— Нет, не мог бы, — сказал я, пуская струю дыма в твою сторону. — Потому что это мой дом, а не твой.
— Кто такая Шарлотта?
Тебя всю трясло, но ты продолжала стоять передо мной.
Я рассмеялся.
— Понятия не имею.
И это была чистая правда: я ее совершенно не помнил. Это могла быть любая из множества девушек.
— Возможно, какая-то официантка, которая воспылала ко мне чувствами, — должно быть, я сунул чек в карман, даже не посмотрев. — Я говорил легко, нисколько не пытаясь оправдываться, и заметил, что ты заколебалась. — Надеюсь, ты меня ни в чем не обвиняешь.
Я с вызовом выдержал твой взгляд. Ты отвела глаза в сторону и больше об этом не говорила. Я едва не расхохотался. Как же легко тебя провести!
Я встал. На тебе была майка, без лифчика под ней, и мне была видна ложбинка между твоих грудей и выпирающие через ткань соски.
— Ты и на улицу так выходишь? — спросил я.
— Только за покупками.
— С сиськами напоказ? — вскипел я. — Хочешь, чтобы тебя принимали за потаскуху?!
Ты сложила руки, прикрывая грудь, но я отбросил их.
— Что, пусть незнакомые люди любуются, а мне нельзя? Тебе нужно определиться, Дженнифер: либо ты проститутка, либо нет.
— Я не проститутка, — тихо сказала ты.
— А вот по твоему внешнему виду этого не скажешь.
Я ткнул в тебя сигаретой и растер ее у тебя на груди. Ты пронзительно закричала, но я уже вышел из комнаты.
39
Когда Рей возвращался к себе в кабинет после утреннего совещания, его перехватила дежурная по участку. Рейчел была стройной женщиной чуть за сорок, с изящными, похожими на птичьи, чертами лица и коротко подстриженными седеющими волосами.
— Рей, вы сегодня дежурный ДИ?
— Да, — подозрительным тоном ответил Рей, понимая, что ничего хорошего этот вопрос ему не сулит.
— У меня на проходной сидит женщина по имени Ева Мэннингс, которая хочет сделать заявление об опасениях насчет угрозы жизни: она тревожится о своей сестре.
— Что, дежурная смена с этим разобраться не может?
— Они все на выезде, а она очень обеспокоена. Она уже час ждет, пока кто-нибудь появится.
Рейчел больше ничего не сказала, да и необходимости в этом не было. Она просто смотрела на Рея поверх очков в проволочной оправе и ждала, когда он поступит должным образом. Это было похоже на втык от доброй, но внушающей робость тети.
Он взглянул через ее плечо в сторону стойки на проходной, где неизвестная женщина делала что-то со своим телефоном.
— Это она?
Ева Мэннингс была женщиной, которая органичнее чувствует себя в кофейне, чем в полицейском участке. На ней было ярко-желтое пальто с непомерно большими пуговицами и цветастой подкладкой, а ее блестящие каштановые волосы спадали на плечи, когда она, наклонив голову, смотрела на монитор своего мобильного. Она раскраснелась, хотя это необязательно было отражением ее внутреннего состояния. Система отопления в участке, похоже, имела только два режима: арктический холод или тропическая жара. Сегодня, видимо, был день тропиков. Рей мысленно проклял протокол, согласно которому обращениями граждан об опасениях относительно угрозы жизни должен заниматься офицер полиции. Рейчел и сама вполне могла бы принять это заявление.
Он вздохнул.
— Ну хорошо. Сейчас пришлю кого-нибудь, чтобы с ней поговорили.
Рейчел вернулась за свою стойку.
Рей поднялся в отдел и нашел там Кейт, которая сидела за своим рабочим столом.
— Можешь спуститься и пообщаться на проходной по поводу заявления об опасении относительно угрозы жизни?
— А дежурная смена не может этим заняться?
При этом она скорчила такую гримасу, что Рей рассмеялся.
— Этот фокус я уже попробовал. Иди, это займет двадцать минут максимум.
Кейт горестно вздохнула.
— Вы просите меня только потому, что знаете: я вам никогда не отказываю.
— Тебе следовало бы хорошо подумать, кому ты говоришь такие слова.
Рей ухмыльнулся. Кейт закатила глаза, но по щекам ее разлился очаровательный румянец.
— Ну ладно, в чем там дело?
Рей вручил ей лист бумаги, который передала ему Рейчел.
— Ева Мэннингс. Она ждет тебя внизу.
— О’кей, но с вас причитается.
— Идет, — откликнулся Рей, когда она уже выходила из ОКР. Он извинился перед ней за все неловкости того обеда у него дома, но Кейт небрежно сказала, что все это пустяки, и больше они к этому не возвращались.
Он прошел в свой кабинет и, открыв кейс, обнаружил записку, которую Мэгс приклеила ему на ежедневник: там были указаны дата и время их встречи в школе на следующей неделе. Мэгс обвела это красным маркером, чтобы он не пропустил. Рей прилепил записку на свой компьютер вместе с другими подобными листками, на каждом из которых, как предполагалось, была записана очень важная информация.
Он уже разобрал до половины бумаги из лотка для входящей документации, когда в дверь постучала Кейт.
— Не отвлекай меня, — сказал Рей, — я только раскочегарился.
— Можно я коротко доложу по этому заявлению?
Рей остановился и жестом пригласил Кейт садиться.
— А вы чем занимаетесь? — спросила она, глядя на гору бумаг у него на столе.
— Админработой. Регистрирую и разбираю бумажки, в основном расходы за последние шесть месяцев. В финотделе сказали, что если я не представлю все сегодня, то они мне это не подпишут.
— Вам нужен личный секретарь.
— Мне нужно, чтобы мне дали возможность быть офицером полиции, — сказал он, — вместо того чтобы разгребать все это дерьмо. Прости. Расскажи, как у тебя все прошло.
Кейт заглянула в свои записи.
— Ева Мэннингс живет в Оксфорде, а ее сестра Дженнифер вместе со своим мужем, Иеном Петерсеном, — в Бристоле. Ева поссорилась с сестрой примерно пять лет назад и с тех пор не видела ни ее, ни своего зятя. Несколько недель назад Петерсен ни с того ни с сего появился в доме Евы и принялся расспрашивать, где находится ее сестра.
— Так она ушла от него?
— Видимо, так. Несколько месяцев назад миссис Мэннингс получила открытку от сестры, но почтовый штемпель разобрать не смогла и выбросила конверт. Она только что нашла эту открытку на каминной полке, разорванную в клочья. Она убеждена, что это сделал ее зять во время последнего визита.
— Зачем он это сделал?
Кейт пожала плечами.
— Понятия не имею. Миссис Мэннингс тоже не знает, но по некоторым причинам это ее очень встревожило. Она хочет сделать заявление о пропаже сестры.