— Ну, попроси, — предложил брат Петриус, поудобнее устраиваясь в кресле. — Можешь начинать прямо сейчас.
Ещё одна пауза, после которой шаман окончательно сдался:
— Чего вы хотите?
— Я тоже считаю, что нет никакой необходимости усложнять наши взаимоотношения, — рассмеялся эрлиец. Однако глаза его оставались холодными. — Мне абсолютно безразличны твои контрабандные делишки, Меркель, мне нужен Сиби, и я не хочу тратить время на его поиски. Я уже провёл магическое сканирование Уфы, но его не обнаружил, значит, Сиби прячется, поэтому просто скажите мне, где он, и мы расстанемся.
— Навсегда? — с надеждой поинтересовался белорус.
— А как бы тебе хотелось?
Вместо ответа Авдотий молча взял листок бумаги, карандашом написал на нём адрес и подвинул эрлийцу.
— С тобой приятно иметь дело.
— Не за что.
Несмотря на тонкий намёк, благодарить собеседника эрлиец не стал. Поднялся, надел шляпу, повернулся к двери, но задержался:
— У старушки аллергия на одну из трав, входящих в рецепт чая. Вычисли, на какую, и замени, иначе через пару месяцев ей придётся лечить серьёзное кожное раздражение.
— Знаю, — буркнул Меркель.
Эрлиец всё понял, приподнял брови, демонстрируя лёгкое удивление, а затем поморщился:
— Шарлатан.
— Мне нужно кормить большую семью…
…От старенького ДК, в котором располагался офис шамана, брат Петриус уехал на такси — не хотел показывать Меркелю напарника, с которым встретился, лишь убедившись, что белорус не устроил за ним магическую слежку.
— Вот адрес. — Петриус протянул помощнику листок. — Сиби снял дом.
— Навестить его?
— Проведи предварительную разведку, — велел эрлиец. — Оглядись, установи наблюдение… Сиби наверняка устроил прекрасную защиту, поэтому постарайся себя не выдать.
— Разве не проще сразу отправиться по адресу и решить наши дела? — удивился Керо. — Я думал, вы охотитесь за артефактом…
— Да, — подтвердил брат Петриус.
— Так давайте его заберём!
— Не всё так просто… — Эрлиец задумчиво прищурился. — Мне кажется, Сиби уже активизировал артефакт.
— У вас есть доказательства?
— Я предлагаю тебе оглядеться.
— И тогда… — До Керо наконец дошло: — Вы хотите, чтобы он активизировал артефакт, так? И если Сиби до сих пор этого не сделал, мы будем ждать.
— Я хочу увидеть то, что произойдёт, но не испытываю желания отвечать потом перед Великими Домами, — объяснил очевидное брат Петриус. — К тому же ни один из экспериментов ещё не закончился успехом…
— Почему?
— Никто не знает, — развёл руками эрлиец. — Отчёты обрываются, а в хрониках написано лишь то, что эксперименты были прерваны.
— Вас это не смущает? — быстро спросил Керо.
— Смущает, — не стал скрывать брат Петриус. — Но я — исследователь. Мне выпала удивительная возможность изучить эксперимент в его развитии, пусть даже со стороны, и я её не упущу. А на случай опасности у меня есть ты.
Лесть Керо пропустил мимо ушей. Помолчал, обдумывая слова врача, после чего уточнил:
— Разве со стороны можно что-то узнать?
— Если не получится, изменим тактику.
— Хорошо. — Решение принято, решение объяснено, цель ясна, а это для Керо было самым главным: понимание обстановки. Теперь он будет рассчитывать свои действия исходя из поставленной задачи, но… Нужно было прояснить ещё один момент: — По вашему мнению, почему Меркель сдал Сиби?
— Они могли поссориться, — предположил эрлиец. — Например, из-за денег.
— Но почему Меркель не запросил награду? Почему предпочёл действовать инкогнито?
— Гм… — Увлёкшись основной частью происходящего, брат Петриус не обратил внимания на детали, показавшиеся его телохранителю существенными. — И почему же?
— Полагаю, Меркель собрался принять участие в нашей игре, — ответил Керо. — Сиби наверняка произвёл на него сильное впечатление, нагнал таинственности, возможно — как-то оскорбил, и Меркель решил узнать, что происходит, дабы использовать это к своей выгоде.
— Но если он встанет на нашем пути, ты ведь всё уладишь?
Несколько секунд Керо смотрел эрлийцу в глаза, после чего рассмеялся:
— Как всегда.
* * *
Герман не сразу понял, зачем предложил Карине помощь: подбросил до особняка Бранделиуса и теперь вёз обратно. Некрасивая, угловатая и достаточно замкнутая девушка не вызывала у него ни интереса, ни романтического отклика, но Рыжий предложил, получил согласие и даже подождал двадцать минут в машине на улице, потому что Карина проспала… Из-за чего, собственно, они и приехали последними.
Но самое интересное заключалось в том, что когда ждал — не злился, очень ровно и спокойно отнёсся к тому, что женщина опаздывает. И это стало для Германа в некотором роде неожиданностью: обычно он был куда требовательнее. Но разобраться в чувствах Рыжий не успел: они приехали на встречу, затем прошла церемония, затем все начали бурно обмениваться впечатлениями, и только сейчас, возвращаясь домой, Герман неожиданно понял, что устал быть один. Он давно развёлся, с бывшей женой отношений не поддерживал, друзей растерял, всё время тратил на бизнес: управление подчинёнными и общение с деловыми партнёрами — и отчаянно нуждался в ком-то из другого круга.
Вот и предложил.
А она согласилась.
И опоздала.
А он подождал, не разозлился. И сейчас повёз обратно, хотя мелькнула предательская мыслишка: «Разве тебе не надо хорошенько подумать о случившемся в одиночестве? Ты недостаточно поделился во время общего разговора?»
Достаточно на самом деле, но то был общий разговор, со всеми одновременно, а Герману вдруг стала интересна реакция Карины. Не первая, для всех, а сейчас, когда схлынули сильные эмоции.
— Я никогда не думала, что в глубине души мечтаю о крыльях, — улыбнулась она. — То есть я понимала, что романтична, но не думала, что настолько.
— О крыльях мечтают все. Ты удивлена тем, что они у тебя оказались.
— Ты прав, — чуть помолчав, согласилась девушка.
— Я знаю.
Карина удивлённо приподняла брови, несколько секунд смотрела на увлечённого вождением Рыжего, после чего с улыбкой предложила:
— Только не говори, что разобрался во мне лучше, чем я разбираюсь в себе.
— Я просто прокомментировал твои слова.
— Правильно прокомментировал.
— Я знаю.
— Ты что, брат Сатурна?
— Извини.
— Ты извини, — тут же вырвалось у неё. — На самом деле ты прав: я всегда считала, что рождена ползать. И многие меня убеждали в этом. Я даже в мечтах перестала летать, не верила в себя, трусила… А там, в небе, я раскрылась. Я узнала себя другой.