– Да, немерено вранья в нашей истории! Потому и древние книги стоят так дорого. Одни хотят почитать и разобраться, другие – понадежнее перепрятать, а уничтожить рука ни у кого не поднимется. Это же богатство несметное! Знания стали товаром. Продается не только информация о банковских вкладах…. Вот почему вокруг Либереи и Янтарной комнаты последнее время нездоровый интерес. Впрочем, нетрудно догадаться.
– Почему же? – откликнулся Иван.
– Прежде чем продать товар, нужно заинтересовать покупателя. Секрет-то простой!
– И что, есть покупатели?
– Да, самый завалящий фолиант из Либереи уже сейчас на сотню штук «зеленых» потянет. Полотна Рембрандта и Боттичелли давно раскрутили. Потому и рынок большой, и подделок много. Это ж хороший бизнес!
– И где же Либерея? – напомнила Варя.
– Официальных данных нет, – вставил свое слово Иван.
– Кто ж будет пилить сук, на котором сидит, – возмутился Серый Волк. – Вот, к примеру, в Эрмитаже сотни картин заменили хорошими копиями. Что-то произошло? Оно вроде как было, а вроде бы и нет. Понарошку все! Даже никого не осудили. А каждое из тех полотен «весит» о-го-го. Да тех денег небольшой стране надолго хватит! Так и с Либереей… Официально ее нет, значит, и спрашивать не с кого. Зачем государству отдавать то, что оно все равно не сохранит. Тем папирусам и рукописям уникальные условия хранения нужны. Чтобы компьютеры за «здоровьем» следили. А у нас в музеях и фондах замков приличных не найти, и воры сидят… Да самым младшим книжкам из Либереи по две тысячи лет!
Вновь тишина воцарилась в небольшом помещении, и стал слышен отдаленный рокот метро. По лицу Серого Волка было видно, что он раскаивался в том, что сказал лишнее, но какая-то злость душила его, и он продолжил:
– Книги, что были в приданом у Палеолог, в подметки не годятся тем, что были у Рюриковичей, тех, что в Орде отвоевали, и тех, что Иван Грозный по русским скитам да монастырям собрал. Византийские книги блистали богатыми переплетами, но то, что было написано на сшитых конским волосом деревянных дощечках, ни с чем не сравнить!
– Сережа, вы держали их в руках! – не выдержала девушка.
– Зачем тебе это, Карлсон? Живи спокойно.
– Лизу похитили с помощью странного заклинания, которое, скорее всего, из одной подобной магической книги.
– Откуда такая уверенность, – растерялся диггер. – Может, она просто… – он не договорил, столкнувшись с угрожающим взглядом Ивана. – Ну, это ваши личные заморочки. Мало ли, что бывает. Хотя… Серый Волк проворно соскочил со своего рюкзака и, прихватив фонарь, подошел к нише с вырезанным из дерева божком. За ним последовали Иван и Варя. Втроем они застыли над горкой приношений, разглядывая что-то.
– Только не трогай, – предупреждающе прошептал диггер. – Приглядись к «пятирублевику», что Лиза оставила… Видишь?
– Монетка вроде как сеточкой тонкой подернулась. Серенькой такой.
– Не сеточка это, – растерянно отозвался тот. – Решеточка…
– Что? – в один голос вскрикнули новички.
– Решетка это, а подругу вашу держат взаперти, – видя недоверие на лицах гостей, диггер добавил. – Вещи часто хранят отпечатки судеб своих владельцев. В обычной жизни это видно лишь избранным, а в местах силы – каждому.
– А обратное воздействие есть? – робко спросила Варя.
– Возможно. Нужно только уметь это… Но я далек от всех этих фокусов.
– Сережа, у кого могла оказаться книга с текстами заклинаний, и как этот человек смог ее заполучить?
Луч света дрогнул и стал медленно перемещаться с подземного божка и горки приношений на девушку в забавном одеянии. Ее щуплая фигурка и без того не вызывала восторга или просто малейшего интереса у мужчин, а в огромном армейском комплекте химической защиты она могла быть удостоена лишь снисходительной улыбки. Когда же яркое пятно фонаря выхватило из полумрака глаза, диггер отшатнулся, невольно прикрывая лицо свободной рукой.
