– Я делаю успехи… А вам лучше?
– Лучше?
– Мне показалось, в прошлый раз вы были немного грустны?
– Нет, – сухо отрезала она.
– Значит, просто в глаз попала соринка?
– За термопакет надо платить. Будете брать?
– Да! Такой надо иметь, верно?
– Ваше дело. С вас сорок семь евро девяносто пять центов.
– Возьмите, – сказал он, извлекая из кошелька купюру в пятьдесят евро. – Сдачи не надо.
– Ни в коем случае. Чаевые запрещены.
– Выходит, мне следует после работы пригласить вас выпить?
– Не думаю, что это возможно.
– Боитесь, станут болтать?
– Вы мне почти в дедушки годитесь!
– Не преувеличивайте, а то обижусь.
– Ну в отцы…
– А разве отец не имеет права пропустить стаканчик с дочкой?
– Я вам не дочь.
– Этого никто не знает. Сделаем вид…
– Чего вы ищете? Свежачка?
– Я ищу служащую, которую можно подкупить, чтобы она помогла мне сориентироваться в этом магазине.
– Это зависит от того, что вы ищете.
– Я ищу продукты, подходящие для одинокого мужчины, прожившего тридцать лет с женой, которая занималась всем, включая покупки.
– Вот и выходит, что вы ищете свежей плоти!
– Теперь у меня есть термопакет, надо же его использовать!
– Даже втянув живот, я не помещусь в ваш термопакет.
– Об этом я даже не прошу; просто согласитесь выпить со мной после работы. Вы во сколько заканчиваете?
– Сегодня у меня перерыв с тринадцати до пятнадцати.
– Где вы обедаете?
– У меня есть яблоко.
– Яблоко? Даже если оно стóит как виноград, это не слишком питательно. Буду ждать вас во втором ряду парковки «П», как Поль. У меня серый внедорожник «ауди». Съездим куда-нибудь перекусить.
Жюли протянула ему чек и мельком глянула на стоящих в очереди покупателей, которые уже бросали на нее мрачные взгляды. Ей следовало бы поостеречься: они могут пожаловаться директору, а тот, воспользовавшись ситуацией, потребует от нее быть с ним полюбезнее.
Она пока не знала, пойдет ли искать на парковке серый внедорожник. Кто сказал, что этот человек не потребует от нее чего-нибудь непристойного? С другой стороны, на паркинге средь бела дня она ничем не рискует. К тому же он так трогательно старался самостоятельно разобраться с покупками. Бедный начинающий холостяк…
У нее сегодня последний рабочий день перед трехнедельным отпуском. Она имеет право это отметить. Приглашение незнакомца избавило бы ее от необходимости два часа торчать в торговом центре, потому что у нее нет денег на бензин и она не может съездить домой, так как старается реже пользоваться машиной. Правда, у нее в сумке лежала недавно взятая в библиотеке книга, но куда деться от окружающего шума? Комната отдыха для персонала жуткая, без окон. Да еще эти парни из мясного отдела постоянно отпускают в ее адрес замечания, увесистые, как туши, которые они ворочают.
Кстати, вполне возможно, что этот тип с внедорожником «ауди» пригласит ее в хороший ресторан. Неплохо бы наесться про запас, чтобы продержаться до конца месяца, который будет нелегким.
Впрочем, как конец каждого месяца…
Жером нашел заместительницу. Не слишком опытную, но какая разница! Ему хотелось увидеть море, посмотреть на далекий горизонт, попытаться забыть болотистые почвы, в которых он увязал уже три месяца.
Молодая женщина должна приехать сегодня вечером, на время ее пребывания здесь он даже решил предоставить ей свой дом. Этой ночью им придется остаться здесь вдвоем, потому что он уезжает завтра. Только что звонил отец, чтобы уточнить время его прибытия. Отец тоже мечтал вдохнуть морского воздуха.
Но по другой причине. Нечто вроде вздоха облегчения.
Прием длился больше двух часов. Он уцепился за возможность путешествия, чтобы обрести силы держать спину прямо, а голову высоко. Доктору положено хорошо выглядеть. Доктор должен устоять. Это постамент, на который карабкаются хрупкие пациенты. Он обязан быть крепок как скала.
Ты говоришь о нерушимом постаменте!
Сваленный на землю, уничтоженный несколько месяцев назад, постамент уже никого не держал. Жером выслушивал, выписывал рецепты, пальпировал, накладывал швы, но никого не поддерживал. Ему удавалось обходиться без антидепрессантов, это да. Но ведь есть алкоголь.
Ребенок с нетерпением ждал, когда его заберут. За ним пришла няня Тати, а завтра у мамочки начнется отпуск. Она будет с ним каждое утро и каждый вечер. И даже днем! У няни он кушал лучше, но все-таки больше любил, когда мамочка дома.
Детский сад ему не нравился. Конечно, он выучил несколько песенок, но там слишком шумно, слишком много детей, которые толкаются и досаждают. К тому же надо слишком много двигаться, смотреть, слушать.
Мамочка обещала, что, когда у нее начнется отпуск, он не будет каждый день ходить в детский сад, потому что ей хочется побыть с ним. Не важно, что скажет воспитательница.
Его мамочка не такая, как у всех остальных.
Во-первых, она самая красивая. И самая молодая. Когда они выходят из детского сада, можно подумать, что это его старшая сестра. И потом, ей плевать, что думают другие.
Еще она говорит плохие слова. А вот когда он произносит их в детском саду, его наказывают. Хорошо быть взрослым, никто не ругается, когда ты говоришь плохие слова.
Но иногда по вечерам, разложив перед собой какие-то бумажки и нажимая на кнопки калькулятора, мамочка плачет.
Его, например, не беспокоит, что на ужин у них всегда макароны. Он любит макароны. Хотя с мясом, конечно, вкуснее. Вкуснее, чем с маслом. Тати повезло, что у нее хватает денег, чтобы покупать хорошую еду…
Час дня.
Перерыв.
Найти ряд «П» и встретить того мужчину. Он вроде бы милый. Без тайных намерений. И все же он ей в отцы годится! Однако неплохо изредка пересмотреть свои представления. К тому же перспектива хорошо поесть греет сердце.
Когда Жюли вышла на нужный ряд, внедорожник помигал фарами, чтобы привлечь ее внимание. Мужчина доброжелательно улыбался, пока она устраивалась рядом с ним на переднем сиденье. Приборная панель из красного дерева, безупречно чистый коврик. Ни песчинки.
Как ему удается?
Какая пропасть между этой роскошной машиной и ее прогнившим древним «Рено-5», который норовит развалиться всякий раз, как она поворачивает ключ зажигания. С ржавым кузовом и потертыми сиденьями. По правде говоря, она не склонна наводить чистоту, особенно когда речь идет об автомобиле, функция которого ограничивается тем, чтобы доставить ее из пункта А в пункт Б. Главное, он пока едет. Жюли даже страшно представить, что будет, если «рено» сломается. Машина была нужна ей, чтобы работать, а значит, жить. Ее дамоклов меч имел форму приводного ремня, который следовало сменить еще двадцать тысяч километров назад. Автослесарь сказал, что если он ослабнет, двигатель выйдет из строя. Жюли возразила, что, если поменять ремень, она не сможет заплатить за квартиру. Он резонно заметил, что, если мотор сломается, ей не на чем будет ездить на работу, ее уволят и она так и так не сможет заплатить за квартиру.