Нам оставалось выехать отсюда, ухватив из окружающего воздуха отпечатки ландшафта, черно-белый индастриал, который, несмотря на застылость, не кажется таким уж мертвым. При пересечении того же самого расстояния каждый раз срабатывают те же самые рецепторы, ты словно восстанавливаешь бортовые записи, которые со временем стираются и тускнеют, поэтому желательно время от времени их подновлять. Все это укладывается в некий каталог — ты фиксируешь и отмечаешь для себя каждый поворот, каждую автостоянку, придорожные здания, названия городков, расположение патрульных постов, расстояния между заправками и барами, цены на заправках и в барах, график работы заправщиков и проституток, которых тут все знают, каждую разбитую фуру с вывернутым вверх нутром, каждого стопщика на перекрестке, каждую похоронную процессию, которую нельзя обгонять, так что складывается впечатление, будто ты постоянно движешься за похоронной процессией, не имея возможности обогнать ее и посмотреть, что на самом деле начинается там, где заканчивается жизнь.
В следующий раз мы виделись с ним на вокзале, я завис на несколько часов, дожидаясь следующего поезда, позвонил Кристофу, он пришел и начал рассказывать.
— Хороший проект получается, — сообщил он. — Особенно эти объекты с Донбасса. Напишешь что-нибудь об этом?
— О поездке? — переспросил я.
— Нет, именно о мертвом индастриале, не о поездке.
— Попробую, — сказал я. — Хотя мне интереснее было бы написать вообще о поездке.
— Нет, — оправдываясь, возразил Кристоф, — меня интересует мертвый индастриал.
— Ладно, — ответил я. — Почему бы и нет. Про индастриал так про индастриал. Знаешь, я люблю туда ездить. Дело даже не в индастриале. Хотя в индастриале, наверное, тоже.
— Да, — согласился он. — Там очень здорово.
— Жаль, что ты снимаешь только мертвые объекты. Для меня гораздо интереснее была сама дорога.
— У мертвых объектов одно большое преимущество: умерев, они не повторяются.
— У дороги тоже есть одно большое преимущество.
— Какое же?
— Этой дорогой всегда можно проехать еще раз.
Как похудеть без диеты
Каждая домохозяйка, включенная в социальную борьбу, должна помнить три вещи. Во-первых, самоорганизация. Самоорганизация домохозяек предусматривает, прежде всего, преодоление социальной изоляции как таковой. Вот домохозяйка выходит из дому, она думает, ох, эта моя социальная изоляция, эта моя исключенность из борьбы, что я могу с этим сделать, я одинокая беременная домохозяйка, моя социальная изоляция доканывает меня, я просто становлюсь заложницей обстоятельств — так она думает и делает первую ошибку. Главные враги домохозяйки — менеджеры, рекламные агенты и работники муниципалитета — караулят каждый ее шаг, они уже готовы перехватить ее, они контролируют ее социальную активность, думая: вот она, вот она, эта чертова домохозяйка с ее чертовой социальной изоляцией, что она себе думает, что она, сука, себе думает, она думает, мы за нее будем решать проблемы ее исключенности из борьбы, она думает на нас перебросить эту проблему? Она себе думает, что все менеджеры и рекламные агенты, все работники нашего, сука, муниципалитета сейчас кинутся решать ее социальные проблемы, да? Ну так она ошибается, — говорят менеджеры, — да, она глубоко ошибается, и вот почему.
И они останавливают ее и начинают говорить приблизительно вот что: мэм, говорят они, мы ознакомились с вашей проблемой, да, мэм, мы пробили все варианты, но сорри, мэм, ничего из этого не выйдет, боимся, мы не сможем решить вашу проблему, именно так, мэм.
И тогда ты, беременная домохозяйка, говоришь себе: ну, я так и знала, я знала, что так все обернется, вся проблема в моей изоляции, в моей, блядь, невовлеченности в борьбу, в этом вся проблема, да, они правы, эти безумные работники муниципалитета, они безусловно правы, ну, куда мне с моей изоляцией, с моим токсикозом, куда?
