Нет, нельзя поддаваться эмоциям. Практичный Гридман навряд ли сентиментален, как Влахель. У него просто трезвый расчет. Сокровища царской фамилии! Вот, что влечет этого богатого и сумасшедшего русского. Впрочем, почему сумасшедшего. Он, Мартинес-младший, тоже поддался дьявольскому искушению и стал на путь поиска. И это не голливудский фильм о сокровищах исчезнувшей цивилизации, а русские цари – не выдумка сценаристов. Их деньги все еще лежат в швейцарском банке. Их столько, что можно построить целое государство в Европе и стать его президентом, или, поскромнее – иметь свое княжество, на худой конец, организовать могущественный банк, который смело войдет в число крупнейших в мире. Это, пожалуй, самое разумное.
Тут директора «Эсмиральды» кольнула мысль, что охотников за такими сокровищами тоже немало. И кто-то из них был на аукционе «Кристис» и видел счастливого участника под номером 27, который выложил тридцать миллионов за необычный лот. Так вот почему Гридман не захотел сам участвовать в торгах, а подставил его, Влахеля. Значит, все серьезно. Шкатулка не предмет ностальгических вздохов по утраченной монархии, а хранитель секрета, открывающего доступ к царским счетам. Пока она в руках Мартинеса-младшего, за ним будут охотиться все, знающие о секрете. Когда же он отдаст Гридману шкатулку, письмо и библию, то станет не только ненужным игроком, но и опасным свидетелем. Святая дева!
Мертвое море скорее напоминало пару озер, высыхающих в палящем мареве, чем бескрайнюю водную гладь. Понятно, что на Востоке, где издревле вода считалась мерилом богатства и жизни, даже остатки некогда огромного залива между двух горных хребтов, которые изолировали его от большой воды после какого-то катаклизма, до сих пор называют морем. Раньше длинное ущелье соединялось с Красным морем, теперь же на юге остался только узкий Аккабский залив, заканчивающийся у Эйлата. Через полторы сотни километров на север от него, в ущелье глубиной в пару сотен метров еще видно продолговатое, километров в 25 длиной, озерцо у города Арад. Оно разделено земляными перешейками, покрытыми солью, словно снегом. Еще дальше на север, недалеко от Иерусалима, протянулось тоже продолговатое озеро раза в два больше. Это, действительно, мертвое море, поскольку в таком концентрированном соляном растворе никому не удается выжить, разве что каким-то уникальным микробам.
Впадина между двух горных хребтов, один из которых, восточный, расположен на территории Иордана, а другой, западный, – на земле Израиля, укрывает в себе все, что осталось от древнего моря Тетис. Если бы не шоссе, проложенное вдоль западного берега Мертвого моря, добраться сюда через пустыню было бы очень трудно. Зато теперь тут есть сеть отелей, куда приезжают страждущие со всего мира в поисках исцеления от своих болезней. Уникальный климат в скалистой чаше, на 420 метров ниже уровня мирового океана, где под палящим солнцем изнывает все живое, в том числе и причины многих недугов, притягивает к себе нескончаемые потоки людей, словно паломников на Святую землю.
На песчаном берегу моря, которое, должно быть, могло видеть динозавров, рядом с современным отелем «Леонардо» ранним утром сидели две незагорелые иностранки. Одна была постарше и что-то рассказывала девчушке, которой на вид было лет пять-шесть. Они были не похожи друг на друга, но вели себя, как сестры. Несколько пожилых пар с интересом, а то и завистью, поглядывали в их сторону. Здесь были в основном не очень здоровые люди, чей груз прожитых лет и приобретенных болезней сказывался на характере и привычках.
– Варь, у меня от этой соли вся кожа стянулась. Я буду чесаться, как шелудивый кот.
– Потерпи, Нинуль. За этим сюда едут тысячи километров, а тебе даром досталось.
– Ну, я же не больная! – негодовала малышка. – Мне лечиться еще рано.
– Конечно, а вот набраться сил не помешает. Тут места уникальные. Во всем, – что история, что природа, – бери и пользуйся, а ты ныть начинаешь.
Девочка, насупившись, отвернулась. Тут ее внимание привлекла пожилая женщина, заголосившая от попавшей в глаза соленой воды, по воздействию, скорее, напоминавшей кислоту. Отплыв от берега буквально несколько метров, женщина растерялась и стала барахтаться. Брызги летели во все стороны, попадая в лицо и только усиливая боль.
– На спину! – кричали ей с берега. – Ложитесь на спину и не двигайтесь!
Пока спасатель на вышке заметил неладное и добежал до лодки, чтобы поспешить на помощь, один из мужчин, стоявший на берегу, выручил незадачливую пловчиху. Так происходит со всеми новичками, которые впервые заходят в соленую воду Мертвого моря. Попадая на слизистую, этот рассол причиняет резкую боль, снять которую можно только обильно смыв соль пресной водой. Благо тут же на берегу стояли души с пресной водой, и проблема была быстро решена.
– Это не море, – сочувственно произнесла Ниночка, – а масло какое-то. Ни понырять, ни поплавать. Не хочу тут купаться.
– Купаться будем в бассейне, а тут мы вбираем силу древнего источника. Вот представь себе, что много тысяч лет назад здесь было чудесное море, но пришел однажды маг-воин и отгородил себе озерцо, чтобы сделать в нем целебную воду. Маг часто бился с монстрами и чудовищами, чтобы лечить раны и восстанавливать силы, ему нужна была мертвая вода. Поскольку маг был огромным, он и озеро себе сделал огромным. Так что пользуйся.
– А куда же делся этот маг?
– Вот ты хитрюля-Нинуля! – покачала головой Варя. – Маг погиб в неравной схватке, а озеро осталось.
– Может, он не выжил после такого купания? – ехидно спросила девочка.
– Маги от такого не умирают.
– Откуда ты знаешь?
– А вот знаю! – уверенно ответила девушка. – Он мне сам рассказывал.
Продолжения не последовало. Девчушка испуганно посмотрела в одну точку на песке подле своих босых ступней и затем испуганно подтянула к себе, обнимая ручонками. В ее напряженной позе читался страх. Глаза были широко раскрыты, пухлые губы побелели и чуть вздрагивали. Варя обняла за плечи свою воспитанницу и прошептала:
– Без твоего разрешения никто не войдет. Просто не разговаривай с ним и не смотри на него.
– Он, – едва промолвила Ниночка, – лысый.
– Подумаешь!
– Ты не понимаешь. Лысина блестит как настоящая, и глаза влажные.
– Если бы он был настоящий, – резонно оборвала ее наставница, – его бы все видели.
– Он ночью тоже приходил, – словно никого не слыша, прошептала девочка. – Я его не понимаю. Язык какой-то странный, одни буквы «х» и «ш» в словах. Как змея шипит.
– Ну, не все змеи опасны. В Китае и Японии змея – символ мудрости.
– Он не отстает, – воспитанница словно оцепенела, глядя в одну точку. – Шепелявит о какой-то Фарис.
– Фарис? – переспросила Варя. – Если я не ошибаюсь, это по-арабски. Рыцарь. И что странного?
– Он о тебе говорил, – бледнокожая худышка пожала плечиками.