Дни тянулись буднично. Я привыкла. Может, кто-то и считает, будто светлые целыми сутками танцуют, поют и веселятся, но это не так. У нас ведь фактически форт, замок, даже стены приучают к суровости. Вердейл тоже небольшой, ничем особым похвастаться не может. Обычный такой провинциальный городок с ярмаркой по воскресеньям. Собственно, туда я и направилась: хотела прикупить лент для рукоделия, полакомиться леденцовыми петушками, попробовать себя в людских забавах. Тут мне даже хитрить не надо: не смогу ни волну на воде поймать, ни канат невидимой нитью к столбу привязать. Местные жители это знали, поэтому охотно брали в команды. Других магов не жаловали: жульничали.
В честь ярмарки город украсился бумажными фонариками: синими, желтыми, красными. Окна радовали глаз гирляндами искусственных цветов. Живыми, сотворенными магами, розами оплетали легкие арки из лозы. Влюбленные парочки охотно целовались под ними, не боясь косых взглядов.
Надев яркое платье с лимонным пояском, выпорхнула за ворота. Одна, без подруг, без Алексии. Не до меня теперь сестре, у нее же навсей. Ума не приложу, как она его заставила, сломила. Темные гордые, не иначе зельем опоила. Зато к завтраку Алексия выходила с неизменной довольной улыбкой.
Погода стояла чудная. Припекало солнышко, пели птицы – лето, одним словом. Я не торопилась, спускаясь в город. Да и при всем желании не получится: лекарь – персона известная, каждый встречный поздоровается, доброго утра пожелает и совета спросит. Я терпеливо отвечала, хотя и не считала себя великим целителем. Вот мэтр Дорн – он да, и на войне был, и от холеры людей спасал, а я так, ученица. Подумаешь, лазарет, сращенные кости и прочие мелочи! Когда все под рукой, каждый сможет. Только тяжело, быстро устаешь, повозившись даже с одним. А каково с десятками? Но ничего, с годами стану сильнее.
Вердейл сразу подхватил в объятия, унес вместе с людским потоком к площади. Я не противилась: затем и пришла, чтобы на горожан посмотреть, последние сплетни послушать.
А вот и шатры актеров. Не удержавшись, свернула к ним, поглазеть на ряженых. Разыгрывали традиционную для здешних мест комедию об отце, не желавшем благословлять брак влюбленных. Но те не сдавались, не накладывали на себя руки, а шли к намеченной цели. По традиции, актеры надевали гротескные маски и соревновались друг с другом в яркости костюмов. Хохотала, наблюдая за проделками переодетого нотариусом жениха. Комедиант так потешно хмурился и строил рожи.
– Дария?
Вздрогнула и обернулась на голос. За спиной стоял человек в сером плаще. Несмотря на жаркий день, незнакомец не спешил разоблачаться, наоборот, кутался в ткань, будто мерз. Нахмурилась. Странно это. Наши от людей не хоронятся, а тут словно наемный убийца. Сердце екнуло. Рука нащупала и сжала призывный медальон.
– Не надо, – в голосе сквозила усмешка, – я не причиню зла. Пока не причиню, – подчеркнул незнакомец и предложил: – Прогуляемся?
По этим словам, тембру голоса, прорвавшемуся сквозь звуковую иллюзию, догадалась, кто передо мной. Испуганно огляделась, гадая, стоит ли прямо сейчас затеряться в толпе или остаться и узнать, что же потребовалось Геральту. Ума не приложу, как он выбрался за ворота! Пленных из замка не выпускают, внешний контур замкнут, ошейник непременно среагирует.
– Не привлекай внимания, – посоветовал Геральт и протянул за руку.
Испуганно отшатнулась и тут же оказалась тесно прижата к темному. От него разило кровью – запах резко ударил в нос, будто бы вскрылись раны. Но нет, готова поклясться, Геральт пышет здоровьем. Неужели кого-то убил? Но ошейник?.. Будто в продолжение моих мыслей, темный наклонился и потребовал снять символ рабства.
Замычала, замотала головой. Палец Геральта надавил на губу, и навсей настойчиво повторил просьбу. Вокруг люди, шумный праздник, а ему плевать. Где же стражники, почему они не спешат водворить беглого на место?
– Хорошо, – прошипел Геральт, убедившись, что я не намерена помогать, – сделаем после. Магия иссякнет, лишившись подпитки.
Темный убрал ладонь ото рта и потащил прочь, к берегу, уступами спускавшемуся к заливу. Я всячески сопротивлялась, в ужасе сообразив, что не могу кричать. Совсем! Горло будто льдом сковало.
Светлые верили, ошейник полностью блокирует магию навсеев, причиняя нестерпимую боль при попытке потянуться к источнику, а темный спокойно колдовал. Как? Когда? Я ничего не почувствовала и не заметила.
За меня попытался заступиться какой-то парень, но навсей только взглянул, и горожанин поспешил пройти мимо. Остальным же и дела не было. Все так же взрывались хохотом зрители комедии, кричали разносчики кренделей, стремились переиграть друг друга дуделки и рожки. Шум и суета ярмарки сыграли на руку темному, и он беспрепятственно выбрался из города.
Мы свернули с дороги и направлялись прямиком к морю, куда бы не долетели отголоски веселья.
Осознав, что сопротивление бесполезно, покорно плелась за навсеем. В конце концов, это территория светлых, ничего плохого не случится, скоро подоспеют сестра, браться. Каких-то пара минут: я успела дернуть за медальон. Геральта скрутят и жестоко накажут. Представляю, как разъярятся отец и дядя, какую взбучку устроят Алексии! И поделом, старые правила недаром писаны. Не приводи врага в дом.
– На-ре, – снисходительно улыбаясь, произнес Геральт. Будто бы это что-то проясняло! – Ты маленькая, глупая, позволила установить связь. Теперь я могу пользоваться чужой энергией за неимением доступа к своей.
Замотала головой, прислушиваясь к собственным ощущениям. Да ну, бред какой-то! Невозможно не чувствовать чужого присутствия, значит, навсей блефует. Высказала все ему в лицо. Геральт сипло рассмеялся и, обжигая дыханием, прошептал:
– Стыдно жить невеждой! Может, до твоей энергии я и не добрался, зато забираю все то, что отдают тебе. Все эти колечки, медальончики и прочее, они ведь не для красоты. Так папочка и мамочка защищают дочурку, позволяют колдовать, черпая энергию из общего магического поля. Ты дала ключик к бесконечному источнику. Тяжело жить за счет чужой энергии, но мы это исправим, верно?
Остановившись, он ухватил за подбородок и вновь погладил большим пальцем по губам. Странное ощущение: немного щекотно и будто жгучим перцем по коже прошлись. Не противно, хотя должно быть. Широко распахнув глаза, я смотрела на Геральта, а он странно улыбался из-под капюшона. Готова поклясться, глаза у него светились, как у кошки.
– Нравятся ошейники? – Пальцы навсея легли на шею, заставив сжаться. Неужели задушит? – Светлые девочки с грязными мыслями!
Темные они и есть темные! Пошлые, мерзкие и… как оказалось, непредсказуемые.
Геральт сдавил горло и отпустил, чтобы крепко зафиксировать запястья и выкрикнуть непонятное слово, напоминавшее гортанный сигнал к атаке. Воздух сгустился и защипал кожу, как случалось, когда братья залезали в энергетическое хранилище. В него «загружали» свободную энергию, в том числе забранную у пленников. Любой член семьи в трудную минуту мог ею воспользоваться.