Маша не заметила, как они оказались у входа в небольшое кафе с яркой вывеской над распахнутой дверью, в проеме которой едва помещался мужчина с солидным брюшком под строгим черным фартуком, необъятной белоснежной рубашкой и богатырской шеей. Его пышные усы не могли скрыть обезоруживающую улыбку. Он быстро раскинул огромные ручищи для объятий, в которых едва не исчезли широкие плечи Николая. Маша почувствовала себя лишней в этой трогательной сцене и подняла голову, чтобы прочесть название кафе. «Три корочки». Прикрывшись ладонью, она прыснула от смеха. Мужчины засмущались и как-то неловко подались в стороны, искоса поглядывая на блондинку. Та, не в силах объяснить свое поведение, только указывала рукой на яркую надпись, борясь со смехом. Николай первым сообразил, в чем дело. Привстав на цыпочки и подавшись вперед, он вытянул ладошку, изображая нижайшую просьбу. При этом откуда-то взявшийся тоненький картавый голосок Буратино пропищал:
– Не найдется ли пар-pa р-ржаных кор-рочек для др-руга?
Маша едва сдерживала приступы смеха.
– И пар-ру пискар-риков, – после раскатистого «Р» Николая Маша не могла сдержать смеха.
– Вискар-риков? – передразнил его мужчина в фартуке, налегая на «Р». – По кр-ружечке?
Все трое дружно расхохотались, а обладатель пышных усов радушно открыл дверь, приглашая гостей внутрь. Николай пропустил свою даму вперед, и она, оказавшись перед солидным животом, еще вздрагивающим от смеха, развернулась вполоборота, чтобы пройти. Однако солидный мужчина в длинном черном фартуке явно не собирался ее пропускать просто так:
– Этот невежа, – он кивнул на Николая, – не только скрывает такую красавицу, но и не хочет с нею познакомить. Позвольте это сделать самостоятельно. Викторов. Руслан Егорыч.
Мужчина выпрямился во весь свой богатырский рост, и, казалось, даже живот под фартуком куда-то исчез, а подбородок потянулся вверх. Огромные ручищи застыли, как по команде «смирно», но тут же расслабились. Он широко улыбнулся, протягивая Маше свою ладонь. При этом пышные усы смешно зашевелились. Блондинка улыбнулась в ответ, протягивая свою руку:
– Маша, – скромно произнесла она, потом добавила. – Мария Михайловна Румянцева.
– И два медведя! – неожиданно раздался рядом высокий женский голосок. – Ну, чего стали в дверях? Руслан, Коля, да проходите же. Здравствуйте, Машенька! Меня зовут Лена. Я жена этого Бармалея. Егорыч, а ну-ка, накрывай на стол. Держишь гостей в дверях!
Здоровяк как-то сразу обмяк, заулыбался и засуетился с приборами у стола. Было видно, что здесь бразды правления находятся в руках маленькой аккуратной женщины, которая бойко командовала мужем, но и сама успевала не меньше. Первым делом она усадила гостью за стол, заботливо поправляя скатерть. Отложив меню, стала расспрашивать, что лучше приготовить на завтрак. Посетителей еще не было, и хозяева небольшого кафе могли себе позволить полностью заняться только молодой парой.
– Ты с ними построже, – шепнула Лена, – видятся редко, ну, а когда встретятся, давай сразу вспоминать и по «вискарику». Коля-то, молодец, лишнего себе не позволяет, а мой Бармалей… Она махнула с досады рукой.
– Почему Бармалей? – тихо спросила Маша, пока мужчины метались между кухней и столиком.
– Да позывной у него такой был. Уж кто придумал, не знаю. Может, и сам, с него станется. Только привыкли все.
Хозяйка осеклась, словно вспомнила что-то. Лицо ее стало напряженным, и женщина сразу как-то постарела. Сев рядом с гостьей, начала теребить свой вышитый передник, сосредоточенно что-то разглядывая на нем. Потом тихо добавила:
– Из всех только они с Колей и остались. Лешку год назад похоронили. Остальные все полегли.
