Это было время, когда волюнтаристским безжалостным решением Хрущева Советская армия одним махом сокращалась на 1 миллион 200 тысяч человек. В связи с этим началась активная фаза по ликвидации ряда подразделений, частей и соединений и увольнение людей из армии. Отмечались случаи, когда до пенсии оставались каких-то пару месяцев, а офицера увольняли. Многие военнослужащие воспринимали эти обстоятельства как большую личную трагедию.
Отдавались сверху безразличные к Вооруженным силам СССР приказы по уничтожению боевой техники и вооружения. Резались «лишние» надводные корабли и подводные крейсера, бомбардировщики и истребители, под пресс попадали автоматы и винтовки, сокращалось производство пороха и взрывчатки, снарядов и бомб. Страна по приказам из Кремля, как говорили тогда офицеры, – «расшнуровывалась». Противника постепенно и искусственно пытались сделать своим партнером. Не получалось даже после сокращений. Это сделали намного позже, в 1991 году, демократы ельцинского разлива.
Из воспоминаний Иванова:
«Запомнился связанный с увольнениями случай. Предстояло сократить начальника Особого отдела одной из двух дивизий. Кого – должен решить я. Особый отдел одной дивизии возглавлял Герой Советского Союза подполковник Герасимов – заслуженный боевой офицер, получивший высокое звание за героические бои под Сталинградом, пользовавшийся авторитетом среди офицеров. Другой Особый отдел возглавлял майор Судзиловский – человек нервный, требовательный к окружающим, но не к себе, по характеру, я бы даже сказал, нахальный.
Когда я вызвал Судзиловского и в мягкой форме рассказал ему о сложившейся ситуации, он стал неожиданно резок и, амплитудно помахав у меня перед носом пальцем, заявил:
– Ничего у вас не выйдет, ни-че-го!
Меня подобное поведение вывело из себя и, перейдя на жесткий официальный тон, я объявил ему об увольнении. Через неделю, после заседания Военного совета в Риге, ко мне подошел Первый секретарь ЦК Коммунистической партии Литвы, в годы войны командир республиканского штаба партизанского движения, член ЦК КПСС, впоследствии Герой Социалистического Труда, член партии с 1920 года – А.Ю. Снечкус и задал мне вопрос о судьбе Судзиловского. Он предлагал не увольнять его. Я внимательно выслушал и возразил:
– С большим уважением отношусь к вашему мнению, но сотрудник этот работает неважно, имеет характер нахальный, спористый, что недопустимо для оперработника, и если придется уволить Герасимова вместо него, то оперативный состав меня просто не поймет.
Снечкус взглянул на меня с удивлением и сказал:
– Спасибо! Редко столь решительно не соглашаются с моим мнением, но ваши доводы показались мне убедительными…»
Таков уж прямолинейный характер был у Леонида Георгиевича! Его он сохранил до последних дней своей жизни. Мог чиновника любого ранга за барство и невыполненные обещания взгреть на любом выступлении перед общественностью. Его критика «за дело» вполне вписывалась в слова одного великого человека, сказавшего, что критики должны подражать хорошим пастушьим собакам: они ведут, останавливают, укрощают, лая, но никогда не кусают. Именно такой критикой обладал наш гуру!
* * *
Прибалтийским военным округом руководили с апреля 1958 по ноябрь 1959 года дважды Герои Советского Союза – генерал армии, а с ноября 1959 по март 1963 года генерал-лейтенант танковых войск Батов Павел Иванович; с мая 1960 года – генерал-полковник Гусаковский Иосиф Ираклиевич. Потом он станет после назначения на пост начальника Главного управления кадров МО СССР тоже генералом армии.
Это были годы, когда командование округа занималось работами по строительству ракетных площадок. Хрущев в ущерб двум флотам – воздушному и морскому – приоритеты отдавал ракетам. С одной стороны, эту необходимость диктовали вызовы времени, но с другой, будучи увлекающейся натурой, он забыл, что средствами доставки оружия массового поражения могут быть бомбардировщики – самолеты дальней авиации и субмарины – океанские подводные крейсера. А с ними нещадно боролись методами сокращения и безжалостного уничтожения автогеном. Успешно резали пригодное еще вооружение на переплавку в мартенах.
Это было заблуждение некомпетентного, близорукого и поверхностного Главнокомандующего Советского Союза. Работы по разворачиванию базирования ракет велись, как правило, в глухих местах, покрытых густым лесом.
Из воспоминаний Иванова:
«Офицеры с семьями прибывали в какой-то глухой и сырой лесной район, селились на хуторах у местных жителей. Снабжались, не всегда регулярно, военторговской передвижкой. Телевидение тогда еще не получило надлежащего распространения, и досуг организовывался непросто. Особый отдел направил в Москву соответствующее сообщение. Кроме того, жены некоторых военнослужащих, испуганные перспективами «лесной» жизни, написали письмо министру обороны Малиновскому с жалобой на сложные бытовые условия.
Письмо было взято на контроль, и, когда позволило время, Малиновский решил посетить Прибалтику и места строительства ракетных площадок. Время было выбрано удачное – где-то конец мая. И стареющий маршал, подобающим образом встреченный командованием, в благодушном настроении ездил по объектам, радуясь прекрасной погоде…»
Протеже Никиты Хрущева, каким являлся Родион Яковлевич Малиновский, ревностный защитник партийного лидера страны, порою его диких реформ в армии, больше шутил да отшучивался в разговорах с окружающими офицера-ми-прибалтийцами со свойственным ему грубоватым юмором. Вникать в суть вопросов он не хотел, но, когда хором заговорили жены и дети офицеров, он понял, что появившиеся проблемы надо решать, и решать быстро, пока не распались семьи военнослужащих. Вникать надо было не только в строительство ракетных площадок, но и площадок для детей военнослужащих, оказавшихся в глухомани.
Вскоре были предприняты надлежащие меры по строительству для офицеров капитального жилья, созданию бытовых условий и улучшению снабжения.
* * *
– Леонид Георгиевич, какие отношения у вас были с командованием с учетом такого масштаба строительства ракетных баз? Ведь личный состав на подобных точках порой оставался без присмотра со стороны офицеров – дитя без няньки, особенно в ночное время и праздничные дни. Не было ли ЧП?
– Приходилось часто составлять обобщенные справки о нарушениях воинской дисциплины, влияющих порой негативно на состояние боеготовности частей. Одну такую справку я доложил командующему, не буду называть его фамилию. В связи с этим командующий бурно прореагировал и даже грубо высказался в адрес особиста, назвав его «плюгавеньким» уполномоченным.
Полковник Иванов встал и в довольно резкой форме возразил, заявив, что у него в подчинении нет «плюгавых» оперативных работников, что все они с высшим образованием, достойные своих должностей и проверенные люди. Поэтому считает его заявление оскорблением Особого отдела округа и потребовал извинения.
– Я так и сказал: «Возьмите свои слова обратно. Не возьмете, я вынужден в дальнейшем все информационные материалы докладывать напрямую министру обороны СССР».