Влахель всегда прилежно учился, осваивая фамильную профессию финансиста. Отцовские связи и память некоторых столичных функционеров о славном прошлом деда помогали карьере. Однако у него не было такой поддержки в общении с прекрасным полом. Ему не составляло труда завязать знакомство с какой-нибудь красоткой, но через месяц они расставались. Была ли тому причиной его бережливость или чрезмерная мягкость, Влахель не знал. Он умел нравиться, негромко и уверенно говорил, разбирался в цветах и никогда не путал предпочтения своих избранниц, но они все равно покидали несостоявшегося кабальеро.
Подобно средневековым дворянам или рыцарям, которые превыше всего ценили честь фамилии и уважительное отношение к семейным традициям, Мартинес-младший искал даму сердца. Будь рыцарские поединки в наше время, он бы вряд ли преуспел в них, но вот грамотно распорядиться сбережениями, вложить их в надежное дело и получать доход, пусть небольшой, но стабильный, он мог в совершенстве. Очевидно, профессия накладывала свой отпечаток на его взаимоотношения с женщинами. Хосе-Луис признавался себе, что он мог взглянуть иногда на обладательницу стройного шоколадного тела, как на клиентку, чьи средства он собирался выгодно вложить. Но это бывало редко. В остальном же он старался вести себя как настоящий мачо. Подарки, пусть не дорогие, но с намеком; поездки на выходные, пусть не во Францию или Италию, но очень интересные; романтические вечера, пусть не в дорогих ресторанах, но с вполне приличной кухней. Ну, не мог же он тратить бешеные деньги на понравившуюся женщину. Другое дело – жена, тогда, может быть.
Что же касается цветов, то Влахель знал в них толк и мог составить букет по всем правилам флористики, демонстрируя даме свои пылкие чувства. Однако зачастую он со своей очередной пассией говорил на разных языках. Проходила пара месяцев знакомства, и все надежды рушились. Впрочем, были и такие претендентки, что доходили до знакомства с мамой. Тогда они приезжали вдвоем на взятом Влахелем напрокат кабриолете в родную Таррагону, и Пилар-Гомес готовила свою знаменитую паэлью. Дорогая мама, как и вся семья Диас, были родом из Валенсии и считались непревзойденными мастерами этого блюда из риса, морепродуктов и курицы. Особая заправка из оливкового масла, мускатного ореха и шафрана была фамильным секретом всех, живших долгие годы на улице Сан-Антонио, неподалеку от кафедрального собора.
Замечательный вечер на прохладной террасе в старом доме, к строительству которого приложили умелые руки все мужчины семейства Диас, всегда проходил в рамках старых традиций. Настроение, окружающая мебель, посуда и приготовленная мамой паэлья всегда вызывали слезы умиления у Хосе-Луиса. Он ощущал себя законным наследником двух старинных испанских фамилий – Диас и Мартинес, и вел себя подобающим образом. Правда, в течение такого вечера в похвалах и комплементах рассыпались только гостьи. Суровый и опытный взгляд Пилар-Гомес всегда быстро разоблачал охотниц за приличными мужьями, особенно потому, как эти дамочки говорили и ели. Ни одна из приезжих штучек не прошла экзамен успешно. Но разве мог любящий сын перечить матери. Святая женщина! Она всегда права. Да и сорок лет для холостяка вполне прилично в наше время. Теперь даже женщины в эти годы стремятся делать карьеру, а не родить к тридцати троих детей, как это было в прежние времена.
Сегодня был четверг, и Влахель должен был зайти в бар на углу улиц Аугусты и Либертат. Именно должен. Эта странная история тянется много лет. Помнится, в 1996 году, когда еще был жив отец, в их старый дом на улице Сан-Антонио приехал давний друг Мартинеса-старшего. Важный гость из Мадрида долго беседовал с отцом за стаканчиком хереса. Поздно вечером, прощаясь со всеми членами семьи Мартинес, гость по-отечески потрепал по щеке тогдашнего менеджера местного отделения столичного банка, пообещав приятные новости. Так и случилось. Через несколько месяцев Влахель переехал работать в Барселону, став директором небольшой посреднической фирмы под названием «Эсмиральда».
