Посвящается Рейчел

Часть первая
Митт

1

Граф Ханнартский прибыл за два дня до праздника Вершины лета и привез графине Абератской портрет Адона – ценное пополнение ее коллекции. Визит был государственный, и потому графа, как положено, сопровождали сын и дружинники. Появление высоких гостей вызвало в Аберате невиданную суматоху.

Высокий человек в пастушьих одеждах наблюдал за суетой с вершины одного из холмов, по которым бежала зеленая дорога. Ему открывался превосходный вид не только на двор замка, где мельтешило множество народу, но и на город, утесы, залив, лодочные сараи. Графа Ханнарта наблюдатель распознал легко – за ним неотступно следовал слуга, нагруженный картиной. Эти двое направились прямиком к библиотеке, где их ждала хозяйка. Не успели они скрыться в здании, как слуга тут же выскочил на улицу – судя по всему, кинулся кого-то разыскивать по распоряжению графа. Сначала побежал в конюшни, затем в обеденный зал и наконец влетел в казармы. Оттуда слуга появился уже в сопровождении долговязого, угловатого подростка и указал ему на библиотеку. Неуклюжий парнишка послушно потрусил туда, высоко вскидывая острые колени.

– Значит, Митта все-таки вызвали… – негромко пробормотал наблюдатель, словно подтвердились его худшие подозрения.

Он оглянулся, будто ожидая увидеть поблизости других зрителей. Никого. Человек в пастушьей одежде пожал плечами и стремительно зашагал прочь от города.

В ту минуту, когда неизвестный скрылся за холмом, Митт как раз взбежал по лестнице. Он постарался выровнять дыхание, чтобы никто не заметил его спешки, и толкнул негромко заскрипевшую дверь.

– А, вот и ты, – сказала графиня. – Нам нужно, чтобы ты убил кое-кого.

Она никогда не ходила вокруг да около. Это было одной из немногих черт графини, которые Митту нравились. И все равно он сначала подумал, что ослышался. Митт прожил в Аберате, на Севере, уже десять месяцев, но до сих пор не всегда с ходу понимал местный выговор. Юноша уставился на вытянутое костистое лицо графини. Та бесцеремонно рассматривала его, чуть склонив голову ко вздернутому плечу. Митт перевел взгляд на смуглого длинноносого графа Керила Ханнартского. Многие назвали бы его весьма приятным человеком. Вот только на Митта граф смотрел чрезвычайно мрачно.

– Ты что, не слышал? – спросил граф Керил. – Нам нужно кое-кого убрать.

– Это что, шутка? – отозвался Митт.

Но по их лицам он уже понял: все серьезно. Ему стало противно. Тело охватил озноб, колени задрожали.

– Никаких убийств! Я ведь уже говорил вам!

– Чушь, – отрезала графиня. – А зачем, по-твоему, я велела учить тебя вместе с дружинниками?

– Вы сами так распорядились, я не напрашивался! – возразил Митт. – Хотя и понимал, что вы стали обучать меня грамоте и всему прочему вовсе не по доброте душевной!

Граф Керил вопросительно взглянул на графиню.

– Я же говорила, что он грубиян, – сказала она.

Графиня Абератская склонилась к гостю, и они зашептались.

Митту все это было так отвратительно, что он и не подумал прислушиваться к разговору. Он отвел взгляд от двух жестоких лиц и уставился на живописный портрет Адона на мольберте позади них. Холст был словно залит голубоватым туманом. Тщательно выписанные маслом глаза казались темными дырами. Это были глаза безумца. Легендарный Адон был далеко не красавцем: болезненного вида, с длинными волосами, сутулый. Почти урод, как и графиня.

И она, и граф Керил – прямые потомки Адона. У нее поникшие плечи предка, у Керила – его длинный нос. Случись Митту увидеть этот портрет немного раньше, он был бы чрезвычайно разочарован обликом Адона. С самого своего появления в Аберате Митт то и дело слышал истории про этого великого героя. Адон жил несколько сотен лет назад, беседовал с Бессмертными и скрывался, как преступник, а потом стал последним королем Дейлмарка. Но теперь Митт переводил взгляд с картины на два живых лица, склонившихся друг к другу в сумраке библиотеки, и думал: «Сказки все это! Готов поспорить на что угодно, что он был ничуть не лучше этой парочки! Ладно, я убежал из Холанда, так что смогу удрать и из Аберата».

Тут он уловил слова, которые Керил пробормотал немного громче:

– О да, я уверен, что это он!

«Уверен, что я – кто?» – спросил себя Митт, а граф с графиней снова уставились на него.

– Мы ознакомились с твоей биографией, – сказал Керил. – Покушение, совершенное в Холанде. Успешное убийство на Святых островах…

– Это ложь! – яростно воскликнул Митт. – Что бы вы там себе ни думали, я никого не убил! Да, пытался, но ведь не убил. И уже давно все это бросил!

– Значит, придется заставить себя попробовать еще раз, – безмятежно откликнулась графиня. – По-моему, тут и думать нечего.

– Ты прибыл к нам на корабле, – снова заговорил Керил, прежде чем Митт успел вставить хоть слово, – с Нависом Хаддсоном и его детьми Хильдридой и Йиненом. В Аберате графиня приняла тебя в дом и обучила…

– И это было наказанием за мои грехи, – неприязненно добавила та.

– Как видишь, Север встретил тебя добром, – продолжал Керил. – И тебя, и твоих друзей. Должен заметить, куда лучше, чем большинство беженцев с Юга. Нависа мы определили дружинником к Стейру Аденмаутскому, а Хильдриду послали учиться в гардейлскую законоведческую школу. Ты когда-нибудь задумывался, зачем все это было сделано?

Пока Митт лихорадочно пытался сообразить, к чему ведет граф, Керил любезно добавил:

– Точнее, зачем вас четверых отделили друг от друга.

От этой любезности Митт почувствовал себя дырявым мешком, который того и гляди рассыплется. Колени подгибались, и он с трудом держался на ногах.

– Где же тогда Йинен? Разве он не с Нависом?

– Нет, – ответила графиня. – А где, мы тебе не скажем.

Митт, как зачарованный, уставился на ее тяжелую нижнюю челюсть, захлопнувшуюся, словно створка капкана.

– Раньше я всегда думал, – проговорил он, – что графы на Севере хорошие. Но вы ничуть не лучше южных. Все вы готовы на любые гадости! Хотите, чтобы я убил кого-то для вас, а не то моим друзьям придется плохо. Я все правильно понял?