Не было той мелочи, которой миссис Андерсон не ведала или не хотела бы узнать. Она желала знать, почему Даглесс оказалась здесь, кто такой лорд Стаффорд, и, в свою очередь, стремилась рассказать Даглесс буквально все!
Даглесс искренне надеялась, что сумела сплести вполне правдоподобную паутину лжи, и боялась только одного: а вдруг она сама не запомнила всего того, что успела наговорить.
Час спустя в кухню потянулись другие слуги, судя по всему ожидавшие, пока Даглесс уйдет и миссис Андерсон сможет поделиться с ними пикантными новостями.
Оставив кухню, Даглесс отправилась искать Николаса. И нашла его в увитой виноградом беседке в компании Арабеллы. Оба ворковали, как влюбленные голубки.
– Милорд, – громко спросила Даглесс, – вы хотите надиктовать письма?
– Его сиятельство занят, – процедила Арабелла. – Он займется делами в понедельник. Но в библиотеке лежат мои записки, которые вы можете напечатать.
– Меня…
Даглесс хотела сказать, что нанималась не к ней, а к Николасу. Но последний поспешно ее перебил:
– Да, мисс Монтгомери, может, вы сумеете помочь леди Арабелле.
Даглесс хотела высказать все, что она о нем думала, но умоляющий взгляд Николаса остановил ее. Отлично понимая, что должна была высказаться начистоту, поделиться своим мнением о них обоих, девушка все же повернулась и отправилась в дом. Это не ее дело. И ей совершенно все равно, чем он занимается с другими женщинами. Конечно, можно бы указать, что его дурачества с другой Арабеллой привели к тому, что все последующие поколения смеются над ним, и теперь он собирается повторить все с самого начала. Да, она может подчеркнуть этот небольшой, но важный факт. Кроме того, раз он так уж влюблен в свою жену, почему подкатывается к наделенной всеми совершенствами Арабелле?
Даглесс не сразу нашла библиотеку и была рада видеть, что помещение выглядит точно так, как, по ее мнению, должны выглядеть библиотеки в больших аристократических домах: кожаные переплеты, кожаные кресла, темно-зеленые стены, дубовые двери. Она так пристально оглядывала комнату, что вначале не заметила мужчину, стоявшего у книжных шкафов с книгой в руках. Но все же увидела его раньше, чем он – ее, и сразу поняла, кто это такой. Только человек, подобно ее отцу посвятивший жизнь науке, мог быть так поглощен чтением, что остальное его не интересовало. Он был молод, светловолос, широкоплеч и выглядел так, словно проводил много времени на свежем воздухе. Даже несмотря на то, что голова у него была опущена, Даглесс поняла, что он хорош собой: не так божественно красив, как Николас, но достаточно привлекателен, чтобы заставить учащенно биться женские сердца. Она также отметила тот факт, что ростом он был не более пяти футов шести дюймов. Однако Даглесс по опыту знала, что красивые невысокие мужчины были тщеславнее бентамских петухов и питали пристрастие к миниатюрным хорошеньким женщинам вроде нее.
– Привет, – кивнула она. Мужчина поднял глаза, опустил, снова поднял и уставился на Даглесс с неподдельным интересом. Отложил книгу и, протягивая руку, шагнул вперед:
– Привет, я Хамилтон Нолман.
Даглесс пожала его руку. Голубые глаза, идеальные зубы. Какой симпатичный мужчина!
– Я Даглесс Монтгомери. А вы американец.
– Как и вы, – кивнул он, между ними сразу же возникла взаимная симпатия. – Можете вы поверить, что на свете существуют подобные места? – спросил он, подступая ближе.
– Никогда. И такие люди тоже. Леди Арабелла прислала меня печатать ее заметки, а я даже не работаю на нее.
– Погодите, не успеете оглянуться, как она заставит вас чистить туалеты, – рассмеялся Хамилтон. – Она не терпит общества красивых женщин. Все здешние горничные просто клячи.