Он был так счастлив, что не придал особого значения тому, что в учредительных документах владельцем компании значился неизвестный ему господин Гридман из России, а в конфиденциальном соглашении к договору о найме на работу Хосе-Луис обязался руководствоваться в своих действиях директивами, которые он будет получать от владельца. Первый год прошел абсолютно спокойно. «Эсмиральда» удачно вошла в посреднический бизнес в сфере управления активами не очень богатых сограждан и фирм. Клиентская база постепенно росла, сделки набирали обороты, а полученная прибыль позволила переехать в солидный офис, набрать приличный штат и зарекомендовать себя как надежного партнера. Никаких ограничений или давления со стороны реального хозяина не ощущалось, и Влахель убедил себя в том, что это один из тех богатых русских, коих теперь немало появилось в Испании. Они покупали хорошие квартиры в столице и на курортах, дорогие дома и яхты на побережье, вкладывали немалые средства в транспортные компании, доставлявшие весь год свежие продукты для Европы. Мартинес-младший не удивился, когда среди клиентов «Эсмиральды», словно по чьей-то команде, появилось три десятка хороших клиентов, работающих в одной из новых компаний Ла Пинеды.
Этот маленький городок в сотне километров от Барселоны имел добротные причалы для танкеров и нефтеперерабатывающий комплекс. Иногда по дороге в Салоу, куда Влахель любил прокатиться с очередной знакомой, чтобы покупаться на бескрайних пляжах и подурачиться в аквапарке, он проезжал мимо этого черного монстра с пугающим переплетением труб. Возникший в период нефтяного кризиса шестидесятых, перерабатывающий комплекс получил новый толчок в своем развитии уже в конце девяностых. Тогда в Ла Пинеде неожиданно появилась огромная частная компания «Гефест», получившая в свою собственность десятки новейших танкеров из России и крупнейшие контракты по перевозке нефти из Новороссийска и Туапсе. Поговаривали, что это бывшие хозяева-коммунисты выводили из разваливавшейся страны свои активы. Кто знает. Однако при «Гефесте» появились новые рабочие места, налоги потекли в местную казну, а «Эсмиральда» получила очень хороших клиентов. Правда, все они были похожи друг на друга, как близнецы – русские, купившие недвижимость в Салоу, внесшие большие деньги в развитие «Гефеста» и, главное, переводившие средства на свои счета в «Эсмиральду». Регулярность и размер этих переводов говорили о том, что это не только солидная зарплата, но и огромные бонусы от сделок. Поначалу Влахель чувствовал себя очень неуютно. Он перепроверял все финансовые документы от «Гефеста», но с точки зрения закона нарушений не было. Директор «Эсмиральды» понимал, что кто-то прятал огромные деньги от торговли нефтью в «заграничный» карман, но Испании это было выгодно. Законопослушные иностранцы вкладывали большие средства в экономику чужой страны, чтобы потом стать ее добропорядочными и состоятельными гражданами. Они редко появлялись в купленных ими домах и рабочих кабинетах, где кто-то работал за них, но хозяева издалека зорко следили за своими деньгами. Мартинес-младший частенько видел запросы на выписки по счетам клиентов из «Гефеста», но тут был полный порядок. Хосе-Луис знал свое дело и отрабатывал зарплату на все сто.
Рассказы отца об огромной богатой России, затерявшейся где-то на заснеженной окраине Европы, так и остались для Влахеля чем-то нереальным, но вот некоторых русских теперь он знал лично. Это были солидные клиенты, не скупившиеся на личные бонусы сверх всех установленных комиссионных при удачных сделках. А сделки благодаря русским становились все масштабнее. Западный мир побаивался русских медведей, но охотно брал деньги от «Эсмиральды». Небольшая посредническая компания из Барселоны приобретала для своих клиентов акции самых известных и надежных мировых корпораций. Дела шли просто замечательно.