Представим, что депутату удалось пройти унизительную бюрократическую процедуру, и его законопроект внесен в повестку дня заседания Думы. Тогда депутат может 15 минут выступать, представляя законопроект. При этом все равно, состоит этот проект из сотни статей или же касается внесения в закон всего одного слова. Представление законопроекта означает объяснение его концепции. Принятие законопроекта в первом чтении означает, что палата принимает именно концепцию. А потом во втором чтении могут быть приняты уточняющие поправки. Но если законопроект следует от оппозиции, концепция не обсуждается. Содокладчики от правящих структур никогда не станут говорить именно о концепции. Они будут голословно утверждать все, что угодно, или цепляться к мелочам. Все равно почему, но законопроект должен быть отвергнут.
Иногда выступления противников законопроекта от партии власти вообще не предполагают, чтобы их кто-то слушал. Для думских марионеток достаточно того, что дан сигнал законопроект завалить. Марионетки голосуют исправно — как указали. Смыслы законопроектов мало кого интересуют.
У депутата есть право выступать в средствах массовой информации. На бумаге это право записано. В реальности его нет. Многократно поднятый, этот вопрос всегда напарывался на ответ: платите за публикации на правах рекламы. Да откуда же такие деньги, если материал размером в открытку стоит порой целую депутатскую зарплату? Нет, «партия власти» надежно блокировала все спонтанные выступления депутатов. Полностью уничтожив свободу СМИ, репрессируя оппозиционную прессу (не говоря о телевидении и радио, где оппозиции нет многие годы), «партия власти» лишь дозволяла некоторую депутатскую фронду. Но также организовала немало информационных кампаний клеветы, создав целую корпорацию лжи, синхронно публикующую клеветнические измышления во всех ведущих СМИ.
Конечно, система блокирования любых депутатских действий, любого контакта с избирателями, не была совершенной. Помимо запросов бюрократии, был запрос на шоу, на фоне которого высшее чиновничество должно было выглядеть очень респектабельно. Поэтому блокада была не полной — в ней то и дело возникали щели. Что-то можно было пропищать с трибуны, что-то вякнуть в интервью, что-то разместить в сети интернет. Но в целом, народное представительство усилиями Кремля и думских марионеток было при Путине уничтожено в своей основе. И происходило это на моих глазах. В течение срока моих депутатских полномочий принципы, которыми живет российская бюрократия, оформились окончательно и были воплощены в жизни с догматической непреклонностью.
Парламент при нынешнем его статусе — слишком дорогая «игрушка». Дума, где не думают, России не нужна. Если она есть, то хотелось бы, чтобы там работали не марионетки, а честные исследователи жизни, способные принимать стратегические решения и видеть перспективу.
Мировоззрение парламентария чаще всего склоняется к воле правительства — по принципу «чего изволите?», а правительство следует ультралиберальным курсом, уничтожая любые надежды. Такого безобразия, которое накуролесили в законодательстве в четвертый созыв, я не помню и по ельцинским временам. Чего стоит «монетизация льгот», разрушение местного самоуправления, абсурдная реформа образования, лесной и водный кодексы, жилищный кодекс, миграционные законы… Мы еще не вкусили сполна всей гнусности сделанного. Еще вкусим…
Последняя сессия Думы в сентябре 2007 началась с заявления Грызлова, что он не допустит никакого популизма при рассмотрении законов. Это можно было понять только так: в повестке дня будут только проекты, которые выгодны «Единой России» во время проведения парламентских выборов. Вполне в духе грызловского тезиса о том, что «Дума — это не место для политических дискуссий», над которым смеялись все политические обозреватели.
В тот день после фонограммы с гимном России зал опустел уже через полчаса. Здесь работа прекращена: кто-то надеялся продолжить ее в новой Думе, кто-то без надежд даже не собирался закруглять свою карьеру просиживанием штанов в зале заседаний.
Мне особенно повезло. Потому что я обнаружил свой законопроект в повестке дня как раз перед заседанием. Никто и не подумал предупредить меня, что я должен подготовить доклад. А ведь с момента внесения проекта прошло не менее полугода. Пришлось готовиться быстро, используя прежние наброски. Но кому это интересно — проблемы защиты прав коренных народов России? Только напрягая голос и наполняя выступление острыми оборотами можно как-то привлечь внимание депутатов. Но за четыре года они ко всему привыкли, и интереса слушать нет никакого. Журналисты тоже не слушают — им все равно не дадут опубликовать материал об инициативе оппозиционного депутата. Особенно накануне выборов. В ответ на мое выступление представитель комитета сказал какую-то глупость, я на глупость указал в заключительном слове и голосованием проект был похоронен без всякого обсуждения и осмысления.
Журналисты были озабочены только приближением выборов. Все и всюду перевирают — это стало повсеместной практикой. К примеру, в начале заседания при утверждении плана законопроектных работ я поинтересовался у докладчика Слиски, куда подевался проект закона «Об основных документах, удостоверяющих личность», который был принят в первом чтении еще в 2004 и содержал положение, восстанавливающее графу «национальная принадлежность»? Журналюги написали, что я интересовался судьбой проекта об этой графе, и что проект был мой. И то неверно, и это. Второй проект, судьбой которого я озаботился — проект «О противодействии отторжению от Российской Федерации части ее территории». Он год пылится в комитете. Ясно, что отклонят. Но почему не выносят на обсуждение? Боятся воспоминаний, что Путин уступил нашу территорию китайцам? Этот вопрос в дальнейшем разрешился. Комитет рассмотрел и признал, что проект к обсуждению не готов — в нем нет официального заключения правительства, а только официальный отзыв. Проект был снят без рассмотрения.
Собственно, ходить на думские заседания уже не было никакого смысла. Там только создавали картинку для теленовостей, чтобы в них прославлялась партия «Единая Россия». Парламентские процедуры были полностью раздавлены. Комитеты в Думе тоже перестали работать. Начальству надо было быстренько исполнить свои обязательства перед лоббистами и почистить текущие дела от назначенных к отклонению проектов. В Комитете по конституционному законодательству и госстроительству, где я работал, конституционное право было окончательно заброшено. Аппарат занимался бесконечными поправками в КоАП, которые были одна глупее другой. Законопроект о подобного рода поправках оказывался для его инициатора формой возмущения существующим положением дел. Глупо отвечать власти, игнорирующей законы, изобретением новых законов. Тем более, одолевать коллег бессистемными предложениями по переделкам кодексов. '
Где еще такое было? На одном из заседаний председательствующая мадам Слиска объявила в микрофон: «Мы вправе принять любое решение. Кто за то, чтобы не рассматривать поправки?… Решение принято. Кто зато, чтобы принять законопроект в целом?… Принято». Это парламент? О чем можно разговаривать с этими людьми? Цинично попирают закон там, где законы и создают. Создают и попирают. Подумаешь, статус депутата! Подумаешь его право на внесение поправок в любой законопроект! Тут правительство требует немедленных решений. Прямо сегодня! И ЕР жмет на кнопки по сигналу дежурных, которым только и сообщена воля начальства.