Но стоп. То, о чем тебе говорят, имеет и свою обратную сторону. Посмотри, видишь его? Это менеджер. Ему тридцать лет. У него — отсутствие перспектив в этом бизнесе и проблемы с самоидентификацией. Иначе говоря, он гей, понимаешь, он пидор, повтори, давай, повторяй: пидор, молодец. Давай, еще раз, кто это? Это менеджер. Правильно, но прежде всего кто он? Пидор. Громче! Пидор. Еще громче!!! Пидор! Это пидор! Это менеджер-пидор! Все менеджеры — пидоры! И все рекламные агенты — тоже пидоры! Пидоры и сукины дети, добавим от себя! Да, пидоры и сукины дети. Все менеджеры и рекламные агенты — пидоры и сукины дети! Я уже не говорю о работниках муниципалитета!
Молодец. Это и называется самоорганизация.
Во-вторых. Всякая уважающая себя домохозяйка должна помнить про солидарность. Солидарность. Повтори! Со-ли-дар-ность! Правильно, солидарность. Кто твой враг? Пидоры и сукины дети! Правильно, а еще работники муниципалитета. Кто твои друзья? Ты не знаешь? Ты не знаешь, кто твои друзья? Всякая уважающая себя домохозяйка солидарна с трудовыми коллективами колхозов, совхозов, экспериментальных хозяйств, а также с работниками тяжелой, угольной и машиностроительной промышленности. Повтори! Машиностроительной. Да, машиностроительной. Всякая домохозяйка, активно вовлеченная в борьбу, чувствует братское плечо работников машиностроительной промышленности. И экспериментальных хозяйств. Да, правильно, — и экспериментальных хозяйств. Преодоление твоей социальной изоляции напрямую связано с солидарностью и с трудовыми коллективами экспериментальных хозяйств. Ты это понимаешь? Да. И они это понимают, эти сукины дети, они тоже прекрасно это понимают. Поэтому вся их деятельность направлена против тяжелой, а особенно — против машиностроительной промышленности. Менеджеры контролируют тебя, ты это ощущаешь? Ощущаю. Что ты ощущаешь? Менеджеры контролируют меня. Контролируют мои поступки, мои платежки, мои финансы, они контролируют мой секс. Какой у тебя секс? Ты — одинокая беременная домохозяйка! ОК, секс они не контролируют, они контролируют мои финансовые каналы, мои капиталовложения, мои налоги, мои коммунальные тарифы, мою социальную изолированность, мою вовлеченность в борьбу, мою солидарность со всеми работниками тяжелой и всеми работниками машиностроительной промышленностей, они контролируют мои телефонные разговоры, мое питание, мое самоощущение, мое здоровье, мои транквилизаторы, мои сны, мои дневниковые записи, мою беременность. Правильно, они контролируют твою беременность. Кто контролирует твою беременность? Сукины дети. Правильно, кто они? Менеджеры. А еще? Рекламные агенты и работники муниципалитета. Именно так — муниципалитета. А для чего им моя беременность?
И последнее, третье. Всякая домохозяйка обязана помнить о правилах пожарной безопасности. Ничто не обходится так дорого, как пренебрежение правилами пожарной безопасности. Ежедневно в стране гибнет около 70 одиноких домохозяек, пренебрегших правилами пожарной безопасности. Это очень много. Причиной этого становятся небрежность, невнимательность, а прежде всего — чрезмерная социальная изолированность домашних хозяек, их невовлеченность в борьбу, именно она обычно и приводит к фатальным последствиям. Прежде всего — газ. Газ — наиболее эффективный способ борьбы с твоей изолированностью. Система перекрывает тебе краны, стремясь полностью взять тебя под контроль, система держит одну руку на кране, а другой рукой — что она делает другой рукой, ты знаешь, что она делает другой рукой? Нет? А ты хочешь узнать об этом? Да. Точно хочешь? Да, я хочу. Скажи — я хочу знать, что система делает другой рукой, в то время как одной перекрывает мне кран. Я хочу знать, что система делает другой рукой, в то время как одной перекрывает мне кран. Слушай: система — это однорукий бандит! Это однорукий бандит, созданный для того, чтобы выкачивать из тебя бабки. Чтобы выкачивать бабки и контролировать каждый твой шаг. Это однорукий бандит, созданный для тотального прессинга. Одним словом — другой руки у него нет. Всё, конец.