Тоби встала и, услышав, как что-то звякнуло, поняла, что уронила за подушку сиденья на подоконнике ключ от лакированной шкатулки. Она пошарила за подушкой, но ключа не нашла.
– Папа еще не достроил этот дом, – сказала Али.
Тоби сказала ей про ключ, объяснила, что он от шкатулки из передней гостиной, и попросила, чтобы девочка обратилась к отцу и он нашел бы ключ. Али кивнула.
– Пожалуй, пойду посмотрю, где я живу, – сказала затем Тоби. – Где мой дом и как называется?
– Он в конце Мейн-стрит. А называется «В море никогда». Это название ему дали вдовы.
– Спасибо, Али.
Тоби вышла из комнаты, размышляя над печальным названием дома. Они никогда больше не увидят своих мужчин, и теперь им нужны только те, что никогда не выходят в море. Тоби подозревала, что это тот самый дом, в котором она заснула, и спрашивала себя, не такие ли сны стали причиной тому, что дом переименовали: теперь он назывался «Вне времени».
Тоби прошла через толпу гостей к парадной двери, но по пути увидела Валентину и предложила ей подняться в мансарду немного отдохнуть в тишине. Как всегда, вокруг нее крутились молодые мужчины. В ответ на предложение Тоби она сказала, что это хорошая мысль.
Тоби вышла из дома и вдохнула полной грудью прохладный чистый воздух, пропитанный солью. Краем глаза заметив какое-то движение в кустах, она улыбнулась: похоже, там у кого-то свидание.
Она вышла из Кингсли-Хауса и свернула налево. В современности между этим домом и домом, который построило семейство Монтгомери-Таггерт, стояли еще три здания, но сейчас это был просто участок земли, и место через дорогу тоже пустовало. Жители Нантакета большие мастера переносить дома из одного места в другое, так что, возможно, некоторые перенесут сюда позже. Или, может быть, юная Али вырастет и спроектирует дома, которые будут построены на свободных участках. Эта идея Тоби нравилась больше.
На узкой улице было много лошадей, экипажей и прохожих, и все направлялись к ярко освещенному Кингсли-Хаусу. Тоби дошла до конца улицы, до дома, в котором была, когда ударилась головой, и остановилась, положив руку на калитку. Через дорогу стоял их с Лекси маленький дом, где жил также Грейдон, а теперь и ланконианцы. В доме было совсем темно, никаких признаков жизни, и она могла только гадать, кто там живет сейчас.
Открыв калитку, Тоби пошла к нему вдоль боковой стены большого дома. Ей показалось, что неприлично запросто входить через парадные двери. Рядом с домом она увидела большое дерево с низко нависшими над землей ветвями: в двадцать первом веке его не было, – и направилась к нему.
– Я знал, что ты придешь, – произнес такой знакомый мужской голос.
Мужчина был похож на Грейдона. У Тоби возникло странное ощущение, как будто это одновременно и он, и не он. Прежде чем она успела что-нибудь сказать, сильная рука обхватила ее за талию. Первым инстинктивным порывом Тоби было оттолкнуть его, но ночь, воздух, звезды и чувство, что она знает этого мужчину, не позволили даже двинуться с места. Тоби ничего не могла с собой поделать, а может, и не хотела. Она подняла лицо и подставила губы для поцелуя.
Тоби, конечно, доводилось целоваться, но, как она сказала Грейдону, эти поцелуи оставляли ее равнодушной. С ним все было иначе. Его тело рядом с ее телом, его губы на ее губах… казалось, сами их души сплавились в одну. В этот момент она словно была кем-то другим – наверное, Табби – и знала, что очень, очень любит этого мужчину.
– Ты по мне скучала? – прошептал он, тем временем выдергивая шпильки из ее волос, и через мгновение они рассыпались по ее плечам. – Ты обо мне думала? Вспомнила меня?
– Я думала, ты больше меня не хочешь, – сказала Тоби, не вполне понимая, от чьего имени говорит: Табиты или своего собственного.
Он рассмеялся:
– Ты всегда так думаешь.
Она видела, что он ее дразнит, и сказала, погладив его по щеке:
– Как раз сегодня я решила, что никогда не буду тебя любить.
– Как ты можешь меня не любить, если я тебя люблю так сильно? – Он поцеловал ее ладонь. – За кого на этот раз твоя мать собирается выдать тебя замуж?
– За какого-то Сайласа.
Грейдон улыбнулся и стал целовать ее лицо.
– Теперь я здесь, и ты можешь выйти только за меня.
– Но как же вдовы?
Он немного отстранился и очень серьезно посмотрел на нее.
– Я бывал в странах, где мужчины имеют много жен. Так что выполню свой долг и возьму их всех. Кроме твоей матери. Ее для любого мужчины слишком много.
– Ах ты… – Тоби засмеялась и опять провела ладонью по его щеке. Ощущая под пальцами жестскую щеточку коротких усиков, она знала, что это тот самый мужчина, который приснился ей в первом сне.
– Ты привез мне красную шаль с пейслийским узором?
– Привез, но откуда ты узнала?
– Увидела ее во сне. Я сидела в маленькой комнате наверху, в библиотеке, и на мне была эта шаль. И ты целовал мне руку.
– Я бы хотел зацеловать тебя всю. Пойдем со мной, а завтра мы уже будем мужем и женой.
– Не думаю, что это будет правильно. Это не мое тело и не мое будущее.
Грейдон снова отстранился и посмотрел на нее.
– Неужели мать настолько тобой завладела, что даже свое тело ты не можешь считать собственным?
– Я имела в виду, что оно принадлежит Табите.
Он не выпустил ее из объятий, только спросил, продолжая улыбаться:
– Если ты не Табита, тогда кто?
– Тоби. Во всяком случае, отец называл меня так. А мое настоящее имя – Карпатия.
– Мне нравится. Похоже на название корабля. И я тебя люблю, каким бы именем ты не звалась. Ты выйдешь сегодня за меня замуж? Я построю для нас дом здесь, на улице моей семьи, и буду любить тебя вечно.
– Если только не станешь королем, – сказала Тоби.
Грейдон отстранился.
– Не понимаю тебя. Когда я уезжал, мы говорили, что поженимся, несмотря ни на что, какие бы препятствия нам ни чинили. Ты уверяла меня в этом в своих письмах. Я знаю, что твоя мать во мне сомневается, но я буду хорошим мужем.
– Ты откажешься ради Табиты от моря?
Грейдон рассмеялся.
– Море – это я, я – это море. Оно течет в моей крови, в жилах всей моей семьи.
– Как Ланкония в крови у Грейдона, – сказала Тоби.
– Я слышал про это место. Дикая страна, мужчины ходят с копьями. Говорят, в Ланконии дерутся даже женщины. Не хотел бы я туда попасть. А кто такой этот Грейдон?
– Как тебя зовут?