– Похоже на апокалипсис, – пробормотал Арчер.
Я судорожно сглотнула.
– Не хватает только зомби.
Он посмотрел на меня, его брови поднялись, и он открыл рот, но тут вдруг полки со снэками начали исторгать свое содержимое, словно их тошнило.
Чипсы и соленые крендельки взмыли в воздух вместе с сырными палочками и едой, завернутой в фольгу.
Они осыпались дождем, подпрыгивая на полу. Теперь посередине ряда со снэками зияла дыра.
– Давай выбираться отсюда, – сказал Арчер, и на этот раз я с ним не спорила.
Я берегла аргументы для другого сражения, потому что знала: когда мы вернемся в дом, если это нам, конечно, удастся, Арчер начнет уговаривать нас выбираться из Айдахо. Я поняла, что здесь уже небезопасно, и если он хотел уехать, так тому и быть. Учитывая состояние Бет, было бы разумным увезти ее подальше от всего этого, но не могло быть и речи о том, чтобы уехала я без Дэймона.
Проклятье.
Мы бросились в разрушенный проход возле касс. Арчер был передо мной, когда я застыла на месте, каждый мускул в моем теле сжался, и шею сзади стало сильно покалывать.
Мои колени ослабели, а из легких начал выходить воздух. Шею все еще покалывало – это было знакомое, теплое чувство, которого я не испытывала уже два дня. Сердце в моей груди превратилось в некий супердвигатель, заставлявший кровь с ревом носиться по венам.
Дэймон.
Я медленно, пошатываясь, повернулась, словно увязая в зыбучем песке, и оглядела разрушенные полки с товарами. Свет вспыхивал и пульсировал сквозь хаос, воцарившийся в супермаркете. Кажется, время замедлило свой бег, воздух стал таким плотным, что я с трудом могла дышать. Ощущая головокружение, чрезмерно обнадеженная приливом смешанных чувств, я двинулась назад в сторону огней.
– Кэти! – Со стороны сломанных дверей до меня донесся голос Арчера. – Что ты делаешь?!
Дойдя до разрушенной витрины с шоколадными батончиками, я заторопилась. Пакеты со снэками хрустели у меня под ногами. У меня пересохло во рту и все поплыло перед глазами. Но мои страдания, боль, пронзившая плечо, отошли куда-то на задний план.
Поднялся ветер, хлеща меня по лицу моими же длинными разметавшимися прядями. Я не знала, что было его причиной, но все равно продолжала идти в том направлении и подошла к концу уничтоженного ряда со снэками.
Я сделала еще шаг или два и посмотрела в конец ряда. Мое сердце остановилось. Весь мой мир шокированно замер.
– Проклятие! – закричал Арчер уже с более близкого расстояния. – Нет!
Но было уже слишком поздно.
Я увидела его.
А он увидел меня.
Он стоял в конце ряда в своем истинном обличии, сияющий ярко, как алмаз. Он ничем не отличался от остальных Лаксенов, но каждая частица моего существа знала – это он. Сами клетки, из которых я состояла, рвались к нему, остро нуждаясь в нем. Он по-прежнему был самым прекрасным созданием, какое я когда-либо видела. Высокий и светящийся, как тысяча солнц, мерцающий неярким красным цветом по краям.
Я сделала шаг по направлению к нему в то самое мгновение, когда он двинулся ко мне, потому что тогда, когда он меня вылечил, он установил между нами контакт. Навсегда.
«Дэймон?» – обратилась я к нему посредством этого контакта.
Он исчез прямо у меня перед глазами, двигаясь с такой скоростью, что я не могла за ним уследить.
– Кэт! – завопил Арчер.
Готова поклясться, что в то же самое время я услышала, как мое имя отдается эхом у меня в голове, произнесенное более низким, нежным голосом, из-за чего у меня словно что-то оборвалось в животе, а нити, привязанные к моему сердцу, натянулись.
Тепло прокатилось по моей спине. Я обернулась, и передо мной возникли ослепительные глаза изумрудного цвета; кожа, которая всегда казалась смуглой, несмотря на время года; широкие, выступающие скулы; непокорные черные волосы, ниспадающие на такие же темные брови.
Уголки полных губ плотно сжаты.
Это был не Дэймон.
Доусон, который был выше меня на полторы головы, встретился со мной взглядом. Мне показалось, что я заметила в нем проблеск раскаяния, но, наверное, мне просто хотелось так думать. Свет вырвался у него из-под зрачков, из-за чего его глазные яблоки побелели. Разряды исходили от его щек, образуя крошечные электрические молнии.
Сверкнула вспышка насыщенного света, мощная тепловая волна, казалось, сбившая меня с ног, а потом – ничего.
* * *
Постоянный поток речи на моем родном языке вместе с дюжиной других человеческих голосов вызвал яростную пульсацию у меня в висках. Слова. Предложения. Угрозы. Обещания. Проклятая непрерывная болтовня моих только что прибывших ну очень-дальних родственников, когда они обнаруживали для себя нечто новое, а происходило это каждые пять чертовых секунд.
Ой, блендер!
Ой, машина!
Ой, похоже, из людей вытекает много крови, и покалечить их легко.
Проклятье – едва они открывали глаза, как тут же видели что-то впервые, и хотя их волнение, когда они разбирали механизмы или человеческие тела, казалось каким-то детским, но было в нем и что-то безумное.
Эти вновь прибывшие были самыми хладнокровными сукиными сынами из всех, кого я когда-нибудь видел.
За последние сорок восемь часов в буквальном смысле тысячи таких, как я, прибыли на Землю, оказавшись на ней в первый раз, и это напоминало один гигантский улей. Все мы были связаны, все находились на одной длине волны, как маленькие рабочие пчелы, связанные с пчелиной маткой.
Кто бы, черт подери, она ни была.
Эта связь временами ошеломляла. Потребности, и желания, и стремления тысяч, соединенные в передней части мозга каждого Лаксена. Захватывать. Контролировать. Управлять. Доминировать. Подчинять. Единственный раз, когда я испытал хотя бы долю облегчения, случился, когда я находился в человеческой форме. Тогда казалось, что связь притупляется, ослабевает, но не для всех.
Шагая по натертым деревянным полам атриума в особняке, где могла поместиться армия, но при этом должно оставаться место для ночлега, я почувствовал, как мое зрение окрасилось красным, когда я приметил своего близнеца.
Доусон привалился к стене рядом с закрытыми двойными дверями. Его голова была наклонена, брови сосредоточенно нахмурены, а пальцы порхали над экраном мобильного телефона. Когда я дошел до середины ярко освещенной комнаты, где стоял аромат роз и слабый металлический запах пролитой крови, брат поднял голову и сделал глубокий вдох, когда я приблизился к нему.
– Привет! – сказал он. – А вот и ты. Они…