– Да ты ведьма!
Серый Волк отшагнул назад и опустил фонарь. Светлое пятно меж ними, словно спасительный барьер, было препятствием для нечисти.
– Так уж и ведьма, – попыталась отшутиться Варя и шагнула в яркий круг перед собой.
– Я раз столкнулся здесь с таким взглядом, – голос диггера от волнения стал на тон выше, но сам он не двинулся с места. – Вот так же вдруг ниоткуда возник в луче фонаря, и как глянет мне в душу… Жуть! Стою, будто во сне, бежать хочу, а ноги не слушаются. Потом, раз, и пропало все… Я фонарем туда-сюда. Никого… И тихо-тихо. Только вода где-то капает…
– Что же это было?
– Предупреждение… Я тогда рюкзак скинул и сразу «выбросился». Лючок головой прямо посредине тротуара поднимаю и выползаю из колодца. В грязной «химке» и шахтерской каске с фонарем… Ну, настоящий монтер! Народ меня стороной обходит, чтобы не испачкаться, а я свежего воздуха глотнул и прибалдел. Такой кайф словил… Оказалось, не зря бежал! Тогда на газопроводе вентиль сорвало. Все тоннели пропаном забило. Трех жмуриков после вытащили… Судьба!
– Значит, вы счастливчик! – дружелюбно улыбнулась девушка.
– Нет, я тогда от Алтаря возвращался, и мне суждено было еще раз туда вернуться.
– Дух Кремля держит обещание? – съязвил Иван.
– Смейся, смейся… – злобно буркнул он, но не шелохнулся.
– Так покажешь, где книгу из Либереи найти? Ведаю, что знаешь…
– Я к ней на версту не подхожу, – заколебался диггер. – Проклята она.
– Но кто-то же подходит.
– Это Змей. Ну, погоняло у него такое… Мы раньше корешами были, а потом он сдвинулся на этой Либерее.
– Познакомишь?
– Как скажешь…. Только он «бабки лупит» немереные и с собой по одному берет. Строго!
– Договорились, – девушка жестом остановила собравшегося возражать Ивана. – Представишь меня, как студентку из Англии, дочь крутого «перца». Спонсор у меня есть, английский на уровне, «прикид» и макияж обеспечу.
– Ладно, стрелку забьем на вечер. Змей бродит только по выходным. Я позвоню часа в два-три… Но, смотри!
– Пугаешь?
– Нет. Предупреждаю.
Московское мороженое всегда было самым вкусным. Всяким заграничным штучкам, несмотря на красивые фантики, далеко до нашего пломбира, эскимо или фруктового. Даже следящие за своей фигурой дамы позволяют себе купить на улице хрустящий стаканчик с прохладным лакомством и, как в детстве, съесть его по дороге домой. Беззаботно болтая при этом о всякой ерунде со своей приятельницей или коллегой, они забывают о своем возрасте и вечных проблемах. Любовь к столичному мороженому объединяет москвичей и приезжих, студентов и профессоров, а влюбленным дает повод встречаться у заветного киоска. Бабушки на прогулках с внуками восторженно рассказывают им о своей молодости, когда продавцы в белоснежных фартуках сначала брали из стопки вафельный стаканчик и накладывали в него мороженое из огромного цилиндра, обложенного искусственным льдом, потом взвешивали стаканчик на весах и непременно добавляли мороженое сверху горкой, утрамбовывая и приглаживая ложкой. Этот процесс длился бесконечно долго. Очередь заглядывалась на счастливчика впереди, который уже глотал слюну и протягивал руки. Девятнадцать копеек стоила стограммовая порция пломбира. Копейка сдачи с двугривенного оставалась на стакан газировки без сиропа. Кафе-мороженое были редкостью, да и цены там были заоблачные, поэтому стар и млад предпочитали лакомиться, прогуливаясь по улицам и паркам. Порой, в памяти многое стирается, особенно беда, но вот хрустящие вафельные стаканчики с ледяным пломбиром у многих остались навсегда.