— Ничего страшного не будет, если мы устроим легкий перепих. Пара часов — и разойдемся.
Можно было подумать, она убеждает саму себя или кого-то невидимого.
Но на всякий случай Вильям поддержал:
— Никаких обязательств, просто секс.
Он поймал ее взгляд, полный игривого веселья. Бесс сейчас походила на кошку, готовую заурчать от удовольствия, и ему такой она чертовски нравилась.
— Ты должна была мне сказать! — Лайонел сидел на краю дубового стола в своем кабинете. Взгляд ледяных глаз следил, как на цепочке покачивается тисовый крестик, висящий у него на пальце.
Катя лишь вздохнула, откинула голову на спинку кресла и легонько потянула за крыло восседающую у нее на согнутом колене Орми.
Мышь обернулась и успела цапнуть зубами ее за руку, а потом злобно отметила:
— «Кто бы мог подумать, что такая дура может понадобиться самому дьяволу!»
Лайонел метнул на нее строгий взгляд, мышь обхватила себя крыльями и сделала вид, будто ничего не говорила.
— Я не могла признаться, — прошептала девушка, — не могла после всего, что увидела.
— «Да что ты такого там увидела? — зыркнула на нее Орми. — Подумаешь, тискал девочек!»
— И не только! — возмущенно воскликнула Катя, нервно закусывая губу.
Лайонел отвел взгляд от яростно сверкающих серых глаз, где, казалось, застыли глубокие осенние лужи, чью поверхность позолотили лучи солнца. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы эти глаза увидели его другим. Он всячески ограждал ее от своего прошлого, боясь, что она не сможет справиться, если узнает даже толику правды. Теперь же кто-то ее познакомил с его прошлым в полной мере. Оставалось лишь догадываться, в каком ужасе и смятении находится бедная девочка.
— А это правда дьявол? — тихо спросила Катя.
Она избегала разговоров об увиденном. Это вызывало облегчение и в то же время беспокойство. Как надолго откладывался разговор?
Молодой человек бросил ей крестик, сухо проронив:
— Носи его.
— Я думала, это старейшины… специально. Не верила до конца…
— От старейшин тисовый крестик тебе не поможет.
— А от дьявола поможет?
Лайонел усмехнулся.
— Нет. Дарима дала его не потому, что он может тебя спаси, а чтобы ты знала, кого встретила.
Катя потрясенно заморгала.
— Он был тобой! Тобой, понимаешь?
— Тебе следовало мне сразу все рассказать!
— А тебе ничего не следовало? — встрепенулась Катя. — Я, кстати, все еще жду объяснений, что тебе понадобилось от той девушки?!
— «Вот именно! — неожиданно поддакнула Орми, расправляя крылья. — Мы ждем объяснений!»
Лайонела так и подмывало ответить, что он не намерен ни перед кем отчитываться в своих действиях. Но учитывая, что сатана представил Кате отчет о его деяниях, сдержался. Ни к чему, кроме очередной ссоры, это бы не привело, поэтому он сказал:
— Помнишь, я тебе рассказывал о парне из Москвы, который не ведал передо мной страха? И об отмеченных дьяволом людях?
— Да.
— Так вот новая подружка Вильяма одна из них.
— Ты уверен? — недоверчиво склонила голову девушка.
— Я пытаюсь проверить, — уклончиво ответил Лайонел.
— И как же, интересно? Снова мешая строить Вильяму отношения, да?!
— Сно-ова! Ну, извини, что некогда разрушил твой с ним крепкий союз!
Катя насупилась и отвернулась. Эта ее манера замолкать и отворачиваться в иные дни его даже забавляла, но только не сейчас.
— На сегодня с меня хватит, — отчеканил он, направляясь к выходу из кабинета.
— Почему ты не можешь жить спокойно, зная, что Вильям в кого-то влюблен?! — выкрикнула девушка.
— «Зачем так орать?» — Орми вспорхнула с ее колена и перелетела на люстру, повиснув там кверху ногами.
Молодой человек посмотрел через плечо.
— Если я скажу, что их встреча не может быть простым совпадением, ты мне не поверишь. Предлагаю утешительную альтернативу: природа эгоистов такова — они не могут спать спокойно, пока кто-то счастлив.
Катя горько улыбнулась.
— Ну и куда ты идешь? К девочкам, к мальчикам, или может…
— Хочешь об этом поговорить?
— Я просто не понимаю, почему… почему ты так порочен?! Конечно, пятьсот лет — это персональная вечность, но Вильям ведь сумел сохранить…
Молодой человек круто развернулся.
Люди делятся на два типа: нет-нет, не на порочных и непорочных, как ты себе возомнила. А на тех, кто вслед за удовольствиями перешагнул черту порока, и на тех, кто остался стоять у этой черты — слабовольные наблюдали, способные лишь на осуждение. Мой брат — один из них. Еще неизвестно, что больший грех: хотеть и брать или хотеть и бояться взять желаемое, мучая всех окружающих своей мнимой добродетелью.
— Ты считаешь, в мире нет истинной добродетели?
— Есть, — криво ухмыльнулся Лайонел, — но нас забыли представить друг другу! — Он вышел из кабинета, захлопнув дверь, но успел услышать тихий вздох девушки, заглушенный едким замечанием Орми:
— «Все встречи с Добродетелью закончились в его постели со счетом: "Зло непобедимо!" и просьбой "На бис"».
* * *
Бесс облизнула белую верхушку мороженого «Сахарная трубочка» и, остановив языком потекший по вафельке молочный ручеек, перевернула страницу фотоальбома.
— Отец везет меня на коляске в ясли, — прокомментировала фото девушка. И заметила, что Вильям смотрит не в альбом, а на нее, жадно следя за тем, как она уничтожает мороженое.
Молодой человек опустил глаза и долго молча смотрел на фотографию, не позволяя перевернуть страничку альбома.
Девушка закинула одну обнаженную ногу на другую и вздохнула. После секса, как она рассчитывала, выпроводить его не удалось. Он заявил, что хочет посмотреть ее фотографии.
«Ну и семейка», — подумала она, вспомнив его голубоглазого нахала-брата, который задавал ей какие-то странные вопросы с таким видом, будто от ответа на вопрос «Часто ли ее обежали в детстве?» зависела его жизнь.
Наконец Вильям позволил листать дальше.
Он внимательно рассматривал фотокарточки, пока она не прокомментировала очередную: «Мне пять лет, еду верхом на собаке, погоняя ее кнутом». Тогда он воскликнул: «Стоп!» — и схватил альбом, лежащий между ними на кровати.
— В чем дело? — изумилась девушка, дожевывая хрустящий кончик трубочки.
Вильям, впившись взглядом в фотографию, растерянно пробормотал: