Нет. Обычно он разговаривал как-то забавно.
Откуда звонил Том? Из раздевалки? С рынка? Она снова включила послание. И снова. Нет, не разо-иь,
Но голос точно напряженный.
Джеми еще раз прослушала сообщение, стараясь понять, записано оно до или после ограбления. И остановила его на середине. Мороз пробежал по коже.
А вдруг Том видел, как она выбегала из магазина? И делает вид, что не видел? Собирается вести себя так, будто ничего не случилось, чтобы они остались такой же любящей парой?
Джеми опустила голову на кухонный стол. Всего миру часов назад ее жизнь казалась такой чудесной, такой прочной, такой веселой. Теперь все разрушилось. Все планы, все счастливые мечты, вся будущая совместная жизнь…
Джеми встала на ноги и помотала головой. Разве она теперь сможет идти с ним на глупые школьные танцы? Ни за что!
Он разрушил ее жизнь. И убил несчастного, беззащитного человека. Джеми почувствовала неожиданный приступ тошноты. Голова закружилась. Все начало качаться. Том убил человека. А теперь собирается идти с ней на танцы.
Джеми оперлась на стол и взяла трубку телефона. Решила позвонить ему и отменить свидание. Скажет, что заболела. Тем более, что это была правда. Ей ка-ййлось, что она даже не заболела, а умирает.
Когда Джеми подумала, что на пленке Том пытался разговаривать спокойно, но не мог, ей стало еще хуже. Она не могла встретиться с ним.
Джеми начала набирать номер, но остановила себя. Встретиться все же придется. Надо выяснить правду.
Да. Лучше все же пойти на танцы и вести себя как ни в чем не бывало. Пусть он расскажет ей о случившемся и попытается все объяснить.
Ведь она так виновата перед ним.
Виновата в том, что не хотела замечать, какая у него тяжелая, неналаженная и несчастная жизнь. Пусть теперь хотя бы все расскажет.
От этих мыслей ей стало несколько лучше. Она поглядела на часы, висевшие над мойкой. Пора собираться. Особо наряжаться не следовало. Никто не наряжается для танцулек в школьном спортзале. И все же хотелось хорошо выглядеть. Может быть, это будет их последнее свидание.
Джеми взяла свою сумку и потащила в спальню. Почему-то стала думать о билетах на танцы. Она купила их в среду утром. Но вот куда засунула?
В бумажник. Джеми стала искать его и почувствовала, как в душе поднимается ужас.
Наконец в отчаянии вытряхнула содержимой сумки на кровать.
Бумажника не было.
— О нет, — простонала она.
Неужели выронила его в ювелирном магазине?
— Эй, Джеми, Том пришел!
Когда из гостиной донесся крик Кейси, она уже знала, что Том здесь. Из окна спальни было видно, как он идет по дорожке в новом голубом свитере. Он шагал быстро, покачивая головой в такт неслышной мелодии и, как обычно, улыбаясь.
Как он может улыбаться?
— Джеми! — повторил братишка громче. — Том пришел!
Раньше эти слова делали ее такой счастливой, теперь же в душе возник только страх.
Она приблизилась к лестнице и почувствовала, что не сможет сделать больше ни шага. Захотелось повернуться, кинуться в свою комнату, залезть в постель и накрыться одеялом с головой.
— Привет, Джеми. — Том улыбнулся ей снизу вверх.
Теперь не убежишь. Джеми попыталась улыбнуться в ответ, но губы не слушались,
— Привет, — сказала она чужим голосом.
— Давай сыграем в «Голодных бегемотов», — попросил Кейси, показывая Тому коробку.
— Извини, но нам некогда, — ответил тот, по-прежнему улыбаясь, и повернулся к Джеми. — Ух, ты выглядишь замечательно. Сменила прическу?
Это была избитая шутка, поскольку она никогда не меняла прическу. Прямые волосы всегда спадали ий на плечи.
— Спасибо, — сказала Джеми тихо, даже не улыбнувшись.
Как он может вести себя так, будто ничего не произошло?
— Да мы недолго, — напирал Кейси, пихлаяг коробку Тому в грудь.
Тот отстранился, пригладил свои светлые волосы и сказал, повернувшись к Джеми:
— Клевая у тебя рубашка. Такая красная.
— Это блузка, а не рубашка, — поправила она, стараясь скрыть раздражение, и поспешно добавила: — Шелковая. Мамина.
После этого Джеми отвернулась и стала разглядывать обои. Сколько часов она провела, представляя его лицо, мечтая о нем? А теперь на него стало больно смотреть.
— Ты даже не заметила мой свитер, — сказал Том обиженно, поскольку подруга всегда обращала внимание на подобные вещи.
— Заметила. — Ей совсем не хотелось болтать о тряпках, а хотелось крикнуть: «Зачем ты убил ловека? Зачем ты разрушил наши жизни?»
Том тоже заметно нервничал. Может быть, прочел ее мысли?
Они встречались уже так давно, что одновременно произносили одни и те же слова, понимая, что думают одинаково. Прочел ли он ее мысли сейчас? Знает ли, что она была в ювелирном магазине и все видела?
Том снова пригладил волосы. Он делал так, когда нервничал или о чем-то беспокоился.
— Ну мы совсем быстренько, а? — сказал Кейси, положив игру на пол и открыв крышку.
— Ну… — Том, похоже, заколебался.
— Нет! — заорала Джеми. — Оставь нас в покое!
Кричать не стоило. «Спокойно, девочка, — сказала она себе. — Спокойно, иначе все пойдет прахом».
Впрочем, все и так пошло прахом. Хуже некуда.
Том и Кейси удивленно поглядели на нее.
— Извини, — сказал братишка негромко.
— Что с тобой? — спросил Том.
«Что со мной? Он еще спрашивает. И как только может делать вид, что все нормально?»
— Ничего, — сказала она, глядя на обои. — Идем.
— Кажется, придется играть одному, — вздох-йуч Кейси, раскладывая пластиковых бегемотиков.
— Веселого вам вечера! — крикнула из комнаты мать.
Если бы она только знала.
Все вели себя как обычно. И от этого становилось еще тоскливее. Ведь она знала, что как прежде уже никогда не будет.
Они с Томом быстро вышли из дома и пошли по дорожке. Стоял теплый и влажный вечер. Тому было жарко в своем свитере. Небо затянули черные тучи. Наверное, скоро должен был пойти дождь.
— Садись в мой воздушный автомобиль, — сказал Том, изображая, будто открывает дверцу машины.
— Куда? — встрепенулась Джеми, погруженная в собственные мысли.
— В воздушный автомобиль. Некоторые играют на воздушной гитаре, а я вожу воздушную машину. Неплохо, правда? — Том водил руками, будто крутил руль. — Четырехместный. И скорость приличная. И замечательная CD-магнитола!