– Ну, может, до ветру ночью выходил?
– Нет, не было такого.
– Тогда держи ухо востро. Может, воришки комнату хотели обнести, а может – и похуже, наши лесные знакомцы.
– Откуда они тут?
– Может, и не они, таких шаек запросто будет несколько; коли покровитель богат или властен, что почти одно и то же.
– Не бери в голову, случайность.
Но я видел, что Петр озабочен.
В молчании позавтракали плотно: чтобы не терять в дороге времени на еду, купили пирог с рыбой и оседлали коней.
Уже покинув Великие Луки, в пути решили изменить план и двигаться не через Вязьму и Можайск, а через Ржев и Волок Ламский. Бывать в тех местах приходилось когда-то и мне, и Петру – дорога знакомая. Так и сделали, через пять дней благополучно прибыв в Ржев – небольшой пыльный городишко с деревянными стенами.
Решили отдохнуть здесь хотя бы день, потому как кони устали от ежедневной скачки, да и сами мы утомились.
Проснулись поздно, когда в городе уже вовсю кипела жизнь – на торгу шла бойкая торговля, по улицам сновали квасники и торговцы пирогами, скрипели осями телег крестьянские возы.
Мы спустились в трапезную. Заказали толстому и бородатому хозяину обильный завтрак – даже, пожалуй, обед. Принесший кушанья мальчишка ненароком обронил:
– Спрашивали про вас.
Кусок чуть не застрял у меня в горле.
– Почему решил, что про нас?
– Расспрашивали про двоих, очень точно одежду вашу описали.
Мы с Петром переглянулись.
– Кто спрашивал?
– Про то мне неведомо. Человечишка какой-то невзрачный, медяки обслуге давал – коли появятся, сбитенщику Митрохе на торгу сразу обсказать.
А мальчонка не так и наивен. Петр запустил руку в кошель и одарил мальчишку серебряной монетой.
– Коль услышишь или увидишь чего – скажи.
Какое-то время ели молча; я даже не чувствовал вкуса жареной курицы. Когда дошла очередь до рыбных расстегаев, Петр промолвил:
– Похоже, ты, брат Юрий, был прав в своих подозрениях. За нами следят и, по-моему, очень не хотят, чтобы мы вернулись в Москву.
– В этом наши мысли сходятся.
– Может быть, купить свежих коней, а этих сбыть хозяину да и тронуться сразу в путь?
Я поразмышлял.
– Нет, Петр. Уж коли есть сбитенщик Митроха, то есть и кто-то старший, и воины найдутся; скорее всего, на дороге засада будет. Сам подумай – другим путем к Москве добираемся, ан нет – и здесь нас ищут, обкладывают, как волков флажками.
– Что предлагаешь?
– Пусть мальчишка еще монетку заработает, только не от нас, а от сбитенщика. А мы посмотрим, куда сбитенщик побежит, надо же выяснить – кто за всем этим стоит. Если получится – здесь, во Ржеве, головку ихнюю прихлопнуть надо, иначе до Москвы нам добраться не дадут.
– Легко сказать – проследить да прихлопнуть. Как бы нас самих не прихлопнули. Темное какое-то задание получается.
Я жестом подозвал мальчишку, поручил сбегать на торг и сказать сбитенщику, что мы появились на постоялом дворе. Парень не удивился, только сказал, что чуть попозже, сейчас посетителей много, хозяин и осерчать может.
Мы не спеша трапезничали, поглядывая за мальчишкой. Вот он поговорил с хозяином и направился к выходу. Наказав Петру ждать в комнате, я направился за пареньком. Тот шустро прошел по улице и на торгу нашел сбитенщика, о чем-то поговорил. Митроха кинул парню медяху и сразу ушел с торга. Отпустив его на приличное расстояние, я двинулся вслед за ним. Шли недолго, да ведь и город невелик.
Подойдя к двухэтажному дому, сбитенщик постучал в ворота, прошел через отворившуюся калитку. Остановив прохожего, я поинтересовался:
– А кто в этом доме живет? Не купец ли первой гильдии Анкудинов?
И получил ответ:
– Нет, купца такого не знаю, живет здесь уважаемый человек – государев целовальник Иван Сирота. – О как! Целовальник, значит?
Поблагодарив прохожего, я вернулся на постоялый двор, рассказал обо всем Петру.
– Целовальник – слуга государев, поставлен, чтобы следить за торговлей казенными товарами, да вишь ты – не только за товарами. Ужель продался кому? Кабы поручение государя было – сбитенщик к воеводе али наместнику подался. Эх, как бы узнать, что он злоумышляет?!
– Вечером попробую узнать.
– Это как же?
– Как уж получится.
Дождавшись вечера, я оделся в темную одежду и направился к уже знакомому дому. Саблю оставил дома, взял только нож. Перед выходом попрыгал – не бренчит ли, не стучит ли чего? Петр понимающе улыбнулся:
– Не во двор ли забраться хочешь?
– Не исключаю.
– Спаси тебя Господь.
Вот и дом. Сквозь ставни пробивается тусклый свет. Я прошел сквозь бревенчатый забор, приник к стене, и тут из-за угла вышел сторож с колотушкой. Пришлось, чтобы не быть обнаруженным, пройти сквозь стену внутрь дома. На мое счастье, я попал в пустую комнату. В смежной слышались мужские голоса. Тихонько прокравшись к двери, я замер и прислушался.
Разговор шел о торговле стеклом, упоминалось Измайлово. Мне это было пока не интересно. Собеседник хозяина ушел, но почти сразу слуга доложил:
– Хозяин, тут давешний человек тебя спрашивает.
– Зови, дурень!
Надо послушать. Вошедший поздоровался и после обязательных вопросов о здоровье хозяина и семьи перешел к делу.
– Нашел?
– Сбитенщик сообщил, что двое похожих по описанию остановились на постоялом дворе у толстого Игната.
– Это в Сапожном переулке?
– Истинно так.
– Когда уезжать будут?
– Про то не знаю, но у коней бока впали; дней несколько пробудут, видно, коням отдых нужен.
– И то правда, от самой Ливонии без передышки скачут. Никак их догнать не удается. Надо здесь, в городе, дело решить.
– Так ведь добром не отдадут.
– А зачем тебе их спрашивать? Возьми силой. Люди у тебя есть?
– Найдутся, есть четверка на все готовых.
– Только быстро и чтобы никаких следов, пусть все выглядит так, как будто тати напали: деньги пусть заберут, вещи дорогие.
Умен, гаденыш. В мое время бы сказали – инсценированное ограбление.
– Держи деньги.
Звякнул кошель с монетами. Нет, это точно не от государя московского исходит, тот своему целовальнику деньги ночью передавать не будет. На душе стало легче.
– Как бумага будет у тебя – сразу ко мне, при себе не держи. Не ровен час – найдут, тогда – на дыбу и повесят, как подлого изменщика.