Еще днем я заметил со стены, что одеты литвины разнообразно, и я в своей одежде не буду выглядеть белой вороной. Так я и гулял смело по чужому лагерю, прикидывая, где и сколько народу, есть ли пушки. Около одного из шатров слышался разговор. Я подошел поближе и прислушался.
– Ров глубокий у них.
– Значит, копать глубже надо.
– Сегодня ночью и начнем.
Люди стали выходить из шатра, и, чтобы не навлечь на себя подозрений, я отошел. Интересно, что они собрались копать? Надо брать «языка» да допросить с пристрастием. И желательно не рядового – что он может знать?
Покручусь у шатра, авось и выгорит. Я улегся на землю недалеко от шатра, изображая спящего, внимательно поглядывая из-под руки. Вот из шатра выскользнула тень и направилась к реке. То, что мне надо. На начальника воин не похож – у тех походка вальяжная, но и не из простых. Чего простому гайдуку в шатре отираться?
Крадучись, я направился за ним. Идущий впереди человек подошел к одному из костров, переговорил с воинами, направился дальше. Вот и лагерь скоро кончится – куда же он?
На берегу человек остановился, к нему тотчас же подбежал дозорный. Короткий разговор, и он пошел вдоль реки.
Надо брать! Место удобное, лагерь уже далеко, темно. Я бросился вдогонку, догнав, подпрыгнул и всем своим весом ударил его в спину. На несколько минут человек лишился чувств и упал. У меня от удара заныл бок. Как не вовремя! Заранее приготовленным ремешком я связал ему руки и заткнул рот полой его же кафтана. Человек лежал в отключке.
Сбегав к реке, я набрал пригоршню воды и плеснул ему в лицо. Человек вздрогнул, пришел в себя; глаза его открылись, и он удивленно уставился на меня. Я поднес к его лицу нож.
– Я не гайдук, я рязанец. Ты меня понимаешь?
Человек кивнул.
– Если не будешь орать, я уберу кляп изо рта. Но стоит тебе только вякнуть, как ты умрешь. Уяснил? Будешь вести себя тихо?
Человек снова кивнул. Я вытащил изо рта полу его же кафтана.
– Ты кто таков?
– Я не воин, нет. Я инженер из Кракова.
– Тогда какого черта ты здесь делаешь?
– Мое дело – руководить подкопами.
– Какими еще подкопами?
– Меня наняли подкопы делать под городские стены, чтобы порох заложить и стены взорвать.
– Порох где?
– В обозе, четыре подводы.
Это хорошо, что он не воин, какие-никакие секреты или будущие злоумышления знает. Надо бы его в город, пусть с ним воевода поговорит. Но как это осуществить?
– Поднимайся.
Инженер неловко поднялся; все-таки это непросто сделать со связанными руками.
– Иди к городу и не вздумай бежать, умрешь быстрее, чем сделаешь первый шаг в сторону.
– Понял, пан.
Спотыкаясь в темноте, инженер двинулся к городу. Я шел сзади. Нож сунул в ножны, но руку держал на рукояти сабли. Вроде бы пленник связан и послушен, но кто его знает, что у него на уме.
Из-за кустов внезапно вышел литовский дозор – три человека, и когда я уже почти решился выхватить саблю, инженер громко и четко назвал пароль. Дозор снова скрылся в кустах, а мне захотелось вытереть со лба холодный пот.
Мы подошли к городским стенам. Черт, что дальше делать? Ворота заперты, никто их не откроет, даже назовись я князем. Этот момент я не предусмотрел.
Я подобрал камешек, забросил на стену; раздался металлический звук, видимо – камешек попал в шлем или щит воина. Сверху показалась голова:
– Кто тут бродит? Вот я ужо…
– Тихо, сбрось веревку: я пленника взял, надо его на стену втащить.
Голова исчезла, через некоторое время высунулась снова:
– Ты кто таков?
– Дружинник князев, Юрий. Ты долго еще будешь разговоры разговаривать? Не ровен час – услышат литвины, тогда уже я пленником буду.
Голова исчезла снова, раздались негромкие голоса, затем со стены упала веревка. Я обвязал ею пленника вокруг пояса, проверил узел и дернул за веревку.
– Тяните!
Пленника шустро стали поднимать; скорее всего, тянули несколько человек.
Не раздумывая долго, я прошел сквозь стену и очутился в городе. По лестнице взбежал наверх. Пленник был уже на стене, окруженный четырьмя ополченцами. Еще один выглядывал со стены вниз.
– Да где же он, их двое было.
– Тут я! – рявкнул я. Чего теперь говорить тихо, когда стена внушала спокойствие и вселяла чувство защищенности. Ополченцы выпучили от удивления глаза.
– Ты это… Как ты здесь оказался?
– Пластун я княжеский, обучен.
– А-а-а…
Они никак не могли взять в толк, как я незаметно и быстро без веревки и лестницы оказался внутри, за стеной.
– Ну, пошли, дружинник, к сотнику.
Меня окружили со всех сторон и вместе с пленником повели со стены.
Сотник оказался недалеко, у подножия соседней башни, сидел на чурбачке и вместе с ополченцами хлебал из котелка суп. Я принюхался – никак куриный.
– Вот, энтот дружинником назвался, с той стороны подошел и пленника привел, мы на стену втащили.
Сотник всмотрелся в мое лицо, кивнул:
– Знаю такого, недавно в сече с татарами видел. Свободны, ваше место на стене, да глядите в оба.
Сотник с сожалением облизал ложку, сунул ее в чехол на поясе.
– Пошли.
Сотник, за ним пленный и я замыкающим направились к княжескому дворцу. Пленного завели в воинскую избу, сотник доложил воеводе. Кряхтя и почесывая живот, воевода поднялся с топчана.
– Что случилось?
– Да вот пленника важного захватить удалось.
– С чего решил, что он важный? Могли бы и до утра подождать.
– Инженер это. Нанят подкоп под стены сделать и взрыв учинить.
– Ишь ты! На самом деле занятно. Сейчас оденусь да к князю с пленным схожу. Не каждый день такие птицы попадаются.
Воевода быстро натянул сапоги, надел кафтан и опоясался поясом с саблей. Пленного увели вслед за воеводой, а я улегся на свой топчан и с наслаждением сомкнул веки. Похоже, «язык» ценный; если грамотно потрошить, многое рассказать может. С тем я и уснул.
Ранним утром, лишь только начало светать, меня растолкали:
– Иди, князь зовет.
Надо идти, причем пошевеливаться, во все времена начальство ждать не любит. Успев ополоснуть лицо из бочки с дождевой водой, стремглав помчался в княжеские палаты.
Кивнув, князь сразу начал:
– Пленник твой ценный оказался, много чего рассказал, – мы даже не все смогли расспросить; отдохнет немного, и воевода им займется. Как удалось поймать такую птицу? Ты же вроде как ранен был в сече с татарами?