— Ложись, — вампир потянулся к верхней пуговице рубашки. — Издеваться не стану, хотя заслужила.
Слабое утешение! И где носит ректора, давно пора объявиться!
Девушка бросила взгляд на простыни, потрогала рукой: прохладные, шелковые, алые, — и покачала головой. Она никуда не ляжет.
— Может, и ноги сразу раздвинуть? — зло поинтересовалась Малица, окончательно растеряв мнимый романтичный настрой.
За хамством скрывался страх. Разумеется, вампир его чувствовал и едва заметно улыбался. Он специально заставил девушку облачиться в сорочку, чтобы выбить почву из-под ног. Одно дело — на полу, сохранив достоинство, не сломавшись, другое — на кровати, осознанно подчиняясь чужой воле. Именно поэтому владелец замка не притронулся к саламандре, заставил все делать саму. Месть сладка лишь когда противник повержен окончательно, лорд шан Теон жаждал унизить Малицу так, как она унизила его, чтобы та ощутила свою никчемность.
— Зачем так грубо? — покачал головой вампир, продолжая неторопливо раздеваться. Круглые от страха глаза воинственно сложившей руки на груди девушки ласкали взор. — Вам обещано должное почтение, слово сдержу.
Снова на «вы». Значит, успокоился.
— Без поцелуев, сразу, — поставила условие девушку. Лучше так, а ректор… Примет лорд ти Онеш, если любит.
— До насилия не опущусь, миледи, скорее убью. Происхождение не позволяет, — усмехнулся вампир и, сняв рубашку, присел рядом с напряженной Малицей. Рука потянулась к подбородку, коснулась краешка губ, приоткрывая пальцем рот. — Ничего, саламандры горячи, в постели им не нравится только с дровосеками.
— Почему — дровосеками? — насупилась Малица. Пока лорд не торопился, можно и поговорить.
— Это старая шутка, — улыбнулся лорд и аккуратно уложил на постель, оглядывая добычу. — Если женщина в постели бревно, то ее любовник — дровосек. А теперь расслабьтесь и вытяните руки над головой, я их свяжу. Так лучше для меня и для вас. В гробу надлежит выглядеть презентабельно, без увечий. Вам тоже. Напоминаю, — пальцы всей пятерней легли на горло, заставив саламандру вернуть дернувшуюся было руку с огоньком на место, — лимит терпения давно исчерпан, миледи, за неповиновение — смерть.
— А кто вам князя тогда родит? — Кажется, вот она, больная точка вампира!
— Умру бездетным. — Лорд обнажил в улыбке внушительные клыки. — Честь дороже.
— Мне моя тоже, — и Малица ударила вампира в челюсть.
Все, хватит, спектакль затянулся! Одно дело поиграть в соблазнение, другое — дать собой овладеть.
Вампир от неожиданности не успел отшатнуться, и кулак попал в цель. Брызнула кровь. Девушка понадеялась, что сломала ему клык.
Бегать в короткой ночной рубашке оказалось трудно. Стоило вскочить, как она задралась, обнажив все прелести. И, разумеется, по закону подлости, лорд шан Теон это видел, пусть и корчился от боли — значит, зуб Малица ему таки повредила. Одернув на ходу сорочку, девушка метнулась к двери. Пол обжигал босые пятки, стыд уступил место адреналину. Видел уже, все, нечего переживать, а вот вспомнить академический курс — самое время. Как бы Малице сейчас пригодились колбочки из лаборатории! Ох бы она смешала! По такому случаю алхимию полюбишь. А что, фальшивое золото не только для фокусников полезно, им и обороняться можно. Плеснешь во врага — и деру.
Идея!
Взгляд Малицы метнулся по комнате в поисках жидкости. Нагреть не проблема, было бы, что нагревать! Есть, вино! Романтичный вампир, принес бутылку. Отчего мужчины думают, будто после бокала красного или белого близость с ними становится приятной?
— Вот ведь дрянь! — растерял аристократическое воспитание лорд шан Теон. Взбешенный вампир, наконец, оправился от нападения и, сверкая поалевшими глазами, мысленно подписал саламандре смертный приговор. — Ты чуть не выбила мне клык!
— Мертвым зубы не нужны, — сострила Малица.
Она уже вооружилась бутылкой и прибывала в хорошем расположении духа. Кипяток остудит пыл лорда. Жаль, проклясть Малица его не сможет! Зато жизнь подпортить — вполне. Бытовая магия — вещь непредсказуемая, вдруг работает не только на книжках?
— Треме гиллос асардо! — скомандовала девушка, взмахнув бутылкой, будто магическим жезлом.
Ошалевший вампир взмыл в воздух, подброшенный заклинанием. Малица прицелилась и запустила ему в голову бутылкой. Подогретое вино ошпарило лорда. Тот завопил благим матом. Напрасно раздевался, так, глядишь, обошелся без ожогов. Одна радость, они легкие, одна краснота.
Понимая, после такого ее убьют и хорошо, если сразу, девушка толкнула дверь. Та поддалась. Самоуверенный князь не наложил печати, полагал, во время развлечений птичка не улетит. Ну да, и не сбежала бы, если бы не вырвалась за пределы кровати. Оказавшись в коридоре, Малица прижалась спиной к двери и затравленно огляделась: куда дальше? Она не знала, есть ли еще кто в замке, понимала, фривольный наряд наводит на определенные мысли, но деваться некуда, нужно выбираться. Сориентировавшись, смутно помня, в какой стороне лестница, девушка припустила туда. Ей мерещилось тяжелое дыхание вампира за спиной, мнилось, будто взгляд прожигает лопатки, отчего Малица все прибавляла и прибавляла темп, словно собиралась выиграть соревнования Академии колдовских сил по физической подготовке.
У лестницы пришлось притормозить. Если бежать, можно и шею сломать. Придерживаясь за перила, саламандра перешла на рысь, а потом и вовсе ящеркой скользнула по ступеням — новая сущность как нельзя лучше подходила для таких передвижений. Вот и холл. Малица вновь обернулась девушкой и по сквознякам попыталась определить, где вестибюль. В холл выходило четыре двери, только одна из них — нужная.
— Думала меня обмануть? — Саламандра взвизгнула и отшатнулась, когда перед ней из пустоты сгустился лорд шан Теон. И без того бледный, сейчас он цветом лица мог соперничать с серебряным слитком. — Стол в столовой крепкий, ты его опробуешь и умрешь. Выпью до последней капли.
— А как же принцип: не насиловать? — Девушка пятилась к лестнице, вампир наступал.
— Ради вас, госпожа тер Ирадос, сделаю исключение и позабочусь, чтобы оно стало самым ярким воспоминанием в вашей жизни, — блеснул зубами лорд. Клыки перекрывали нижнюю губу, красноречиво намекая: целовать сегодня Малицу никто не собирался, а вот закусывать — за милую душу.
— Увы, не станет! Вы не в моем вкусе, милорд, — парировала Малица. Она ощущала себя крайне неловко в коротенькой сорочке. Вновь стало холодно, казалось, сквозняки, гулявшие по замку, проникали внутрь тела.
— Аналогично, — демонстративно облизнул верхнюю губу вампир. — Но долг, как уже говорил, превыше всего. Потерплю пару минут.
Саламандра скорчила кислую мину. То есть она настолько уродлива, что ее даже насиловать можно только из чувства долга. Это уже оскорбление!
— Тогда не насилуйте, — внесла Малица свое предложение, — все равно ничего не выйдет.