный, откинулся на резную спинку лавки.
Славка сдержанно фыркнул, но новоявленный лектор, не обращая на это внимания, устремился дальше:
– В Германии пока еще существует так называемая Священная Римская империя. Что-то типа союза мелких немецких графов, герцогов, баронов и даже королей под началом одного императора. Им уже пять лет является Фридрих Второй – весьма молодой и энергичный. Царствовать он будет аж до середины этого века. В вопросах религии вольнодумец, по характеру – приветлив, лукав, любезен, ум – гибкий, но может быть твердым и жестоким. Сейчас он только начинает разворачиваться. На престол его избрали в семнадцать лет, стало быть, сейчас ему двадцать два года. В Англии тоже бардак. Год назад, как раз в мае, король Иоанн Первый Безземельный, родной брат Ричарда Львиное Сердце, подписал Великую хартию вольностей, которую ему подсунули бароны. Хартии и раньше издавались английскими королями, но были чем-то вроде большевистских декретов – туманные обещания в общей форме, а эта первой точно определила все условия, нормы и обязательства короля перед народом, но главным образом перед знатью. Считается, что именно с этого года и начался знаменитый английский парламентаризм. Правда, он ее тут же отменил где-то к концу лета и начал опять войну со своими баронами. Почуяв запах жареного и желая наконец стать королем, в мае этого года в Англии высаживается французский принц Людовик – будущий король Франции Людовик Восьмой.
– Наверное, уже высадился, – задумчиво произнес Славка.
– Возможно, – не стал с ним спорить Константин. – Если бы Иоанн еще чуточку пожил, то Людовик, скорее всего, так и стал бы английским королем, но осенью он умрет, и тогда на престол тут же изберут его малолетнего сына Генриха Третьего, который...
– А ему сколько сейчас лет? – вновь осведомился Минька.
– Десять, – отозвался Константин и продолжил: – Рулить он будет очень долго и умрет где-то аж в тысяча двести семидесятом году. Точную дату не помню, но люфт не больше чем два-три года [41] . У шотландцев, извечных врагов англичан, к власти скоро придет династия Брюсов [42] . В Испании сам черт ногу сломит. Если быть кратким, то христиане грызутся с мусульманами и долбят их во всех направлениях. Королевств у них масса, но основных всего три. Это Португальское на юго-западе, а также весьма воинственное Арагонское, где у руля совсем юный Хайме Первый.
– Юный – это сколько ему? – вновь не утерпел Минька.
– Достал ты меня, – прошипел Славка, но Константин, улыбаясь, тем не менее удовлетворил любопытного слушателя:
– На престол он сел три года назад, в восемь лет, стало быть, сейчас ему одиннадцать.
– Моложе меня, – выдохнул Минька и блаженно растекся по лавке, поглядывая на Славку с чувством превосходства, словно это он король то ли Англии, то ли Франции, то ли Арагона.
– Его великие дела еще впереди. У руля еще одного королевства – Кастильского – король Фердинанд Святой. Правда, святым он станет позже, после своей смерти, где-то в середине века.
Тут же прикинув, что раз человек умрет еще не скоро, то сейчас он достаточно молод, Минька опять встрял с тем же вопросом:
– А ему сейчас сколько?
– Где-то... – Константин быстренько проделал в уме необходимые вычисления и не без злорадства выдал на-гора результат, который явно поумерил неожиданный интерес Миньки к возрастным данным королей. – Тридцать восемь – тридцать девять.
Славка сочувственно покосился на Миньку, но, против обыкновения, не стал ничего говорить.
– Остальные королевства более мелкие, считать их не будем. На севере, в Швеции, владычествует король Канут Эриксон. Умрет через шесть лет. Известен тем, что основал новую столицу – современный Стокгольм. Это после того, как наши братья-славяне сожгут предыдущую – Сигтуну. В Норвегии постоянные смуты. У наших соседей на западе тоже кровушка рекой хлещет. В Болгарии королем Борис, но его через два года свергнет Иван-Асень Второй. В Сербии уже давно рулит великий жупан...
– Как-как вы сказали, княже? – переспросил мигом оживившийся Славка.
– Жупан, – повторил Константин.
– Ишь как созвучно, – крутанул Славка головой и осведомился: – А его там не подкалывают насчет звания?
– Вряд ли. Тем более что та часть тела, из которой растут ноги, у сербов называется совсем иначе, – заметил Константин и продолжил: – Впрочем, в жупанах ему осталось ходить недолго – всего год. Следующим летом папский легат увенчает его короной. Так что звание он свое поменяет. Так сказать, переквалифицируется в короли.
– Ага, значит, все-таки подкалывали, раз поменял его так быстро, – сделал глубокомысленный вывод Славка.
– Его родной брат Растко ушел в монахи под именем Саввы. Это отец национальной сербской церкви. Через пять лет константинопольский патриарх признает ее автокефальной, то есть независимой, а Савва будет ее первым архиепископом. Впоследствии его признают святым, так же как и первого короля Стефана.
В Польше тоже смуты. Короля нет вообще, но зато куча князей: в Силезии, Мазовии, Сандомире и так далее. Идет жуткая грызня за власть между внуками Болеслава Третьего Кривоустого. Там тебе и Лешко Белый, и Мешко Черный, и Владислав Ласконогий, и Генрих Бородатый, и прочая, прочая, прочая. На Краковском престоле – он у них самый важный, типа нашего Киева – сейчас сидит как раз один из них, Лешко Первый по прозвищу Белый.
– Ну и затейники эти пшеки, – покрутил головой Славка. – Надо ж до такого додуматься – черные мешки, белые лешие.
– У каждой страны свои имена, которые кажутся порою чудными другим. У чехов сейчас достаточно сильное государство. Во главе король Пржемысл Отокар Первый. На востоке процветает Румский султанат, но это будет длиться недолго.