Робби напрягся, когда Сетон, отвечавший за поджог домов, приблизился к нему. По его сердитой походке Робби догадался, о чем пойдет речь.

– Помнится, ты сказал, что никто не пострадает.

Робби стиснул челюсти:

– Я отдал такой же приказ, что и король: никто не пострадает, если не будет оказывать сопротивления. Должен заметить, что это намного милосерднее, чем поступают твои английские соотечественники. Но, как ты сам видишь, – он указал на солдат, – они сопротивляются.

Лицо Сетона скрывал шлем, но Робби видел, как сощурились его глаза при слове «соотечественники». Хотя Сетон вырос в Шотландии, родился он в Англии, где оставалась большая часть земель, принадлежавшая его семье, и Робби никогда не давал ему забыть об этом.

Но они были напарниками слишком долго, чтобы Сетон так просто поддался на провокацию.

– Я говорил тебе, что это плохая идея. Слишком опасная. Но Клиффорд задел твою гордость, и теперь ты должен ему отплатить. Даже если все мы будем болтаться на виселице.

Робби сильнее сжал челюсти. Он отлично знал мнение Сетона по этому вопросу. То, что началось как злополучное напарничество между ними в Хайлендской гвардии, так и не изменилось, несмотря на замысел их Вождя Тора Маклауда. Они научились терпеть друг друга, работать вместе и полагаться друг на друга при необходимости, но никогда не смогут смотреть на жизнь одинаково.

Более того, напряженность между ними усилилась из-за того, что они были вынуждены работать в паре с начала войны. Недовольство Сетона тем, каким способом они выигрывали эту войну, со временем росло. Но если бы они собирались сражаться по законам рыцарства, как хотел Сетон, они все еще продолжали бы быть изгоями, затерявшимися на островах.

– Дело не в гордости, – сказал Робби, раздраженный, несмотря на то, что дал себе клятву не поддаваться на провокации Сетона. – Я делаю свою работу. Брюсу нужны еда и перемирие. Если у тебя есть какие-то проблемы, обратись к королю.

– Я так и сделаю.

Мужчины мрачно уставились друг на друга – так происходило множество раз. Наконец Сетон отступил, что тоже случалось чаще, чем можно было сосчитать. Дракон был рожден в Англии, но вырос-то в Шотландии и обладал здравым смыслом. Ему хватало благоразумия не спорить с Робби, репутация которого была хорошо известна.

Сетон покачал головой, глядя на царившее вокруг разрушение.

– И где здесь справедливость?

Вопрос не относился прямо к Робби, но тот все равно ответил:

– Око за око – это единственная справедливость, которую понимают англичане. Если ты ждешь чего-то другого, ты просто наивен.

– Лучше быть наивным, чем мертвым, – заявил Сетон, глядя Робби в глаза. – Или почти мертвым.

Глаза Робби сузились. Что, черт возьми, Дракон хотел этим сказать?

Прежде чем он успел спросить, Сетон заключил:

– Мы получили все, что нам нужно. Надо уходить, на случай, если появятся еще люди Клиффорда.

Робби потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что Сетон имел в виду. Но когда Налетчик посмотрел на улицу, где его люди сражались с солдатами, он увидел то, чего прежде не заметил, – гербы некоторых рыцарей, принадлежавших дому Клиффорда.

Господи, все получилось даже лучше, чем он мог предположить. Набег в самое сердце владений Клиффорда и поражение его людей!

Бойд улыбнулся:

– Не беспокойся. Мы скоро уйдем. Наши люди почти закончили.

Он дал указание воинам, которые нагружали лошадей, быстрее заканчивать, и сам помог им пристегнуть последние мешки.

Сетон отправился собирать остальных людей, когда один из воинов Робби подбежал к нему. Несмотря на шлем, Робби сразу же узнал его по хрупкому телосложению. Это был Малкольм Стюарт, его дальний родственник. Малкольму было только семнадцать лет, он был вполовину меньше большинства его людей, но сражался как лев.

– Капитан, – с тревогой сказал юноша, – у нас проблема.

– Что за проблема?

– Сэр Александер захватил сына Клиффорда.

Робби замер. Учитывая оглушительный шум битвы, происходящей вокруг, он решил, что ослышался.

– Что ты сказал?

– Лорд Фрейзер захватил сына Клиффорда.

Робби пробормотал проклятие, словно это была молитва. Он не мог в это поверить. Неужели это возможно? Могла ли удача так улыбнуться ему?

– Так в чем, черт побери, проблема? Забирайте его!

Если сын Клиффорда станет их заложником, у английского военачальника не останется выбора. Сэр Клиффорд будет вынужден согласиться на все их требования.

Налетчик не мог даже рассчитывать на такую удачу.

– Проблема не в нем. Проблема в леди, капитан. Она не отпускает мальчишку, а сэр Александер не хочет причинить ей вред.

Как бы он ни любил младшего шурина Маклауда, Александер Фрейзер был рыцарем и, как все английские рыцари, был галантен до мозга костей.

Робби осмотрел поле боя. Не видя их, он понял, что Фрейзер и пленники находятся в стороне от основной битвы.

– Отведи меня к ним.

Но не успели они сделать и нескольких шагов, как Робби услышал звук, говоривший о том, что удача повернулась к ним спиной.

– Ворота! – предупредительно крикнул Сетон.

Робби выругался.

– Вижу!

Английский гарнизон, очевидно, решил покинуть свое убежище за каменными стенами замка и прийти на помощь землякам, возможно, из-за мальчишки.

Налетчик и его люди явно затянули свой визит. Но Бойд не собирался оставлять мальчишку. Он уже видел его и закутанную в плед проблему. Женщина стояла к нему спиной. Она вцепилась в мальчишку, стараясь вырвать его из рук явно испытывающего неудобство Фрейзера, который всячески пытался оторвать ее от юного рыцаря, не применяя грубую силу.

Женщина была упорной. Робби вынужден был отдать ей должное. Она не отпускала парня. Это напомнило ему Игры Высокогорья [5] .

Бойд снова выругался, глядя на холм, на котором стоял замок. Солдаты из замка быстро приближались.

Его губы сжались в узкую полоску. У них не было времени разбираться с ситуацией. Он возьмет проблему на себя.

Глава 3

Розалин должна была что-то предпринять, поскольку больше было некому. Единственный рыцарь, находившийся неподалеку от Роджера и имеющий возможность прийти к нему на помощь, сражался за свою собственную жизнь. Люди ее брата – закаленные в боях рыцари и тяжеловооруженные всадники – были разбиты наголову, как неопытные в войне юнцы. Роджер, у которого молоко на губах не обсохло, продержится не дольше, чем противник взмахнет своим тяжелым двуручным мечом.