Лена как-то неуклюже сгорбилась и сразу стала маленькой беззащитной женщиной, на плечах которой лежит непосильна ноша. Мария невольно почувствовала ее боль и по-женски участливо обняла. Без причитаний и расспросов. Они так и сидели вдвоем, красивая статная блондинка с шикарными локонами и маленькая рыжеволосая, с короткой стрижкой и круглым, едва ли не заплаканным лицом.
– Ленок, ты что? – солидный бас гренадера, застывшего в дверях с несколькими тарелками в огромных руках, звучал удивительно нежно.
– Леночка, – подхватил Николай, – мы и посуды-то не успели много перебить. Так, маленько.
– Ничего, – Лена вскинула голову и гордо посмотрела куда-то вдаль. – Галка вчера звонила. Лешу вспоминали. Вот я и раскисла. Простите, ребята. Сейчас все пройдет.
Она обернулась к Маше и, улыбаясь, очень по-доброму произнесла:
– Спасибо, что заглянули. Мы недавно сюда перебрались. Раньше-то у нас «Ладья» была на Жданова, а теперь, вот, одни сухарики остались.
– Корочки! – хором подхватили мужчины. – Просим не путать. Да, это две большие разницы, как говорят в Одессе.
– Болтуны, – улыбаясь, отмахнулась от них хозяйка. – Егорыч, давай-ка чайку покрепче.
– Ленок, так, может, – усатый гренадер состроил умоляющую гримасу, – за встречу.
– Нет! – отрезала маленькая женщина. – Коля на службе, да и у нас весь день впереди. Вот придут вечерком, другое дело. Машенька, наверняка, не завтракала. Так что ты нам чайку принеси.
– Есть, генерал, – с обидой отчеканил здоровяк и направился на кухню.
– Пока усы свои не станет закручивать, на него прикрикнуть можно, – тихо призналась Лена, – а потом, как танк, гранатометом не прошибешь. Их двадцать девять было, а теперь, вот, двое осталось. Шесть лет назад их управление расформировали после неудачной операции. Троих, оставшихся в живых, уволили, а Лешка год назад погиб. Недалеко от своего дома. Я не могу!
Лена опять умолкла, но увидев возвращающихся мужчин, вскинулась им навстречу.
– Сюда, мальчики, сюда, – засуетилась она, освобождая место посредине стола. – Это не простой самовар. Правда, Русланчик? Наследство бабушкино. Из деревни. Уж он его надраивает, смотреться можно.
Обладатель пышных усов аккуратно поставил самовар на стол и поправил заварочный чайник наверху. Все расселись вокруг. Хозяева радушно угощали гостей, и Маше вдруг подумалось, что только русские могут вот так внезапно, что называется, свалиться на голову своим друзьям, а те поставят на стол все, что есть в закромах.
– М-м, как соблазнительно пахнет! – Маша, прикрыв от наслаждения глаза, потянула носиком сытный дух, распространяемый солидной тарелкой пирогов. – Когда вы только успеваете, Лена?
– Это не я, – хозяйка кивнула на супруга, – он у нас мастер!
– Вот как? – Мария Михайловна приняла строгий вид и взяла пирожок. – Ой, горячий какой!
– Из печи, красавица, – Руслан довольно улыбнулся. – Отведай.
– Вкусноти-ища, – гостья покачала от удовольствия головой. – Настоящие русские пирожки. В Европе так не умеют. Если не обидетесь, дам маленький совет.
Кулинар чуть наклонил голову вперед, вопросительно приподнимая брови. При этом его солидный подбородок удвоился, но это нисколько не смутило обладателя пышных пшеничных усов. Это был крупный мужчина, если не сказать большего, и все в нем было по-взрослому солидно.