Тошнотворное облако пыли и порохового дыма поднималось вверх, между тем как белые гипсовые крошки продолжали оседать на пол.

Аннабель вынула пустую обойму и перезарядила пистолет, снова направив ствол на невидимого противника. Так она простояла очень долго, не чувствуя боли в сведенных от напряжения мышцах рук.

Когда из дыры в стене показались первые капли крови, быстро перерастая в ручеек, «беретта» мягко вывалилась из ладоней женщины.

7

Джек Тэйер присел над Аннабель. Беспокойство, затем гнев, потом сострадание и, наконец, любопытство. Вокруг них несколько офицеров полиции обследовали жилище.

— Ты узнала, что это наш тип, когда увидела волосы на столе?

На щеке Аннабель красовалась повязка — гипсовые крошки поранили кожу; она посмотрела на длинные локоны.

— Нет. Как только я заметила его на улице, я поняла, что это он. Он хотел убедиться, что его никто не преследует, и потом, он подходил под описание, сделанное фармацевтом. Когда же он вошел в это здание, я перестала сомневаться. Вспомни, что всегда твердит Вудбайн: «В карьере каждого копа бывает шанс, который нельзя упустить». Я почувствовала, что это — мой.

Спенсера Линча только что забрала «скорая», его состояние оценивалось как критическое: две пули попали ему в живот.

— В следующий раз, идиотка, дождись меня — это чудо, что ты осталась жива.

— Следующего раза не будет, Джек, такое дело, как это, дважды в одной карьере не случается.

— Охренеть, как бунтует мое эго! Ну а как твоя голова?

Аннабель сделала знак — все нормально. Техник из лаборатории наклонился к ней, держа в руках пластиковую коробку и подушечку.

— Сожалею, но факт стрельбы обязывает меня взять пробы пороха.

Вздохнув, детектив протянула технику обе ладони. Закончив, он поблагодарил ее и вернулся к своему чемоданчику.

— Я только что беседовал с Вудбайном, — произнес Тэйер, — его чуть удар не хватил, когда я ему рассказал о случившемся, он уже в пути. Не могу утверждать, что он доволен твоей инициативой. Если ему придется все поведать СМИ, он скажет, что арест был проведен благодаря твоей храбрости, но при этом тебе устроят головомойку, будь к этому готова. Люди из Службы внутренней безопасности могут обвинить тебя в том, что не были соблюдены все необходимые требования. Возможно, они даже будут настаивать на превышении полномочий, ведь Линч, скажут они, необязательно собирался пускать в ход свое оружие первым, и теперь он находится в больнице. Хорошо еще, что не умер.

— У тебя есть в запасе что-нибудь более обнадеживающее?

— Мне жаль. Ты никогда не общалась со службой Внутренней безопасности, поэтому советую тебе быть начеку. Будь побойчее, и, если Вудбайн поддержит тебя, — а в этом я не сомневаюсь, — все пройдет нормально. Однако если Спенсер Линч умрет, это все усложнит. Но есть и позитивная сторона — в комнате Спенсера нашли пистолет и помповое ружье, и очень возможно, что, когда ты его застукала, он как раз пришел за ними. Отличный аргумент в твою пользу.

Офицер в униформе приблизился к ним:

— Извините меня, детектив Тэйер, вы должны это увидеть.

— Увидеть что? Надеюсь, не какой-нибудь мерзкий сюрприз? — забеспокоился вдруг Джек.

С момента прибытия подкрепления здание безрезультатно прочесывалось в поисках следов скальпированных женщин.

Брайан Раглин, офицер, выглядел обеспокоенным и беспрестанно проводил языком по губам. Аннабель показалось, что его сейчас вырвет.

— Мы нашли девушек… Мне так кажется, — выдавил он наконец.

Мгновенно все поняв, Тэйер прикрыл глаза рукой.

— Черт! — выругался он. Бросив быстрый взгляд на напарника, он обратился к Раглину: — Показывай.

Раглин повел их за стену, в направлении которой откатился Спенсер Линч; там, где он упал, была лужа крови, она тянулась до входа в комнату. Ее убогую обстановку составляли старая кровать, большой шкаф и телевизор. Офицер подошел к шкафу и открыл дверь — внутри на «плечиках» висело несколько предметов одежды.

— Там? — удивился Тэйер.

— Нет…

Мысль озарила Тэйера.

— Только не говорите мне, что этот гад устроил здесь потайной ход…

— Точно. Он перекрыл вход в соседнюю комнату этим шкафом, и задняя стенка у него съемная, — объяснил Раглин.

Молодой полицейский нажал на заднюю стенку, и она вывалилась.

— Все просто, хватит и десяти секунд… Но предупреждаю: там нечто ужасное…

В одно мгновение воздух комнаты пропитался этим запахом. Смесью ладана, химического дезодоратора и разлагающегося трупа; последний, несмотря на прочие оттенки, был узнаваем, особенно для таких конов, как Тэйер. Он вытащил из кармана платок и зажал нос; Аннабель вскоре последовала его примеру. Нагнувшись, чтобы пройти через шкаф, они вышли с другой стороны. В этот момент Тэйеру показалось, что он проходит под адским портиком, и он уже приготовился ощутить на теле болезненные укусы Цербера. Здесь его ожидало логово Безумия, отвратительное убежище Зла.

Тут было тесно, никаких окон, красный фонарь беспокойным подрагиванием освещал кошмарную комнату. В углу было сделано подобие рабочего стола, на нем лежало несколько листков бумаги. На полу были разбросаны пустые баллоны из-под освежителей воздуха для туалетов. Напротив входа располагалась грязная ванна, наполненная мутноватой жидкостью, в которой были видны три фрагмента человеческого тела.

Плотно прижимая платок к лицу, Тэйер подошел к страшной ванне. Аннабель увидела, как он закрыл глаза, оказавшись прямо над ней. Она шагнула следом за ним и сразу же задохнулась от тошноты.

Деформированное ударами и пребыванием в воде лицо плавало почти у поверхности, рот был растянут в последней безумной мольбе. Череп без волос чернел сквозь слой грязной воды. Казалось, что-то держит его с другой стороны, что он — пленник жидкости, умоляющий, чтобы его освободили; рядом, будто стараясь выбраться на поверхность, плавала отрезанная ладонь.

Аннабель увидела второе лицо и согнулась пополам.

Она извергала все, что было у нее внутри, на загаженный каменный пол, ее рвало снова и снова, посреди пропитанного кошмаром воздуха комнаты.

Когда Аннабель наконец удалось остановиться, над ней стоял Тэйер — рот открыт, взгляд устремлен на плечо детектива; глаза говорили: пора вставать, иначе в одиночку я могу не вынести этого. Молодая женщина повернулась, приготовившись к худшему.

В течение нескольких минут она не могла говорить.

К стене, в которой находилась потайная дверь, были пришпилены дюжины фотографий разного формата. На каждой запечатлены женщина, мужчина или ребенок. Все возрасты и расы были представлены тут, в этой мозаике страданий. Все люди выглядели измученными.