Ребенок Энни – вот кто не давал ей покоя.
– Знаю, это звучит безумно, – сказала она Биллу, – но я дала ей слово о нем позаботиться. Надо будет хотя бы известить социального работника, что я жду информацию о том, куда его отдадут.
Билл счел это хорошей идеей. Они долго говорили о катастрофе в торговом центре. Одного из ее виновников удалось задержать. Это был парень 21 года с умственными проблемами и тюремным сроком за плечами. У него было двое сообщников, которых еще предстояло разыскать. По всей стране служили панихиды в память о погибших; приближение Рождества делало их еще более печальными. Билл уже сказал Мэдди, что подумывает об отмене поездки в Вермонт: лучше остаться в городе, с ней.
– Не беспокойся за меня, я в полном порядке, – заверила она его. Она действительно прекрасно себя чувствовала – головные боли не в счет. Ее радовала перспектива поселиться вместе с Лиззи в снятой для дочери квартире. Девушка должна была приехать через неделю, и Мэдди предвкушала, как проведет с ней Рождество. На какое-то время им вполне хватило бы одной комнаты.
– Почему не жить у меня? – спросил Билл с надеждой. Мэдди в ответ улыбнулась, и они поцеловались. После взрыва он был с ней очень нежен – как, впрочем, и раньше.
– Спасибо за предложение, но я не уверена, что тебе нужны соседи.
– Я немного о другом… – сказал он, покраснев.
Ей нравились мягкость и доброта Билла. Им еще только предстояло узнать друг друга и совсем не хотелось спешить. Мэдди требовалась передышка после всех потрясений, которыми была полна ее прежняя жизнь с Джеком. Биллу тоже надо было преодолеть горечь из-за гибели Маргарет. Но звезды сошлись именно так, а не иначе: Мэдди нашлось место в жизни Билла, как и он стал частью ее жизни. Она не была уверена, что у них найдется местечко и для Энди, но очень этого хотела. Мэдди обдумывала, как сдержать слово, данное умирающей Энни. О том, чтобы забыть о малыше, не могло быть и речи.
Все это она тем же вечером выложила Лиззи по телефону. Та так паниковала из-за взрыва в торговом центре, что теперь звонила матери по несколько раз на дню.
– Почему бы тебе самой его не усыновить? – спросила Лиззи с простотой тинейджера.
Мэдди стала возражать: она осталась без мужа, может потерять работу, своей квартиры у нее нет. Но, повесив трубку, принялась размышлять над этой идеей. В три часа ночи, так и не уснув, она побрела в детское отделение, села в кресло-качалку и прижала малыша к себе. Он мирно сопел у нее на руках, когда заглянувшая в палату медсестра напомнила ей, что давно пора спать. Но Мэдди не послушалась. Сила, с которой было не сладить, подталкивала ее к ребенку, и она была вынуждена подчиниться.
Наутро она в волнении ждала в больничном коридоре социального работника, а дождавшись, напросилась на разговор. Она объяснила ситуацию, и женщина заинтересовалась, хотя и не скрывала удивления.
– Уверена, это был для вас очень эмоциональный момент, миссис Хантер. Вам троим грозила смертельная опасность. Никто не вправе требовать, чтобы вы сдержали обещание, которое дали в такой обстановке. Это слишком серьезное решение.
– Я все понимаю, – вздохнула Мэдди. – Дело не только в этом. Сама не знаю в чем… Наверное, я его полюбила…
– Ваше одиночество – не помеха. Однако он может стать для вас обузой, – предупредила социальный работник.
Мэдди умолчала о том, что может остаться без работы, хотя сумела отложить на собственный счет достаточно денег, чтобы первое время не нуждаться. Много лет она понемногу копила, и ей удалось собрать внушительную сумму – как знала, что Лиззи и малышу деньги придутся кстати.
– Вы уверены, что хотите его усыновить?
