– Это не так, Билл, – твердо сказала Филлис, – надеюсь, вы это понимаете. Можно только гадать, как получилось бы в том или ином случае. Это жестокие, аморальные люди, человеческая жизнь для них – пустой звук. Возможно, они все равно ее убили бы. Нет, я совершенно уверена, что этим бы все и кончилось.
– А я живу с чувством, что я ее убил, – возразил Билл безнадежным тоном. – Газеты писали это прямым текстом.
Слушая его, Мэдди вдруг вспомнила слова Джека, что Билл Александер повел себя как дурак. Теперь, узнав правду из первых уст, она удивлялась, как муж мог быть таким бессердечным.
– Газетам подавай сенсацию, – вмешалась она, потрясенно глядя на Билла. – Чаще всего они вообще не соображают, что несут.
Мэдди впервые столкнулась с такой бездной боли, ей хотелось дотронуться до него, утешить, но это было невозможно – они сидели слишком далеко друг от друга.
– Им нужно рассказать историю, и точка. Я знаю это по собственному опыту, господин посол. Я искренне вам сочувствую!
– Спасибо, миссис Хантер, – сказал он и высморкался в носовой платок, который достал из кармана.
– У всех нас за плечами печальный опыт, потому мы здесь и собрались, – опять взяла слово Филлис Армстронг, медленно завладевая вниманием присутствующих. – Я мало что знала о ваших историях, когда вас собирала. Я пригласила вас как умных и неравнодушных людей. Поэтому вы здесь, поэтому хотите помочь комиссии. Все мы, во всяком случае большинство, по опыту знаем, что такое трудности, через что приходится пройти жертвам насилия. Теперь нам надо подумать о том, что со всем этим делать, как помочь тем, кто по-прежнему страдает. Мы выжили, а их выживание пока что под вопросом. Нам надо поскорее добраться до несчастных, до прессы, до общественности. Часы тикают, медлить нельзя, иначе мы многих недосчитаемся. Женщины умирают каждый день, их убивают мужья, их насилуют на улицах, похищают и мучают террористы, но большинство гибнет от рук родных людей, чаще всего – мужей. Наш долг – просветить общество, объяснить женщине, куда обратиться за помощью, пока не стало поздно. Нужно попытаться изменить законы, сделать их суровее. Мы должны добиться, чтобы приговоры о лишении свободы соответствовали тяжести преступлений, и тогда возмездие за акт насилия против женщины и против кого-либо вообще отбивало бы охоту его совершать. Это практически война, война, в которой мы обязаны одержать победу. Хочу, чтобы все вы по дороге домой поразмыслили о том, с чего начать, чтобы добиться перемен. Предлагаю снова встретиться через две недели, прежде чем большинство из вас разъедется на лето, и попробовать договориться о конкретных шагах. Сегодняшнее заседание – это в основном знакомство. Я всех вас знаю, некоторых даже очень хорошо, а теперь и вы знаете, с кем вам предстоит взаимодействовать и зачем. Всех нас объединяет общая цель. Некоторые из нас пострадали лично, но все мы хотим перемен и в силах добиться своего. Каждый из нас на многое способен, а вместе мы можем превратиться в неодолимую силу. Я возлагаю на вас большие надежды и сама собираюсь все это обдумать перед нашей следующей встречей. – Первая леди встала и одарила всех теплой улыбкой. – Спасибо за то, что собрались сегодня здесь. Можете остаться и побеседовать, а меня, к сожалению, ждут дальнейшие дела.
Было около четырех часов дня, и Мэдди не верилось, что она столько услышала всего за два часа. Ее собеседники тоже испытали такие сильные эмоции, что, казалось, провели вместе несколько дней. Теперь Мэдди хотелось побеседовать с Биллом Александером. Он выглядел добряком, а его история была такой трагической! Казалось, он еще не полностью ее пережил, и этому не приходилось удивляться: со времени его тяжелейшей психической травмы минуло всего лишь семь месяцев. Она даже удивлялась, что он успел восстановить способность к связной речи.
– Очень вам сочувствую, посол, – начала она проникновенно. – Я помню, как все это было, но услышать подробности от вас – новое, совсем другое переживание. Какой же кошмар выпал на вашу долю!
– Не уверен, что мне когда-нибудь удастся его пережить, – честно ответил Билл. – Я до сих пор не могу спокойно спать.
Он поведал Мэдди о своих ночных кошмарах. Психиатр спросила, посещает ли он психотерапевта. Билл ответил, что посещал несколько месяцев, а теперь пытается справляться сам. У него был вид нормального здорового человека, он определенно обладал недюжинным умом, но Мэдди не переставала задаваться вопросом, как после такого удара можно сохранить спокойствие и здравомыслие. Он определенно был незаурядным человеком.
– Я предвкушаю сотрудничество с вами, – сказала она ему с улыбкой.
– Благодарю вас, миссис Хантер, – ответил он, тоже улыбаясь.
– Можете называть меня Мэдди.
– А я Билл. Я видел вашу передачу о Джанет Маккатчинс. Там, очевидно, все непросто.
Она встретила комплимент грустной улыбкой и словами благодарности, а потом сказала:
– Я все еще жду, чтобы меня простил за нее муж. Он очень расстроен возможными последствиями для канала.
– Иногда приходится собирать в кулак волю и идти напролом. Вы знаете это не хуже меня. Надо прислушиваться к своему сердцу, а не только к советчикам. Уверен, он это понимает. Вы видели, каким будет верный шаг, и сделали его.
– Вряд ли он с вами согласился бы. Но я рада, что поступила именно так.
– Это необходимо зрителям. – Голос Билла окреп. Беседуя с Мэдди, он на глазах молодел, производя на нее сильное впечатление – и своим внешним обликом, и самообладанием. Она хорошо понимала решение Филлис позвать его.
– Согласна, они должны были это услышать. – Мэдди посмотрела на часы: уже начало пятого, ей пора в студию – причесываться и гримироваться.
– Жаль уходить, но у меня эфир в пять часов. Увидимся на следующей встрече.
Мэдди попрощалась за руку с несколькими людьми, буквально выбежала из Белого дома, остановила такси и помчалась на студию.
Грега она застала уже в кресле гримера.
– Как успехи? – спросил он ее как ни в чем не бывало. На самом деле работа комиссии первой леди вызывала у него большое любопытство, он считал, что это блестящий материал для репортажа.
– Страшно интересно! Мне понравилось. Я познакомилась с Биллом Александером, бывшим послом в Колумбии, жену которого в прошлом году убили террористы. Ужасная судьба!
– Что-то припоминаю… Когда тело привезли в посольство, на него страшно было смотреть… Нельзя его за это винить. Как он сейчас, бедняга?
– Как будто неплохо, но, по-моему, потрясение еще не прошло. Он пишет обо всем этом книгу.
– Может получиться любопытно. Кто еще там был?
Мэдди назвала несколько имен, но умолчала о прозвучавших историях, потому что обязалась держать язык за зубами и не собиралась изменять своему слову. После грима она, устроившись в студии, просмотрела новости, которые ей предстояло читать. Ничего особенного, обычные дела. Они с Грегом уверенно отработали выпуск, и Мэдди вернулась в свой кабинет. Ей хотелось подробнее ознакомиться с некоторыми сюжетами и кое-что проработать перед эфиром в 19.30. В восемь вечера она собралась домой. Позади остался долгий день. Перед уходом она позвонила Джеку. Он был еще наверху, на совещании.