Он завел машину, заблокировал одно колесо, дал газ и развернулся на месте.
– Вам не нужно динамита? – спросил он. – У меня в багажнике целый ящик, а мне он сейчас без надобности.
– Спасибо, может быть, в следующий раз, – улыбнулась Карла, помахав ему на прощание.
Двойные габаритные огни «понтиака» упорхнули за поворот, как две летучие мыши. Карла живо повернулась ко мне, блеснув зелеными глазами:
– Наверное, Абдулла у Халеда. Надо его предупредить.
– Само собой, а также Сильвано и учеников. Все это может докатиться и до Идриса.
Она собралась уже бежать к дому Халеда, но я остановил ее:
– Давай обсудим кое-что, прежде чем говорить с Халедом.
– Давай. Что именно?
– Мы договорились, что всюду будем вместе, да?
Карла посмотрела на меня, уперев руки в боки.
– В дупло я не полезу, – заявила она, скривив губы в улыбке.
– И не надо. Я хочу сказать другое.
– Непременно сейчас?
– Если сегодня станет горячо, не отходи от меня. Держись рядом или у меня за спиной. В крайнем случае сцепимся локтями. Если придется драться, встанем спина к спине. Ты будешь стрелять, я орудовать ножом. Но только давай все время будем вместе, иначе я свихнусь от тревоги за тебя.
Она засмеялась и стиснула меня в объятиях, так что я, по-видимому, в основном сказал все правильно.
– Ну, побежали, – сказала она, готовая сорваться с места.
– Подожди, – сказал я.
– Опять?
– Что значит «может быть, в следующий раз»?
Я имел в виду ее последние слова, сказанные Конкэннону.
– Что-что?
– Ты сказала «Может быть, в следующий раз», когда Конкэннон предложил нам динамит.
– Это обязательно надо обсуждать здесь и сейчас?
– У Конкэннона не бывает следующего раза. Он одноразовый парень и действует не задумываясь, хоть вся планета лети в тартарары.
– Ты не веришь, что человек может исправиться?
Когда она поддразнивала меня, то была восхитительна, но сейчас мы говорили о Конкэнноне, а на гору рвались бандиты, чтобы убить нашего друга.
– Я не верю Конкэннону, – ответил я. – Ни в качестве громилы, ни в качестве гробовщика-предпринимателя. Не верю его словам. Это может быть ловушка.
– Очень хорошо, – воскликнула она. – Побежали, наконец?
На последнем повороте лесной тропинки, ведущей к дому Халеда, мы услышали музыку и пение сотен голосов, сливавшихся в единой гармонии. Дом, словно территория тюрьмы, был освещен прожекторами, развешенными на деревьях. Мы остановились у первой ступеньки лестницы.
– Питомцев у него, похоже, изрядно прибавилось, – заметила Карла, глядя на залитую ярким светом террасу. – Хор впечатляющий.
Хористы пели во весь голос, впав в религиозный экстаз. Лучи прожекторов обесцветили листву, и деревья превратились в скелеты, испуганно протягивавшие руки к небу.
Из широких дверей на террасу вышел Халед, держа руки на поясе. В ярком электрическом свете, слепившем глаза, он был лишь темной тенью. Позади него виднелись еще две тени.
Он поднял руку, пение прекратилось. Воздух наполнился звоном насекомых.
– Салям алейкум, – сказал он.
– Ва алейкум салям, – ответили мы с Карлой.
Где-то очень громко залаяли очень большие собаки. Услышав такой лай, представляешь себе оскаленную пасть и хочется убежать. Карла взяла меня под руку. Лай был исключительно свирепым, но Халед опять поднял руку, и собаки смолкли.
– Прошу прощения, включил не ту запись, – сказал он, отдавая пульт одной из теней. – Ты зачем пришел, Лин?
– Мы пришли к Абдулле, – сказала Карла.
– Ты зачем пришел, Лин?
– Она уже сказала, – ответил я. – Где он?
– Абдулла очистился от скверны перед смертью и молится, – сказал Халед. – Никому сейчас нельзя его беспокоить, даже мне. Он беседует наедине с Аллахом.
– Сюда едут бандиты – за ним.
– Мы знаем, – сказал Халед. – Учеников здесь сейчас нет. Ашрам на время закрылся. Мы…
Его прервало возобновившееся исступленное пение. Через несколько секунд оно оборвалось на середине фразы.
– Перестань баловаться с пультом, Джабала, – бросил Халед через плечо.
Насекомые и лягушки обрадовались вновь наступившей тишине.
– Мы готовы к сражению, – заявил Халед.
– Где же я читала эту фразу? – произнесла Карла.
Халед величественно поднял руку:
– Это я распространил слух, что Абдулла прячется здесь. Я спровоцировал это нападение из города. Это ловушка, Лин, а вы забрались в нее.
Опять залаяли собаки.
– Джабала! – крикнул Халед, и лай прекратился.
Халед спустился к нам на тропинку. Он заметно похудел, снова занявшись спортом, и потерял половину набранного веса. Он восстановил форму, был уверен в себе и опасен. Похоже было, что он наконец-то полюбил себя.
Он сжал обе мои ладони своими, наклонился между нами и шепотом обратился к Карле:
– Привет, Карла. Я не могу говорить с тобой открыто перед своими людьми. Ты женщина, которую сопровождает мужчина, не являющийся твоим родственником. – Он обнял меня, шепча ей в ухо: – Прими мои соболезнования по поводу потери мужа. Но ты должна уйти отсюда. Здесь будет схватка.
Он отодвинулся от нас, но я задержал его руку:
– Если ты знал об этом, почему не предупредил нас?
– Теперь вы предупреждены, Лин, и примите это как благословение. Вы должны уйти. Мои люди нервничают. Давайте обойдемся без эксцессов.
– Аллах хафиз, Халед, – сказала Карла, повернувшись, чтобы уйти, и потянула меня за собой.
– Скажи Абдулле, что мы здесь, на горе, если ему понадобится помощь, – попросил я.
– Хорошо, скажу. Но я смогу это сделать только тогда, когда начнется схватка, – печально ответил Халед. – Да хранит вас Аллах нынешней ночью.
Когда мы уже отошли на несколько шагов, он помахал нам на прощание. Мы помахали ему в ответ и направились рысцой к началу тропы, ведущей наверх.
Я остановил Карлу. Хотя было темно, в ее глазах мелькало отражение звезд.
– Я должен сказать тебе кое-что.
– Опять? – засмеялась она.
– Здесь сегодня будет опасно. Если хочешь, мы можем уехать куда-нибудь подальше.
– Давай сначала предупредим Идриса, – улыбнулась она и стала подниматься.