– Думаю, да, – кивнула Мэдди, чувствуя прилив горячей любви. Она была уверена, что поступает правильно. Но как отнесется к ее решению Билл? Но даже ради него она не собиралась отказываться от своего замысла. Если он тоже будет счастлив, это окажется благословением для всех троих, а не только для нее и малыша. Мэдди обязательно поговорит об этом с Биллом.
– Сколько у меня времени на то, чтобы принять решение?
– Времени в обрез. Пока мы отдадим его во временную приемную семью. Эти люди и раньше нам помогали, но усыновление ребенка в их планы не входит. Они поступают так по доброте душевной и по религиозным соображениям. Но учтите, на такого ребенка будет огромный спрос: здоровенький, белый, всего восьми недель от роду! Такого многие захотят усыновить. Он в наши дни – большая редкость.
– Дайте мне подумать. У меня будет приоритет?
– Пока никто на него не претендует. Мы оперативно с этим разберемся, он может оказаться вашим очень быстро, миссис Хантер.
Мэдди кивнула. Через несколько минут социальный работник покинула ее палату, вручив ей свою визитную карточку. Снова заглянув в детское отделение, она почувствовала боль в сердце: Энди там уже не было. Когда пришел Билл, Мэдди все еще переживала. Он купил ей серые брюки, синий свитер, мокасины, кое-что из белья, пальто, туалетные принадлежности, косметику и ночную рубашку.
Мэдди от души поблагодарила Билла: ей все подошло. Выписка была намечена на следующий день, и она согласилась пожить у него, пока не закончится ремонт в квартире Лиззи. Мэдди надеялась, что это займет не больше недели. Ей предстояло забрать из дома Джека свои вещи и вернуться на работу. Все это она обсудила с Биллом, а потом перешла к главному: сказала, что решила усыновить ребенка. Этого Билл не ожидал.
– Неужели? Ты уверена, что хочешь этого, Мэдди?
– Еще не совсем. Поэтому и советуюсь с тобой. Вероятно, это совершенно безумная идея, но этот поступок может оказаться самым важным и самым лучшим во всей моей жизни. Я еще сама не разобралась. – Вид у Мэдди был очень взволнованный.
– Твой лучший поступок – это уход от Джека Хантера, – твердо произнес Билл. – На втором месте – Лиззи. – Он улыбнулся. – Честно говоря, ты меня озадачила, Мэдди. – Она лишний раз напомнила ему об их разнице в возрасте. Он был любящим отцом своим детям, когда они были маленькими, а теперь стал прекрасным дедом для внуков, но усыновление малыша в его возрасте требовало слишком серьезной ответственности, хотя Лиззи он уже обожал. – Даже не знаю, что сказать… – Ему хотелось быть с любимой женщиной предельно честным.
– Я тоже в растерянности. Сама не знаю, что я делаю: то ли прошу тебя, то ли ставлю перед фактом. Мы еще сами с собой не до конца не разобрались, не знаем, что у нас получится, независимо от того, как сильно мы любим друг друга.
Мэдди тоже стремилась к полной открытости, и Билл восхищался ею за это. Она говорила чистую правду. Он влюбился в нее, но пока еще рано было судить о том, станут ли их отношения союзом на всю жизнь или хотя бы на время. Оба стояли на пороге совершенно новой жизни. Они еще даже не стали близки, хотя обоим этого сильно хотелось. Ребенок – серьезнейшая ответственность, с этим они полностью согласились.
– Всю жизнь я поступала только так, как мне говорили другие, – начала объяснять Мэдди. – Как, впрочем, и во всем остальном… Родители потребовали, чтобы я отказалась от Лиззи. Бобби Джо заставлял меня делать аборты, и я подчинялась, потому что не хотела от него рожать. Джек вообще запретил мне иметь детей, и я сделала операцию. Потом он запретил мне видеться с Лиззи. И вот теперь – это дитя… Я хочу быть уверенной, что поступаю правильно для себя самой, а не только для тебя. Если откажусь от малыша ради того, чтобы не потерять тебя, то, возможно, до конца жизни буду казнить себя. Но терять тебя из-за чужого ребенка мне тоже не хочется. Ты меня понимаешь?