– Я не заметила. Кстати, вы не тот доктор, который исследует бумаги Стаффордов? Те, которые нашли в стене?
– Именно тот.
– О, это, должно быть, так волнительно! – прощебетала Даглесс, стараясь выглядеть молодой, невинной и глупой как пробка. – Я слышала, что в них содержится секретная информация. Это правда, доктор Нолман?
В ответ раздался отеческий смешок.
– Пожалуйста, зовите меня Ли. Вы правы, это действительно волнующе, хотя я только приступаю к работе над письмами.
– Они о каком-то мужчине, которого хотели обезглавить, верно? – Она опустила глаза и понизила голос: – Думаю, было бы непростительной дерзостью просить вас рассказать мне об этих письмах. Но все это так интересно!
Хамилтон мгновенно напыжился и гордо расправил плечи. Даглесс немедленно подвела его к креслу. Усадила, уселась сама, и Нолман принялся рассказывать, как получил эту работу и что произошло с тех пор, как он здесь появился. Несмотря на то что молодой человек был немного чересчур поглощен собой, он ей понравился. Интересно, захотел бы отец иметь зятя, занимавшегося историей Средневековья?
«Погоди-ка, Даглесс, не гони лошадей, – предостерегла она себя. – Ты клялась не иметь дел с мужчинами. Помнишь?»
Она так внимательно слушала Ли, что пропустила момент, когда в комнату вошел Николас.
– Мисс Монтгомери! – воскликнул он так громко, что девушка вздрогнула и едва не упала с кресла. – Мои письма напечатаны?
– Напечатаны? – переспросила она. – О, Ни… то есть ваше сиятельство, позвольте представить доктора Хамилтона Нолмана. Он…
Но Николас чванливо прошел мимо доктора Нолмана, игнорируя протянутую руку, и встал у окна.
– Оставьте нас, – бросил он, не оборачиваясь.
Ли поднял брови, но молча собрал книги, вышел и закрыл за собой тяжелую дверь.
– Да кем ты себя возомнил?! – взорвалась Даглесс. – Ты больше не лорд и не аристократ шестнадцатого века. С людьми так не обращаются! И кроме того, что ты знаешь насчет печати?
Николас не спеша обернулся. Судя по выражению лица, он понятия не имел, о чем она распространяется.
– Ты сидела слишком близко к этому коротышке.
– Я… – Даглесс осеклась. Неужели он ревнует?
Она поднялась и неторопливо направилась к большому дубовому письменному столу.
– А он очень симпатичен, верно? И представь только, ученый! В его-то годы! Кстати, как поживает Арабелла? Ты уже рассказал ей о жене?
– О чем ты говорила с этим человеком?!
– Да на самые обычные темы, – пожала плечами девушка. – Он уверял, что я хорошенькая… все в таком роде.
Только сейчас она поняла, что Николас едва сдерживает гнев. От счастья у нее закружилась голова. О, как все-таки может быть сладка месть!
– Кроме того, я кое-что обнаружила. Ли – это доктор Нолман – еще не начинал читать письма.
Похоже, твоя Арабелла потратила уйму времени, чтобы найти ученого, которому окажет честь познакомиться с бумагами. Судя по тому, что я знаю, она выбирала самого красивого мужчину по фотографиям претендентов, которые потребовала прислать. Нечто вроде конкурса красоты для мужчин. Я слышала, что женские снимки она просто выбрасывала. Истинная гетеросексуалка наша прелестная Арабелла. Ли рассказал, как ужасно она была разочарована, обнаружив, что он ниже ее ростом. Взглянула на него и не стесняясь заявила: «А я думала, что все американцы высокие!» Слава богу, Ли не страдает тщеславием. И поэтому просто рассмеялся. Он считает Арабеллу классической дурой. О, прости, я и забыла, как ты ее обожаешь.