Прохладные руки некроманта обжигали, желтые глаза казались глазами волка в заснеженном лесу. Зато лицо Соланжа расслабилось, утратило хищное выражение. В нем проступила древняя красота, на миг показалось – передо мной один из Вседержителей. Отогнав видение, сосредоточилась на музыке. Это уже не вальс, хотя мелодия столь же плавная, тягучая и немного грустная. Опять осенняя тема. В танце было много шагов и поклонов, партнерши порхали в руках кавалеров, словно отрываемые от ветки ветром листья. Я пыталась повторить их движения и, кажется, преуспела. Хотя, надо признать, во многом благодаря Соланжу. Он чувствовал каждую ноту, предугадывал каждое мое движение. Наконец танец закончился, и некромант отпустил. Однако не ушел, так и стоял рядом. Пары пугливо обходили нас стороной, бросая на меня сочувствующие взгляды. Неужели все так серьезно?
– Сегодня, – то ли спрашивал, то ли утверждал Соланж.
– Никогда.
Развернувшись, зашагала прочь. Я обещала танец, но не жизнь.
– По-плохому больно, – предупредил некромант, ожидаемо заступив путь. – Даже сильные маги ломаются. Я палач, Дария, я знаю все виды боли.
– Нашли чем хвастаться! – огрызнулась, внутренне сжавшись в комок.
– Я не хвастаюсь, милая, а пытаюсь достучаться до разума шестнадцатилетней девочки. Моя визитка с адресом в вашем декольте. Жду три дня. Удачного вечера, госпожа! – Соланж склонился в вежливом поклоне. – Если нужен партнер, всегда к вашим услугам. Заодно могу многое рассказать о Веосе. Вам ведь интересно? Вот и поговорили бы, пока лежите на алтаре. Любопытство – лучшее обезболивающее.
В ужасе отпрянула от некроманта. Тот лишь пожал плечами: мол, обычное дело, такие вещи без боли не делаются.
– Тут много некромантов, и для всех вы средство. Истечете кровью на алтаре, наполняя колбы ослепительным светом. Я же обещаю жизнь. Да, иную, личность изменится, но вы не станете калекой или умалишенной. И, согласитесь, безответственно повлечь смерть сотен человек. Любой, кто заберет вашу силу, воспользуется ею для одной-единственной цели, только мне не нужен этот тлен. Я и так обладаю властью, Дария, и, – губы искривила жесткая ухмылка, – способен уничтожить любого.
– Тогда зачем?..
– Для коллекции. Приз достается сильнейшему. В следующий раз наденьте голубое платье: оно оттенит цвет волос и кожи.
Мрачный Геральт возник рядом, как только Соланж отпустил мою руку. Он выждал, пока некромант уйдет, и предложил выйти на свежий воздух.
Краем глаза заметила Эллана у стола с напитками и вспомнила, что обещала ему танец.
– Я после объясню, он не обидится, – заверил навсей, перехватив взгляд.
Нацепив маску спокойствия, Геральт чинно повел к дверям в сад, игнорируя первые такты нового танца. Этот я знала и жалела, что не смогу блеснуть мастерством. С тем же Геральтом. Музыка бы успокоила, равно как и тепло рук навсея. Он единственный, кому я сейчас доверяла.
– О чем говорил Соланж Альдейн? – приказным тоном поинтересовался Геральт, рыская глазами по сторонам. – Угрожал?
Кивнула и поведала о трехдневном сроке.
– Обойдется! – злобно оскалился навсей. – Стоило уйти, как уже раскинул сети.
– Так вот почему я вас не видела!
Значит, он меня бросил. Бросил на растерзание диким зверям. Внутри расправила крылья обида. Я остановилась и вырвала руку.
– Дария? – Геральт удивленно поднял брови. Потом покачал головой. – Танцы безопасны, с тобой ничего бы не случилось. Соланж отпугнул других некромантов, пока он рядом, они близко не подойдут. И уходил я не просто так.
Навсей внезапно замолк и до боли сжал запястье. Проследив за его взглядом, увидела Соланжа, склонившегося к уху короля. Показалось или губы Геральта шевелились? Так и есть, он шептал слова. Прислушавшись, уловила свое имя. То есть навсей читал по губам?
– Дурно! – покачал головой Геральт и сквозь зубы процедил ругательство. – Ты постаралась, теперь начнут выяснять, кто выболтал.
Сообразив, о чем он, покраснела. Дура она и есть дура, а Геральта за такое могут казнить.
Навсей, не касаясь руками, отворил двери в сад и быстро зашагал по песчаной дорожке. Старалась не отставать, но каблуки усложняли задачу. Геральт заметил мои мучения и взял на руки. Признаться, не ожидала.
– Еще находишься. – Улыбка тронула губы, глаза же оставались холодными. – Мне нетрудно.
Навсей все дальше углублялся в сад. Я тактично старалась не слушать красноречивые звуки, доносившиеся из беседок. Потом и вовсе пришлось отворачиваться, чтобы ненароком не заглянуть в чужие альковы. Распущенность навсеев поражала. Открыто, чуть ли не на глазах у всех! Надеюсь, Геральт не задумал развлечься. Словно прочитав мои мысли, навсей заверил, он привел сюда не для любовных утех.
Наконец мы остались одни. Геральт забрался в самую дальнюю часть сада и сгрузил меня на скамью в увитой розами беседке. Сам устроился рядом, на миг сжал руку, а когда отпустил, увидела на ладони медальон из голубого стекла с изображением серебряного глаза. Практически невесомый, он слегка холодил кожу.
– Надень и никогда не снимай. Это твоя защита. – Геральт застегнул замочек на шее. – Морок сейчас наведу.
Ахнула, когда медальон пропал. Испуганно ощупала шею – нет, на месте.
– Это экранирующий медальон, – объяснил Геральт, поглаживая мои пальцы – нежно, бережно. – Он отражает любые чары, не дает подчинить волю и навести порчу. Именно за ним я ездил. Такие вещи, сама понимаешь, не продаются на каждом углу, пришлось дорого заплатить мастеру. А еще я навестил ее величество. Она желает тебя видеть.
Королева хочет меня видеть? Удивленно округлила глаза и переспросила, не ошибся ли навсей. Тот покачал головой и заверил – ее величество очень просила.
– Ты лекарь. Помнишь, рассказывал о здоровье королевы? Теперь я более чем уверен – это яд. Ты смогла вытащить меня из небытия, возможно, поможешь и королеве. Только, – Геральт понизил голос, – не говори ни с кем о чужом здоровье. Особенно о здоровье королевы Евгении. Король не желает жениться вновь, а его обяжут, если узнают, что супруга совсем плоха. Думаешь, мало магесс, которые на все пойдут, чтобы заполучить монарха?
– Но разве не король решает, на ком жениться? – Веос продолжал пугать и удивлять странностями. – И неужели здоровье королевы – тайна? По-моему, все давно знают, раз даже в тех листах… – нахмурилась, припоминая нужное слово, – газете писали.
– Тайна. Для всех у королевы простуда. Газетчики пишут то же. И да, король несвободен в выборе. Совет прикажет – сделает ради будущего. Вот поэтому, – навсей фыркнул, – я никогда не мечтал о троне. Сидеть на смотринах невест и знать, что кого-то обязательно надо взять в жены. Король не может жить без супруги, даже если у него уже есть дети.
Как сложно! А я всегда думала, будто монархи могут все на свете. Оставалось только пожалеть несчастного короля.