Голос графини на миг стал приторно-сладким. Она коснулась острым ноготком подбородка и ушла. И как – не колыхая бедрами, фактически скользя над полом. А потом, думая, будто не вижу, изменила походку на быструю, решительную, мужскую. Странно. Невольно закралась мысль: Элиза ради меня разыграла женственность, в обыденной жизни же одевалась, как во время разговора с мужем.
Нахмурившись, шагнула в умывальную комнату. Нашла ее по шуму воды. Ванная оказалась копией моей прежней, только отделка другая, молочная. Повернула краны и потрогала воду: в самый раз. Как же быстро привыкаешь к хорошему! Вот и я уже не мыслила жизни без ежедневных омовений. Разделась, наугад налила в воду содержимое одной из бутылочек и легла в ароматную ванну. Как ни пыталась расслабиться, в голову лезли мысли о некромантах, силе, Норжине и девственности. Если все правильно поняла, без нее я никому не нужна и смогу жить обыденной жизнью. Значит, нужно… Резко села, расплескав воду. Чтобы перестать быть сосудом, нужно найти мужчину и провести с ним ночь. Закусила губу и сжала пальцы. Нет, не могу! Лучше попытаюсь выяснить, кто я, как здесь все устроено, и найду иной выход из положения.
Теплая вода уже не приносила наслаждения, и я встала. Обернувшись полотенцем, подошла к кровати и обнаружила на ней полный комплект белья. Сорочку и панталоны с поясом надела сама, а остальное решила отдать на откуп горничной. Дернула за шнурок, и уже через пару минут покорно стояла с поднятыми руками, пока служанка затягивала корсет. На этот раз обошлось без лифа-чехла, его заменил плотный лиф платья. К счастью, оно не душило, не заставляло страдать от жары и открывало руки до локтя.
Графская чета уже устроилась на диванчике и, потягивая напиток в цвет стен Янтарной гостиной, вела тихую неспешную беседу. Мое появление заставило их замолчать, хотя я все равно ни слова не поняла: говорили на навсейском.
– Присаживайся, – Геральт указал на одно из кресел. – Бери со стола что хочешь.
Перевела взгляд на столик и прониклась. Обычно гостям подавали одну бутылку, тут же открыли целых пять. Тут и белое, и красное, и розовое, и крепленое… Я не большая поклонница вин, но оценила. Выбрала розовое, потянулась к бокалу и ахнула, едва не выронив его: невидимая рука подняла бутылку и наполнила фужер. Мой испуг вызвал добродушную улыбку супругов. Так смотрят на ребенка, впервые столкнувшегося с обыденными вещами, вроде лающей собаки.
– Ты ей рассказала? – Геральт покосился на жену.
Та кивнула и предложила начать с более насущных вещей – языка. Геральт пожал плечами и напомнил:
– У тебя в три по полудню Совет, если, конечно, ничего не изменилось. Меня же ждут во дворце. Не сомневаюсь в твоих способностях, но так быстро ты не управишься. Учить лучше во сне. Оставь кристаллы, сделаю.
– Пожалуй, ты прав, – подумав, кивнула Элиза и, чуть запрокинув голову, отпила из бокала. – Спасибо, что избавил от забот. Недаром Мара, моя подруга, помнишь такую, жалела, что ты отказал ей.
Не смогла подавить удивленного оха, заставив обоих испуганно взглянуть на меня. Показалось или в глазах графини мелькнуло легкое раздражение?
– Ты ничего не рассказал ей о Веосе? – Брови Элизы взлетели вверх. – Тогда оставил бы наложницей.
– Когда мне было! – отмахнулся Геральт. – Это ты сидишь в тиши и покое, а я рискую жизнью. Или мечтаешь скорее овдоветь?
Возле губ навсея залегла складка, резко обозначались скулы. Геральт будто стал выше, шире, а лицо потемнело, заставив Элизу напрячься и отсесть подальше. Значит, она боялась мужа, а я-то решила, будто они здесь все подкаблучники.
– Не говори чушь! – нервно выпалила Элиза. – Тем более при наиви. Разве Норжин не подтверждение того, что мне не нужен другой муж? Вспомни, когда я сына родила, и объясни, наконец, Дарии, чего от нее хотят.
– Да нет, Элиза, это ты ей объяснишь – покачал головой Геральт. – Научишь этикету, тому же реверансу, разным женским штучкам. В Мире воды ведь полная отсталость, бедняжка ни о чем понятия не имеет.
