— Эти мерзавцы решили нас переиграть, — тревожно ответил он. — Тебе, амиго, лучше всего спуститься в каюту.
Локис не успел ни возразить, ни послушаться совета. С правого борта на полной скорости на них неслось какое-то судно, судя по всему, полувоенное. Потому что уже в следующую секунду с его юта сердито зарокотал крупнокалиберный пулемет. Тяжелые пули с гулким жужжанием шмелей прошли где-то над мачтой сторожевика. Судно заметно сбавило скорость, но ненадолго.
— Идиоты! — зло прошипел Кортеги. — Они бы еще на рыбацкую лодку поставили эту штуковину, чтобы уж наверняка утонуть. Гарсиас, покажите им, как надо стрелять.
Сторожевик несколько раз судорожно вздрогнул, давая залпы, и судно, которое так опрометчиво пыталось атаковать сторожевик, исчезло в огненном шаре, из которого в разные стороны полетели горящие обломки.
…Анна Тимофеевна не торопясь возвращалась с работы домой. Сын Володя, как всегда внезапно и совершенно срочно, уехал в командировку на полигон и не звонит уже целую неделю. И в кого он такой? Ведь знает же, что она беспокоится за него. Тем более, что на этот раз он даже не успел поесть как следует перед отъездом…
Тяжело ступая, она поднялась на свой этаж, достала из сумки ключи и несколько минут ковырялась в замке. Квартира встретила ее тишиной, к которой она никак не могла привыкнуть. Ей казалось, что без Володи в доме не то что пусто, а даже веет каким-то холодом. Больше того, поселяется неосознанная тревога, предчувствие беды…
А тут еще недавно позвонила Таня, девушка Володи, и попросила позвать его к телефону. Таню Анна Тимофеевна ни разу не видела, хотя и просила сына познакомить их. Но он постоянно находил повод, чтобы оттянуть эту встречу: то ссылался на ее занятость по учебе, то на свои командировки, то еще на что-нибудь…
Когда в трубке девичий голос попросил позвать Володю, Анна Тимофеевна почему-то сразу поняла, что звонит именно Таня.
— А его нет, Танечка, — сказала она. — Он в командировку уехал.
— В командировку? — удивилась девушка. — Давно?
— Да уже неделю как. Уехал, и ни слуху от него, ни духу, как в воду канул… А он вам разве ничего не говорил об этом?
— Не-ет… — растерянно протянула Таня. — Мы с ним… не виделись.
— Да-да, он говорил, вы к сессии готовились. А знаете, что, Танечка, приходите к нам в гости. Знаете, где мы живем?
— Да, конечно.
— Прямо сейчас и приходите, я пирог испеку…
— Ой, нет, я сейчас не могу, — торопливо проговорила девушка на том конце провода. — Я занята. Как только освобожусь, обязательно зайду.
Анна Тимофеевна хотела сказать, что ждет ее в любой день, но в трубке уже звучали короткие гудки отбоя.
Включив свет в прихожей, женщина поставила сумки на пол, сняла пальто и собралась было повесить его на вешалку и вдруг замерла. На крючке, который утром был пуст, висел Володин камуфлированный бушлат. Анна Тимофеевна опустила взгляд вниз, где на стойке стояли армейские ботинки сына. Из-под них на пол натекла небольшая грязноватая лужа талого снега.
— Батюшки! — ахнула Локис, — Володенька приехал. А у меня ничего не готово…
Обычно дожидаясь сына, она каждый день готовила что-нибудь вкусненькое для него. Володя приезжал всегда так же внезапно, как и уезжал. И хотя он утверждал, что на полигоне их кормят, как поросят к Рождеству, на убой, не было случая, чтобы он отказался от еды.
Торопливо повесив пальто, женщина, забыв от волнения разуться, прошла в комнату сына. Володя спал на своей кровати, не раздевшись и не разобрав постель. Лицо было уставшим, загорелым и сосредоточенным. Рядом стояла его спортивная или, как он сам ее называл, командировочная сумка. Анна Тимофеевна нагнулась, чтобы убрать ее, и вдруг увидела какую-то бумажку. Подобрав ее, она поднесла находку к подслеповатым глазам. Это была фотография молодой и даже милой девушки. На обороте мать увидела надпись. Сначала не по-русски, а ниже каким-то корявым, почти детским почерком было выведено: «Уолодья! Я не шпионка, я жюрналыстка. Твой Джени. 2010, февраль, Гаити».
— Какое еще Гаити? — удивленно пробормотала Анна Тимофеевна. — При чем здесь Гаити?
Впрочем, долго думать об этом ей было некогда. Надо было идти готовить ужин. А может, и завтрак. Сын все-таки из командировки вернулся…