Повинуясь внутреннему порыву, она обернулась на чучело волка, стоящее перед камином.
Желтые глаза смотрели на нее по-голодному беспощадно и сердито, но как ни странно, этот звериный взгляд одновременно отрезвлял и успокаивал. В следующее мгновение она даже вспомнить не могла, что ее так сильно обеспокоило.
Девушка сходила на кухню за бутылкой пива и куском пиццы, устроилась на кровати и включила телик.
* * *
В голове звучала Токката до-минор Балакирева — мелодия подъемов и звонких переливов. Под нее мысли, точно солнечные зайчики в саду, скакали с листочка на листок, не позволяя сосредоточиться на одном.
Катя покосилась на Йоро, лежащего подле ее кресла в обличье волка, и в который раз за последние пятнадцать минут подумала: «Как хорошо, что он рядом!» На спинке кресла восседала Орми, злорадно поблескивая черными глазками. Толку от нее было мало, она только отпускала язвительные замечания и намывала язычком свои коготки.
А пальцы Фарнезе, сидящего в соседнем кресле, все ближе и ближе подвигались к руке девушки.
Правитель Венеции заявился с визитом и, не застав Лайонела, испросил позволения его подождать, заявив, будто у него дело чрезвычайной важности. И теперь Катя была вынуждена сидеть с ним в гостиной, выслушивая комплименты и предложения сомнительного характера. Такие, как: «А что, если нам сейчас же совершить маленькое путешествие на теплоходе в пригород?» или «У Натальи Важко сегодня прием! Не хотите пойти со мной?».
После каждого отказа неутомимый ухажер тут же выдумывал что-нибудь новенькое, блистая поистине неиссякаемым запасом идей.
Наконец после очередного комплимента «мимо» Парфирио напрямик спросил:
— Что у него есть такого, чего нет у меня? — С зачесанными назад черными волосами, одетый в коричневый костюм и бежевую рубашку, сегодня он выглядел особенно хорошо. В карих глазах плясали золотинки, против воли вызывающие улыбку.
— «Лучше спросил бы, чего у вас обоих нет, — прокомментировала Орми и злорадно пояснила: — Вкуса нет. Иначе нашли бы себе объект для любви получше!»
Катя обернулась на нее, предупредив: «Я сварю из тебя суп для бездомных!» — и, стараясь сохранить серьезность, сказала:
— Вы зря теряете со мной время.
— Никогда ничего не бывает зря, — заверил Фарнезе, — особенно когда дело касается женщин. Мне интересно, что вас так покорило в нем?
— Интереснее другое, — усмехнулась Катя, — что его покорило во мне.
Орми, не сильно напуганная перспективой оказаться в супе, любовно обвила себя крыльями: «Вопрос века!»
Порфирио покачал головой, не соглашаясь.
— Вы очаровательная девушка.
— И только лишь, — сухо резюмировала Катя, повторив: — Вы теряете время. Я не отвечу вам взаимностью.
— Ответите, — на полном серьезе заявил тот.
В животе возник огненный шарик и яростно закрутился. Стараясь не демонстрировать раздражение, девушка поинтересовалась:
— Что позволяет вам быть столь уверенным?
— Я знаю Лайонела, этого достаточно.
Объяснять было не нужно, чтобы понять, на что тот намекал. Все кому не лень намекали или говорили ей открытым текстом: «Это ненадолго!»
— Планируете подождать, когда он меня бросит, чтобы подобрать? — вызывающе произнесла Катя, откидывая за плечо кудри, щекочущие обнаженную кожу в вырезе платья. На ней был свободный шелковый наряд стального оттенка с широким черным поясом. При неожиданном появлении Фарнезе пришлось очень спешно выбирать из своего гардероба что-нибудь простое, но подходящее случаю. И как теперь подозревала, платье стоило найти подлиннее. Уж слишком оголенными оставались ноги.
Порфирио не спускал с них взгляда, скользил по ним туда-сюда, словно гладил. На ее бестактную откровенность он лишь заметил:
— Я тут, чтобы не позволить ему вас бросить. Екатерина, сделайте шаг первой, прежде чем узнаете из какой-нибудь газетенки, что Лайонел влачится за привлекательной юбкой.
Ревность больно кольнула прямо в сердце, а Фарнезе с поистине дьявольским обаянием искусителя продолжил:
— Вам интересно, где он сейчас?
Катя беспомощно посмотрела на Йоро, но тот опустил глаза. Конечно, ей хотелось знать, где прохлаждается ее возлюбленный, но сказать об этом его врагу она не посмела и пробормотала:
— Лайонел сейчас там, где ему хочется быть.
Не с вами, — подытожил Порфирио.
Девушка заставила себя улыбнуться.
— Боюсь, если бы он находился со мной, вас бы тут не было.
Вампир засмеялся, протянул к ней руку, желая коснуться ее пальцев, но неожиданно голос хозяина дома, предостерег:
— Злоупотребление моим гостеприимством начинается там, где заканчивается дистанция между гостем и моей женщиной.
Затем дверь гостиной распахнулась, и вошел он сам — в сером костюме, рубашке цвета морской волны с расстегнутым воротничком. Лайонел выглядел изумительно, даже без своей обыкновенной идеальности, где на его голове волосок существовал лишь к волоску, на обшлагах рубашек сверкали бриллианты, а шейные платки украшали жемчужные булавки. Складывалось впечатление, что в его золотистых волосах хорошенько прогулялся ветер.
— Да ты никак бежал? — поддел Фарнезе.
Лайонел холодно посмотрел на него.
— Надо полагать, должна быть веская причина твоего тут нахождения?
— Несомненно, — криво усмехнулся гость. — Как тебе такая: непреодолимое влечение к Екатерине?
— Катя, не принесешь ли нашему другу выпить? — указал ей взглядом на дверь Лайонел и, видя, что она мешкает, ледяным тоном приказал: — Сейчас.
Девушка выбежала из гостиной. Еще никогда ей не приходилось с такой быстротой спускаться в погреб. После смерти Ксаны у них не было постоянной прислуги, поэтому обслуживать себя приходилось самим. Для уборки, глажки, стрижки каждый день приходили новые девушки. Но ни одну из них хозяин дома не пожелал оставить.
Она вернулась меньше чем через минуту, но в комнате кроме Лайонела, развалившегося в кресле, уже никого не было: ни Фарнезе, ни Орми, ни Йоро.
Молодой человек принял у нее бутылку с кровью и, притянув девушку к себе, усадил на колено.
— Ты его убил? — осторожно спросила Катя.
— Нет, — мрачно известил тот. — Смерть — это то единственное, что способно заставить навсегда замолчать. А мне нужно, чтобы он заговорил! Фарнезе здесь не просто так, то не сведение счетов со мной — что-то другое. Замешаны старейшины, ты и Вильям. Я должен понять, как со всей этой историей связан Порфирио.
Катя положила голову ему на плечо.
— А где ты был?
Он поцеловал ее в висок.
— Ходил к одной девице, просил показать мне стриптиз, но нам помешали.