Что я получаю по своему обращению от «гаранта Конституции», у которого перед глазами тоже были трупы бесланских детей? А ничего. Претензии были направлены на рассмотрение тем, в адрес кого они были выдвинуты. Примерно так поступают среди управдомов. Ответ мне пришел от некоего Соболевского помощника, который сообщил, что все ответы на мои вопросы уже даны в установленном порядке. Фамилия чиновника соответствовала политике властной «вертикали» — Криволапов. Цикл замкнулся. Больше ждать от этой власти было нечего. Ясно, что «рассмотрение и учет в работе» моих материалов означали просто размещение моих их в мусорной корзине. Власти было не до стратегии, не до терроризма, не до мятежа. Она занималась более важными делами — присвоением богатств страны, формированием олигархии, торговлей национальными интересам. Она была заодно с бандитам и врагами России.
Уже в 2008 году по другому поводу я оказался в СБ в кабинете одного из замов Секретаря. Когда я вошел, в приемной никого не было. За десять минут моего ожидания телефон ни разу не звякнул. Потом прибежала веселая дама-референт, и я был принят высоким начальством. За четверть часа разговора телефон также ни разу не звякнул. По теме разговора мне также было понятно, что этот человек не в курсе дела и никому не нужен. Ничего не изменилось: СБ остался отстойником для пенсионеров с большими звездами.
Задавать вопрос «кто виноват?» больше не надо. Источник обнаружил себя. «Мистер Путин» расшифровался. Причем документально. Кто-то скажет: а это с самого начала было ясно. Нет, не было. И до сих пор не всем ясно. У Путина был шанс что-то изменить в жизни страны. Но Путин просто ничего и стал делать. Он «мочил же в сортире» только когда надо было захватывать власть. А потом устранился от дел. Ему интереснее было ездить по миру, смотреть, как реагируют на его скабрезные шуточки, позировать в разных мужественных позах перед телекамерами (с усыпленной тигрицей, с дельфинами, с удочками), умилять публику своей непосредственностью (целовать мальчика в животик, рыбину — в зубастую пасть, лошадь — в холку). Главное — быть на виду. И не говорите президенту ничего о Чечне, не тревожьте его Бесланом! Избавьте его от тревог, треплющих нервы!
Дела в Чечне — очень примечательный тест для любого политика. Для Путина это тоже был тест. Он прошел его на «два». Не потому что у него «нет других писателей», а потому что он таких «писателей» сам набирает и потом вместе с ними старается прикидываться глухарем — не слышать болезненного пульса страны, мучимой загноившейся раной по имени Чечня.
Самый чудовищный в российской истории теракт унес жизни 331 человек, 227 раненых попали в больницы в тяжелом состоянии.
Страдальческое лицо Путина, произносившего обращение к нации 4 сентября 2004 года, предвещало крутые меры. Верховный главнокомандующий, а не какой-нибудь кухонный философ, заявил, что России объявлена война. Для добропорядочного гражданина это означало необходимость немедленно ответить на призыв. Страна напряглась в ожидании команды выступить на защиту Отечества. Команды не последовало. Последовала тотальная ложь.
Несмотря на очевидную недееспособность власти, своими постами за трагедию расплатились только осетинские чиновники. Иные позднее получили другие высокие назначения, иные отправились на пенсию. Виноватых не нашлось. На своих местах остались директор ФСБ и глава МВД. Надолго задержались в своих креслах бывшие «силовики», посаженные на президентские посты в Ингушетии и Чечне. А Путин, хотя он высказался в своем обращении к нации достаточно ясно и резко, пошел на попятную и не стал трогать кадровый состав силовых структур, которые продемонстрировали свою несостоятельность.
В этом деле телевидение сыграло свою гнусную роль. Буквально за полчаса до трагической развязки в программе «Вести» было продемонстрировано обращение жены одного из террористов, которая сказала: «Спаси детей. Сделай все по Аллаху, а не по своей воле». И показали ее детей. Это можно было трактовать только так: забудь о жалости и милосердии, на твоей стороне будет Аллах. Сообщения о том, что «спецслужбы работают по родственной базе террористов» также взвинтили обстановку в захваченной школе. Публикация данных о специфической деятельности по противодействию бандитам спровоцировала еще большую жестокость.
Показательно, что руководители местного ВГТРК продали «сигнал» зарубежной компании CNN, которая начала вещать из Беслана первой. Кто-то погибал от рук бандитов, а кто-то делал свой маленький бизнес.
Постыдными и провокационными были действия отдельных политиков. Руководство «Единой России», вместо того чтобы собирать депутатов на сессию из отпусков, решило прислать в Беслан свою делегацию — пофигурировать на телеэкране. Они бы сделали это, но не успели. Зато успел покрутиться на телевидении Б.Грызлов, рассуждавший, что придется кое-где ограничивать права человека. Рамзан Кадыров намеревался прислать в Беслан делегацию чеченских женщин для митинга против терроризма. В штабе, руководящим операцией по освобождении заложников, нашлись люди, которые поняли, что этих женщин родственники заложников просто разорвут на части, а ситуация в городе выйдет из-под контроля.
Представители спецслужб все время очень ревниво относились к действиям всех остальных государственных структур. Когда от одного из заложников, освобожденных Аушевым, была получена информация, что в спортзале сидит не менее 1000 человек, последовал чванливый ответ: не надо сеять панику, их там не больше 300. Примерно такое же отношение было к попыткам организовать подготовку скорой медицинской помощи на случай непредвиденного развития событий и большого числа пострадавших. Поначалу это дало эффект: недалеко от школы выстроились около 40 карет скорой помощи. Но какой-то умник распорядился их оттуда убрать, и когда помощь понадобилась, машины буквально по одной пробивались к школе через толпу.
Как только чиновники обнаружили, что общество не делает из трагедии далеко идущих выводов на счет власти, они тут же забрали назад свои резкие заявления. Послание к нации, с которым выступил Путин, содержало множество прозрачных намеков, но через неделю эти намеки уже были только намеками. Никаких реальных действий президент так и не совершил, никаких выводов о своем месте в системе власти и своей ответственности за случившееся не сделал.
Не случайно организацией траурных митингов занимался не президент и не его соратники. Главным организатором митинга в Москве стал мэр Лужков, превративший акт народного гнева и скорби в личное дело, в пропаганду своей персоны. Когда первый канал телевидения приглашал людей на митинг, все думали, что это идет от Путина, что на митинге выступят первые лица государства. Получилось, что на трибуне собралась всякая шушера — как в советские времена в народ вещали никому не ведомые персонажи, а подвел итог пустопорожней болтовне Лужков, раскритиковавший правительство.
На митинг приехал Дмитрий Рогозин, стремящийся рассказать, как все было на самом деле. Он трое суток не спал, работая в штабе рядом с захваченной террористами школой, а теперь гнал машину от далекого Пскова, лишь бы успеть выступить перед взволнованными гражданами. Но лужковские холуи встали стеной и не пустили председателя фракции «Родина» на трибуну. За трибуной вальяжно ходил Андрей Исаев — одни из руководителей фракции «Единая Россия» в Госдуме. Он не отказал себе в удовольствии задеть смертельно уставшего Рогозина сарказмом: «Вот когда, Дмитрий Олегович, Вы станете мэром Москвы, тогда и будете выступать на московских митингах без ограничений».