Обиженно надула губы. Нет, конечно, все понимаю, но послушать навсея, я родилась в пещере и воспитывалась волками! Может, Веос и обогнал нас в науке и комфорте, но это не повод считать лангов отсталыми и глупыми. Или наиви еще хуже лангов? Не произошло ли от них слово «наивный»?
От Геральта не укрылась моя гримаса. Он выразительно глянул: «Разве ты не согласна?» – и освежил поверхность бокала.
Элиза сидела так, будто проглотила жердь, и буравила тяжелым взглядом. Но, видимо, спохватившись или заметив, что за ней наблюдает супруг, поспешила растянуть губы в улыбке – холодной, вежливой, но никак не радушной.
– Касательно твоих претензий, Геральт, – деловито продолжила прерванный разговор Элиза, постукивая по ножке бокала. – Не находишь, что должен извиниться? Вспомни, сколько пользы я принесла Веосу. Или дело в чем-то другом? Прежде ты никогда не жаловался на свое ремесло. Боевой маг всегда рискует, но именно за это получает награду. Да и разве что-то пошло не так? Мой план сработал, мы добились, чего хотели. Так к чему этот спектакль?
– Хорошо, – соглашаясь, кивнул навсей, – ты права, я просто устал. Еще бы, при таком количестве покушений! Между прочим, в Умерре тоже пытались укоротить мою жизнь. Повезло, вовремя заметил. И попал под меч ланги. Твоей бывшей сестрицы, – обернувшись ко мне, пояснил Геральт.
Его лицо на миг вновь превратилось в волчью морду. Фигурально, разумеется.
– Геральт, хватит о делах, – настойчиво, не скрывая недовольства, повторила графиня. – Мы собрались тут из-за наиви. На правах Знающей я быстренько объясню основные понятия, остальное доскажу в купальне. Полагаю, – она усмехнулась, – нужно подробно объяснить, что мальчик делает с девочкой.
– Не надо! – зардевшись, выпалила я и одним глотком – так внезапно пересохло горло – осушила бокал. Успокоившись, пояснила: – Я лекарь, нас учили.
– Что-то незаметно. – Элиза покосилась на хмурого мужа. Провела языком по губам и мурлыкнула: – Поверь, там все намного интереснее деторождения. Геральт еще пожалеет, что доверил тебя учить.
Графиня отсалютовала мужу бокалом. Тот поднял свой в ответном жесте и подмигнул мне, отчего окончательно смутилась.
– А с чего ты взяла, что она выберет меня? – Навсей по-прежнему разговаривал с супругой. – Наиви верные, может, ей Норжин приглянется.
– В таком случае учить сына придется тебе. И очень хорошо учить, чтобы приглянулся.
Геральт пожал плечами и, видя, что Элиза погрузилась в глубокую задумчивость, вместо нее начал рассказ о Веосе. Увы, слишком краткий, чтобы я сумела во всем разобраться.
Норжин оказался тихим щуплым мальчиком, пошел в мать, а не в отца. От Геральта веяло силой, надежностью, а этот… Понимаю, Норжин еще ребенок, но не верится, будто он раздастся в плечах и нарастит мышцы. Зато взгляд цепкий, как у хорька. Глаза отцовские, зеленые, красивые. Пожалуй, лицо симпатичное, породистое, только губы тонковаты. Волосы длинные, как у девочки, дома он носил их распущенными. Пальцы – как у мага, сразу видно, созданы для колдовства. Мы встретились за ужином, когда Норжин вернулся с занятий. К тому времени я успела трижды сказать «нет», и графская чета, кажется, отчаялась заинтересовать меня собственным сыном. Да и разговор в Янтарной гостиной быстро перешел на другие темы. Более того, супруги едва не поссорились, причем наступал Геральт, а Элиза пыталась его утихомирить. Супруга обещала навсею нечто взамен за пленение ланга и не сдержала слова. Во всяком случае, стоило Геральту упомянуть Мир воды, как оба тут же зашипели, перешли на навсейский. До меня долетали отдельные знакомые названия, остальное додумала сама. Изначально предполагала, Геральт не просто так оказался в замке Онексов, теперь убедилась: Свейны разработали хитроумный план, только вот отчего-то бросили навсея одного. Откуда такие мысли? Зачем иначе кричать на супругу и незнакомого седого мага, внешне походившего на Геральта? Я решила, это его отец. Когда обстановка в гостиной накалилась, меня и вовсе выставили вон, всучив книгу о Веосе. До самого ужина сидела, читала, пытаясь вникнуть в местные обычаи.